У сурву всё, словом, было по-другому. Как и на ощущение пространства у граждан клусса, на сурву огромное влияние генетического характера оказала территория, заселённая их далёкими предками. Направленные первым дворцом Тал`Окад знающие, ещё многие звёздные века назад обыскавшиеся хоть каких-то начертательных записей в старейших подземных библиотеках-убежищах на Тал`Смебто, вернулись с пустыми руками. Родная планета Тал`Таллум, "дворец дворцов", так и не была ими найдена. Но кое-что, всё же стало известно: она была очень небольшой, жаркой и немыслимо опасной.

Биологическое строение древних сурву, не претерпевшее в дальнейшем времени радикальных эволюционных изменений, обеспечило им быстрый рост жизнестойкой популяции, на ровне с пакмомму, но вместе с тем и возникновение подсознательного страха за него. В условиях агрессивной среды, они старались использовать каждый свободный клочок пространства, максимально возможно адаптируясь к новым условиям и расширяя территории. Поэтому сурву городов никогда не строили. Все заселённые ими планеты и были в отдельности городами. Они называли их Тал – "дворцами", ведь, что характерно, они действительно начинались из одного большого центра ставки администрации, разрастаясь по планетам почти нескончаемым и ничем не разграниченным ульем, с понятным только им положением всегда трёхсторонних и одновысотных зданий. Зилдраанские и хиинские знающие, уже по прошествии веков после свершившейся экспедиции к Тал`Смебто, долго спорили о том, почему в искусстве, культуре и геф-систематике сурву всегда преобладает концепция "трёх равных сторон". Как бы там ни было, но Тал`Таллум – "дворец дворцов" и родную планету первых сурву – после череды провалов перестали искать, а с эти миром загибли и многие любопытные секреты.

Учитывая количество заполонённых планет – в составе империи Тал`Окад насчитывалось двести сорок восемь – никто долго не мог толком ответить на вопрос о том, как же в унитарной языковой системе с крайними синдромами перерасширения удаётся поддерживать мир. Не многие и из самих сурву знали детали.

Проект рассекретили лишь с вступлением в Монн. Стало ясно, что Гоно, замаскировав устройство под архитектурное украшение, тайно построили на первом дворце во вторую эпоху после исхода с Тал`Таллум, как военный кластер по организации сложных операций правительственной связи, однако заложенный создателями потенциал превзошёл всякие ожидания. Со временем успешную систему расширили и дополнили функциями в сферах контроля экономического баланса и социального отклика. Затем был транспорт магистралей, космопорты, стационарные астероидные экстракторы и планетные дробильни. Когда крупнейшие дома, издавна помышлявшие об автономии, осознали наличие третьего мощного регулятора в конфликте с Тал`Окад, сопротивление синтетическому помощнику главенствующего правительства исчерпало себя ещё на стадии формирования – через Гоно неявно проходили все частные и глобальные финансовые операции дворцовых элит. В истории единственная попытка противостояния Гоно осталась под названием "Бунт десятка шагов". Именно столько шагов потребовалось совершить счетоводам, чтобы затем с вытаращенными глазами проследить в финансовой геф-линии второй уровень потока данных, уводящий к Тал`Окад. Четыреста сорок лет спустя, система стала в тысячи раз умнее, быстрее, безотказнее и была внедрена повсюду. Ни на одном мире-дворце без косвенного участия Гоно нельзя было даже закрыть или открыть дверь и традиционное правительство на Тал`Окад отмерло само собой, сохранив исключительно контрольные функции военных администраторов.

Для своего первого космодрома, построенного на рассвете истории Тал`Таллум, сурву потому резонно определили гору, сделав это просто напросто из-за просчитанной нецелесообразности её переработки. С того градостроительного решения, подтверждённого впоследствии планировщиком Гоно, на горе или возвышенности строится каждый их космодром. Часть традиции.

Он по-прежнему внимательно следил. Виденный в иллюминатор экземпляр, в отличие от прочих, состоял из трёх круглых башенных ангаров, размещённых по привычному формату равностороннего треугольника, а не из стандартных шести. Его широкие входные пазы начинались у пика, бывшего входом в шахтный спуск до поверхности, и чередовались через каждые шестьдесят ярдов.

