Французский ученый и публицист М. Дюверже сформулировал свой вариант конвергенции двух систем. Социалистические страны никогда не станут капиталистическими, а США и Западная Европа – коммунистическими, однако в результате либерализации (на Востоке) и социализации (на Западе) эволюция приведет существующие системы к единому устройств – демократическому социализму.

Парсонс в докладе «Система современных обществ» утверждал: «Отдельные политически организованные общества должны рассматриватся как части более широкой системы, характеризуемой как разнообразием типов, так и функциональной взаимозависимостью. Социальная стратификация в СССР подобна стратификации в других современных обществах. В СССР и США современные тенденции действуют в направлении сведения обоих обществ в единую систему» [10].

По его мнению, США и СССР имеют относительно однородную общину – в лингвистическом, этническом и в религиозном отношениях. Другими сходствами являются аналогия в структурах и типах между правительственной бюрократией и крупными организациями в производстве, возрастающий технический и профессиональный элемент в промышленной системе.

Идея синтеза двух противоположных социальных систем – демократии западного образца и российского (советского) коммунизма – развивалась П.Сорокиным в 1960 г. в статье «Взаимное сближение США и СССР к смешанному социокультурному типу». Сорокин, в частности, писал о том, что дружба капитализма с социализмом наступит не от хорошей жизни. Обе системы находятся в глубоком кризисе. Упадок капитализма связан с разрушением его основ – свободного предпринимательства и частной инициативы, кризис коммунизма вызван его неспособностью удовлетворять элементарные жизненные потребности людей. Спасение СССР и США – двух лидеров враждебных лагерей – во взаимном сближении [5, с. 17].

При этом саму концепцию коммунистического – то есть советского – общества Сорокин считает глубоко ошибочной. Экономика такого общества и его идеология есть разновидности тоталитаризма, по его мнению, к такому положению России привело кризисное состояние (в котором страна находилась перед революцией), завершившееся тоталитарной конверсией. Однако ослабление критической ситуации ведет к восстановлению институтов Свободы. Следовательно, если в будущем удастся избежать кризисных состояний, то коммунистический режим в России неизбежно придет в упадок и рухнет – поскольку, говоря образно, коммунизм может выиграть войну, но не может выиграть мир.

Но суть конвергенции не только в политических и экономических переменах, которые должны наступить после падения коммунизма в России. Суть ее в том, что системы ценностей, права, науки, образования, культуры этих двух стран – СССР и США (то есть этих двух систем) – не только близки друг к другу, но и как бы движутся одна навстречу другой. Речь идет о взаимном движении общественной мысли, о сближении менталитетов двух народов.

Он рассматривает идею конвергенции с точки зрения дальней перспективы, когда в результате взаимного сближения «господствующим типом общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип который мы можем обозначит как интегральный». Этот новый тип культуры явится «объединенной системой интегральных культурных ценностей, социальных институтов и интегрального типа личности, по своему существу отличающихся от капиталистического и коммунистического образцов» [8, с. 39]. Словом, конвергенция вполне может привести к образованию смешанного социокультурного типа.

Таким образом, если теория конвергенции в том виде, в каком преподносил ее П.Сорокин, проникнута духом «интегрализма», не только духовно близкого, но и генетически родственного космистским идеям «всеединства», «процессования» или «планетарного сознания», то в изложении Зб.Бжезинского, даже в тот период, когда он не успел еще разочароваться в этой теории, она отражает скорее тот «дух фронтира», что свойствен современным американским астрополитическим концепциям и доктринам, или же «америкоцентризм» и «миссионизм». Однако, как ни парадоксально, именно «конвергенциальные» идеи Зб.Бжезинского послужили некоему ренессансу духа русского космизма в советской научной среде [7, с. 78].

В СССР сторонником теории конвергенции был академик А.Д.Сахаров, посвятивший данной теории книгу «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» (1968). Сахаров неоднократно подчеркивал, что является не автором, а лишь последователем теории конвергенции: «Эти идеи возникли как ответ на проблемы нашей эпохи и получили распространение среди западной интеллигенции, в особенности после второй мировой войны. Они нашли своих защитников среди таких людей, как Эйнштейн, Бор, Рассел, Сцилард. Эти идеи оказали на меня глубокое влияние, я увидел в них надежду на преодоление трагического кризиса современности» [14, с. 43].

Подводя итоги, следует отметить, что теория конвергенции претерпела определенное развитие. Первоначально она доказывала образование экономического сходства между развитыми странами капитализма и социализма. Это сходство она видела в развитии промышленности, технологии, науки.

В дальнейшем теория конвергенции стала вместе с тем прокламировать растущее сходство в культурно-бытовом отношении между капиталистическими и социалистическими странами, такие как, тенденции развития искусства, культуры, развитие семьи, образования. Отмечалось происходящее сближение стран капитализма и социализма в социальном и политическом отношениях.

Социально экономическая и социально политическая конвергенция капитализма и социализма стала дополняться идеей конвергенции идеологий, идеологических и научных доктрин.

РАЗДЕЛ 2. КРИТИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ КОНВЕРГЕНЦИИ

2.1. Критика политической теории конвергенции

На протяжении десятилетий теория конвергенции подвергалась сначала антикапиталистической, а потом антисоциалистической разрушительной критике на том основании, что она якобы не достигает поставленных целей – поглощения капитализма социализмом, как и наоборот – социализма капитализмом. Так, в 1969 г. в Лондоне был издан сборник статей американских советологов «Будущее советского общества». В заключительной статье сборника профессор социологии Принстонского университета Аллен Кассоф пытается рассмотреть перспективы развития Советского Союза. Смысл его выводов сводится к следующему: непредубежденному наблюдателю бросается в глаза не столько разница между советской и западной моделями индустриального общества, сколько их подобие. Но несмотря на внешнее сходство нужно говорить о социалистическом варианте индустриального общества, отличном от капиталистического. Поэтому Кассоф убежден: нет оснований рассчитывать, что Советский Союз неизбежно станет похожим на Запад, что произойдет конвергенция. В свою очередь Збигнев Бжезинский деловито и трезво отмечал: пока что сходство между двумя лагерями обнаруживается только в одежде, галстуках и обуви. Конечно, этого маловато даже для начала. Но, с другой стороны, достаточно ли таких поверхностных наблюдений, чтобы поспешить с выводом: «Я не верю в теорию конвергенции», – прямо говорил Бжезинский. Аналогичную точку зрения выразили в своих работах Г.Фляйшер, Н.Бирнбаум, П.Дракер и др. [10].

Таким образом, в общественных науках Запада длительное время сталкивались две противоположные оценки происходящих изменений. Первая – это теория конвергенции, которая оценивает эти изменения как процесс встречного движения капитализма и социализма в результате близости их индустриальных основ. Вторая – это теория дивергенции, которая базируется на противоположных оценках и доказывает нарастающую противоположность систем капитализма и социализма [10].

При этом сегодня уже можно говорить о том, что теория конвергенции как учение, обосновывающее мирное сосуществование двух систем (капитализма и социализма), возможность и необходимость сглаживания экономических, политических и идеологических различий между капитализмом и социализмом и их последующий синтез в некое «смешанное общество», после своего почти 25-летнего падения (в конце XX – начале XXI вв.) вновь начинает доминировать.