Теперь и я услышала, как кричит девушка. Где-то совсем близко. Спрятавшись за коренастым дубом, я увидела двух волков. Несомненно, один из них Ульф, но второй… Он был просто исполинских размеров, его чёрная шерсть в лунном свете лоснилась и переливалась. Девушка притихла, а волки ожесточенно боролись между собой.

Вдруг в дерево, за которым я пряталась, врезалась стрела, и я невольно вскрикнула. Оборотни остановились и посмотрели в мою сторону. Я прикрыла рот рукой, наивно надеясь, что меня никто не заметит. Огромный волк рыкнул, двинулся было ко мне, но ещё одна стрела рассекла воздух, и пронеслась в паре дюймов[3] от его уха. Это заставило его отступить. Сомнений не осталось, к нам направлялись охотники.

Зверь услышал приближение и спустя секунду скрылся в зарослях папоротника. Ульф снова обернулся в человека и склонился над телом девушки. Я подбежала к нему. При виде меня, его глаза расширились от удивления.

- О боги, Ингрид, что ты здесь делаешь? – Голос его звенел от бессильной злобы.

Я приложила палец к губам, показывая, что сейчас не время, и присела возле несчастной. Со вздохом сожаления поняла, что ей уже не помочь.

- Ульф, нам нужно бежать. Охотники уже близко.

Он опустил голову.

- Ингрид, я…

- Ни с места!

К нам подбежали братья. Естественно, они подумали, что мы причастны к убийству. Они что-то кричали, нацелив на нас арбалеты.

Всё случилось в одну секунду – я схватила Ульфа и утащила в глубь леса. Мы бежали, пока не набрели на одинокую хижину. В нашем лесу таких немало. Внутри было достаточно чисто, мы нашли бердыш за печкой, и я немного успокоилась.

Оторвав от юбки кусок ткани, я перевязала Ульфу раны, полученные в схватке со зверем. Что было дальше, вы уже знаете. Охотники выследили нас, Ульф ушел, а я спряталась. Но долго это не продлилось, я не могла сидеть сложа руки. Поэтому я схватила вилы, выбежала наружу, и увидела ужасающую картину схватки волка и двух мужчин. Ульф не смог остаться в своём облике, слишком велико было напряжение и злость.

В этот момент я окончательно поняла, что именно моего любимого обвинят во всех смертях. Теодор и Айкен скажут, что это он безжалостно убивал всех тех людей. Бедный, бедный мой Ульф…

Ничего не видя перед собой, я бросилась на одного из охотников, Айкена, и проткнула его вилами. Секунду стояла гробовая тишина, затем Ульф спохватился и прыгнул на Теодора.

Вдали показались десятки горящих факелов, наверное, добровольная группа, которая занималась поиском пропавших жертв. Человек и зверь боролись, я видела, как челюсти оборотня сомкнулись на лице Теодора – он вопил как резанный.

- Ульф! – Крикнула я. – Беги, сюда идут.

Охотник упал как подкошенный. На месте его лица было сплошное кровавое месиво. Он ещё что-то хрипел, когда послышались приближающиеся голоса. Я подошла к волку и опустилась на колени, обняв его за шею.

- Беги, милый. Иначе они убьют тебя.

Голубые волчьи глаза светились в темноте, и от этого взгляда у меня защемило сердце. Я знала, что мы прощаемся, возможно, навсегда. Я просто это чувствовала. Секунда – и Ульф убежал вглубь леса, а я осталась сидеть на влажной земле в окружении двух тел, укутавшись в свой алый плащ…

Стоит ли говорить, что после этого наша с Ульфом история превратилась в легенду. Народ всё придумал сам, а я не стала их разубеждать. Ещё бы, хрупкая девушка в одиночку смогла противостоять ужасному зверю, убившему стольких людей, одного охотника, а другого навсегда оставив калекой. Да, Теодор выжил, но лучше бы он умер - спустя две недели после происшествия в лесу, он пришел в себя, но повреждения оказались непоправимы – наверное, его до сих пор кормят с ложечки.

Убитых больше не находили, но Ульф так и не вернулся. Он ушел, как мне казалось, насовсем, и я бы не смогла пережить его исчезновение, если бы не одно обстоятельство, навсегда связавшее меня с ним. Это обстоятельство – моя дочь Анна.

