– Отец, как ты мог…

Думай, думай Шеез. Думай! Ещё есть шанс. Нужно попытаться использовать Гирвулд и не допустить к нему их. Если перенастроить частоты, то может получиться. Он выбирает путь – дверь на другой стороне.

Ботинки, обитые перестраивающимися пластинами, шаркают по гладкому полу. Направо. По коридору. Вниз. Он торопиться. Прямо. Твари добивают последних солдат. Налево. Направо. Выбивается из сил, падает, встаёт и продолжает, успевая запирать за собой ходы. Прямо по главному коридору. На бегу открывает внешнюю карту. Наружные датчики исправно работают. С орбиты летит прямая призма со сглаженными краями, длиной в несколько сотен миль. Модуль планетарного терраформинга. Следом за ним две части молекулярной камеры. Очень быстро проходят стратосферу. Что-то не так, траектория не корректируется. Неужели на Мьюраи отказали системы контроля? О нет… На карте видно как в верхних слоях атмосферы части распадаются. Направление взрывной волны: Ваиз-VI-II. Удар будет неимоверной силы. Скорее!

Нужная дверь, наконец! Он добежал раньше их, закрыл вход, обогнал саму смерть. Ну вот и всё, сейчас решиться его судьба.

Он установил взрывчатку на прибор. Что-то забыл, хотел сделать, но забыл… Послание! На тот случай если ничего не выйдет, если он станет последним пленником бремени смелых.

Яркий свет озарил помещения, когда он активировал Гирвулд, но перед тем как перенестись за грани расстояний, что в силах осмыслить живое существо, с верхнего уровня, пробив потолок, прямо перед ним возникло нечто не объяснимое. Шеез не различает пришедшего, но понимает, что тот отключил взрыватель. Что ещё он делает? Выводит Геф-панель? Ещё гезхор и он слышит только звук, сплетённый с эхом. Слышит, как будто палкой рядом неторопливо стучат о пол из пустотного камня: "Тук… Тук… Тук… Тук… Тук… Тук… Тук… Тук… Тук…".

Он дрожит, боится его до смерти, теряется в догадках, но в следующий же миг пелена окончательно затуманивает мысли, сознание растворяется нейронной пылью и путник отправляется к далёким звёздам.

Достигнув нужного скопления, он открывает глаза.

– Тяжёлый сон, досточтимый Лим? – голова раскалывалась, а с этим внезапным вопросом и вовсе зазвенела как колокол.

– Тяжёлый. Я летал в нём. – ответил сонный Лим, не спеша снимая с головы шумовую маску и выходя из углубления камеры дромм-сна, похожей на ракушку, поставленную вертикально.

– Что же может быть легче полёта? – удивился хиинец.

– Всё, для тех, в чьих жилах плещется море.

Окружение двоилось, но он различил три фигуры, почти одного роста. Одна, как он и ожидал, была обвита в короткошёрстный бурый плащ, украшенный традиционными подвязками-кисточками желтоватого цвета, иногда запутывающимися между собой. В глуби капюшона не разглядеть лица. Гладкие не утруждённые работой руки, одна на одной, притянуты к недвижимой груди.

– Как Рмун?

– С ней всё в порядке. – снова хиинское произношение, коверкающее слова. – Она выжила.

– Разумеется, выжила. – Лим выправился, хрустнув спинными хрящами. – В ином случае вам безопаснее было бы выбросить меня в открытый космос. Так как она?

– Ожидает вас в каюте. Уважаемая Рмун заперлась в гостевой, села в угол и не желает выходить. Она истощена, ей нужно поесть, но от нас она принимать еду отказывается. Мы подготовили надлежащий вашим организмам рацион, пытались её отвести к общему блоку, но… Кхм. – хиинец указал на шкафчик, приставленный рядом и отвернулся. – Простите, вы могли бы…

Лим посмотрел на своё голое тело, кивнул хиинцу и с нажимом опустил выступающую пластинку вниз.

Синие дверцы распахнулись врознь и беззвучно съехали на магнитных катушках в горизонтальное положение, после чего соединились в скамью. Внутреннее отделение, скрывающее его одежду, двинулось двумя противоположными стенками на встречу к свету, а после, полностью выйдя, раздвинулось гидравлическими захватами от удерживающего их стержня.