Грузовая барка Кижтар, разметав чадившими отработанной плазмой разгонщиками единственное на сотни миль облачко, свободно зашла в отдельный, пятидесятый паз чистки и там же разгрузила пассажиров, сонливо потягивавших косточки после неизбежной тряски в перегрузочных койках.

Звезда неумолимо шла к закату и наконец, спустя неполный местный день после высадки, они достигли цели.

– Лим… – ощупывая пространство и чуть постанывая, неуверенно произнесла Рмун, сползая с его тёплой спины.

Её по-настоящему лихорадило. Оставалось всего десять инъекций.

– Я здесь, милая, я здесь. Облокотись на меня. Вот так.

Он нежно подхватил её за талию и, взяв на руки, покинул старенького дозорного – светло-жадеитового окраса катер пограничной разведки, работавший на эфирном конверсере.

Редкая развалюха, что и сказать: вилка руля покрылась окислившейся шелухой, сиденье изодралось, а одна задняя направляющая выхлопа вогнулась и теперь едва не касалась отсекающей решётки.

Окончи дозорный службу пораньше и им бы идти целый день по Минному каньону. А это очень плохое место, гиблое. После войны за Тал`Иид, активированные болванки хиинских крушителей то и дело находят грунтдиеминевты, пребывающие сюда в поисках редких металлов. Эти разумы-созидающие, с трудом получившие разрешение у морионтской миссии на проведение работ, порой гибнут тут целыми группами, ведь криптофитовые пузырники хорошо скрывают убийственные творения разума-разрушающего, сделавшего этот некогда цветущий дом бесперспективным захолустьем.

Подъём по высоким каменным ступеням возвышающегося монолита потребовал от Лима изрядного количества сил. Лёгкий ветерок остужал тепловое излучение вставшей в зените молодой звезды, словно призрак умершего бриза, гулявшего между ныне выпаренных рек Большого рукава. С высоты ему видна была одна безлюдная пустота планеты-святилища, располагающая к философским размышлениям.

Сама природа на Тал`Иид тяготела к аскетизму. Каньоны вздымались вертикальными скалами к вечно безоблачной выси и всюду на них пестрели шлифованные борозды от гелий-неоновых лазеров, два века назад отражённых оптическими резонаторами хиинских кораблей с недосягаемой для защитников орбиты. Глубокие ямы и рытвины, напоминание ожесточённых наземных боёв, давно заполнились кислотной водой. По каньонам рос скудный кустарник, исходящий шипами колючек и бывший любимым лакомством длинношеих чавтисов, подбиравших опадающие шипы на свой жёлтый шестифутовый язык.

Храм преклонения воздвигли на месте падения крупнейшего флагманского тасага хиинцев, вошедшего в историю под именем Еквендалл, вокруг единственного, чудом сохранившегося оазиса довоенной природы – девственного озерца дофмы, бывшего для большинства жителей Монн волшебной сказкой. Сразу за ним высился туманный Йакшум, овитый лентикулярными облаками и окружённый в углублённом круге пологого предгорья столпами мудрости, уже рассыпающимися, но до сих пор вращаемыми неизвестным природе механизмом. Таинственная гора двадцати первых, что до конца прошли с Нугхири по пути и сохранили верность своим идеалам, подвергшимся испытаниям, хранила много тайн. Геф-линия и любая иная аппаратура отказывались работать рядом с ней, толстые слои пород не поддавались точечным бурам орбитальных аппаратов, грунтдиеминевты лишь разводили руками над расчётами, а склоны изобиловали ядовитыми газами, выплёвываемыми из расщелин, словно гора никого не желала к себе подпускать.

Скудность выражений места располагала к богатству духа, но, как бы рьяно морионты не приписывали своим первым служителям идеалов Нунхири, с самого космопорта их никто не встречал и не помогал. Морионты, будучи жадными до пространства сурву, по непонятной причине, недолюбливали паломников.