Теперь вы понимаете, почему мой мозгоправ никогда не узнает правду? Я не боюсь проговориться, потому что знаю, что этого не будет. Сеансы Йозефа немного успокаивают меня, только и всего.

Когда я подошла к дому, навстречу выбежала малышка Анна. Она была необычайно хорошенькой в своей красной шубке – щечки румяные, упругие светлые кудри выбились из-под шапочки, и глаза, совсем как у отца, небесно-голубые. Я подхватила её на руки и закружила в воздухе.

Из хижины вышла тётя Улла, вытирая перепачканные мукой руки о передник. Она жила по соседству, но постоянно присматривала за Анной в моё отсутствие.

- Ингрид, дорогая, а я пироги пеку.

- Отлично, Улла. – Сказала я, опуская Анну на землю. – Обожаю твою стряпню.

И это правда – Улла готовит лучше всех в деревне. Если вдруг в наши края заезжали важные гости, тётя была первой в ряду поварих, которые занимались угощением.

Меж тем, она подошла ко мне и шепнула на ухо:

- А у нас гости.

В дверях показался Стефан, один из местных дроворубов. Не покривлю душой, если скажу, что этот мужчина меня преследует. Я знаю его с детства, но только год назад, на ярмарке, когда я помогла ему усмирить Понтуса, новоприобретённого каурого жеребца, он обратил на меня внимание. С тех пор Стефан вбил себе в голову, что мы созданы друг для друга, и я никак не могу отвязаться от его назойливого внимания.

- Здравствуй, Ингрид.

Я отвела взгляд.

- Стефан.

Малышка Анна с любопытством разглядывала нас. Дроворуб неуверенно мялся на пороге, перебирая в руках деревянные чётки, служившие ему оберегом.

- Я привёз вам дров. На целую зиму хватит.

- Спасибо, очень любезно с твоей стороны. Только вот мне нечем тебе заплатить.

Стефан простодушно улыбнулся.

- Обидеть хочешь? – Он подошел ближе. – Один поцелуй – всё, чего я прошу.

Я повернулась к дочери.

- Анна, детка, иди помоги тёте Улле накрыть на стол. Я скоро приду.

Девочка безропотно последовала моей просьбе. И почему, когда не нужно, она становится такой послушной?

Стефан взял меня за локоть и привлёк к себе. Горячее дыхание обожгло кожу, и я посмотрела на него. Честно говоря, он был вполне ничего: высокий, жилистый, с копной угольно-чёрных волос и милыми ямочками на щеках, но стоя рядом с ним, я не могла отделаться от ощущения, что меня домогается собственный брат. Теперь представляете, каково мне было?

Я чмокнула его в щёку.

- Спасибо, Стефан. Ещё раз.

Он нехотя отпустил меня и обиженно отвёл глаза.

- Ты никогда меня не полюбишь, верно? – Тихо сказал он, обращаясь в пустоту.

Мне нечего было ему ответить.

- Ну ничего, Ингрид. Стерпится - слюбится – я не намерен отступать. Улла пригласила меня к вам на ужин. Так что до вечера.

С этими словами он прошел мимо меня и был таков. Я опрометью кинулась в хижину, устраивая нагоняй своей милой тётушке. Конечно, я понимаю, Стефан столь добр, что притащил нам столько дров, что дождём не смочишь, но это совершенно не значит, что нужно приглашать его ко мне в дом – в конце концов, что люди подумают?! Хотя кого я обманываю – мне наплевать на их мнение, я просто не хочу быть хоть чем-то обязанной этому дроворубу. Да и вообще кому-либо.

До вечера мой праведный гнев почти утих, но разгорелся с новой силой, когда Улла сказала, что ей нездоровится, и она пойдёт домой от греха подальше. Врать она никогда не умела, но я решила, что умолять её остаться – ниже моего достоинства.

Около восьми вечера мы с Анной сели за стол, предварительно помолившись. Я стушила свиное жаркое, и приготовилась уплетать за обе щеки. Но во дворе послышалась непонятная возня, и я со вздохом опустила ложку. Кажется, Стефан всё-таки пришел, хотя я до последнего надеялась, что у него хватит ума не появляться на ночь глядя в доме одинокой женщины.