Он наскоро облачился: тонкий комбинезон-жилет с химическими контроллерами состояния органов, поверх слой из нанотубуленового напыления, немного похожего на водолазный костюм, следом тугие ботинки до середины голенища со скомбинированными подошвами из ромбических пластинок спрессованного графена, и в конце немного истёртый, тёмно-серый сверхлёгкий карбиновый доспех с пресно-оранжевыми полосками, указывающими места соединения его частей.

Пакмомму от Содружества Дис, впервые встретившись с оперативниками Клусского Единения, гырчали щупальцами-головами всю дорогу про недостаточную вычислительною мощность работы квадресурсных станков. Зилдраанские адмиралы, удивлённые не меньше, уважительно закивали в сторону дружественных коллег, особенно когда те продемонстрировали возможности костюма в учебном бою. Верхушка Кижтар отказалась от сравнительного анализа с собственными изделиями для хиинской геф-линии, а Еххиов-Гракх убила тысячи в попытке обладать хоть одним таким, пожертвовала этой цели колоссальные ресурсы, но, к счастью невинных миллиардов, так и осталась ни с чем.

– Ведите к ней. – сказал Лим, когда включилась цепь жизнеобеспеченья, и облегающий горловой ворот, доходящий до скул, тихонько кольнул в шею кожным регулятором.

Воздушный шлюз за шлюзом открывался – они шли через непересекающиеся отсеки-коридоры.

Лим не многое успел посмотреть за время, проведённое на корабле до дромм-камеры. Классический хиинский корабль: длинные ответвления сторонних отсеков, тесные рубки, минимум эстетики, минимум сглаженных углов несколько квадратного корпуса, почти полное отсутствие комфорта и максимум практичности. "Любой корабль прежде всего создан для того, чтобы на нём летать!" – торжественно заявил как-то адмирал малого хиинского флота Ацц, а после сел в свой комфортабельный эктим с лиственной обивкой из райского мира-заповедника Орхопфа, по заказу произведённого корпорацией Кижтар, и, предаваясь утехам с распорядительнецей Елион, улетел праздновать очередное повышение на Атолл Шести водопадов, парящий над аномальной зоной гравитационных ям у южного полюса.

Ни открытых смотровых иллюминаторов, ни обзорных палуб, ни камер снаружи. Если они и остались над нижней орбитой Тал`Иид, скрытые плотной облачностью, то Лим этого никогда бы не понял, поэтому в вопросах времени всегда полагался на свой костюм после пробуждения.

Сенсор износа систем любезно указывал, что с момента предыдущего использования прошло сто тридцать девять звёздных стандартодней. Выходит они пролетели от Тал`Иид, при скорости в 4,2 световой, 583,8 световых лет. Очень долго и очень далеко, если учесть что Тал`Иид замыкает группу исследованных миров в секторе империи. Пусть было по меньшей мере пять подзагрузок батареи рассеивателя постоянной массы, но расстояние так или иначе выходит большим. С равной долей вероятности, в случае если их собираются выдать, они могли быть и где-то в секторе Архион-II и у порога Друомшета, а за бортом мог маячить зилдраанский стинум или эрцау, мимоходом расставлявший зонды слежения в данном квадранте.

Сопровождающие ступали спокойно, не нервничали и ничем не выдавали подобных намерений.

Выйдя к командной рубке, они повернули налево и сделали ещё пятьдесят два шага. Стук не расходился по полу, эхо, хоть пролёты ему и благоволили, глушилось рассеивающими экранами гравитации и самим корпусом. Хорошая изоляция, подумал Лим.

Снова был поворот налево, за ним последний шлюз прямо. Лим запоминал строение палуб.

Наконец они пришли к гостевой. Перегородка гармошкой сложилась вниз и вверх, выровнявшись у пола и верхнего перекрытия соответственно. Передатчик геф-линии стоял сразу за выдвижным трёхчастным столом, шкафчик, такой же, как и в его отсеке, занимал правую сторону, а Рмун и вправду сидела на мягком подстилочном ворсе, калачиком спрятавшись от ярких диодов, протянутых сплошной линией вдоль четырёх невзрачных стен.