Подступы к бараку освещались тремя масляными фонарями. Но охрана не сидела на виду. Двое караульных устроились на большом камне, неспешно перекидываясь фразами, коротали время в ожидании скорого рассвета. Чтобы добраться до них, необходимо было преодолеть не менее тридцати метров открытого, освещенного пространства. Так, что теперь слово оставалось за Гришей. Он без труда с одного вздвоенного выстрела из лука поразил одного охранника в шею, перебив ему яремную вену, другому стрела вошла точно в глаз. Теперь оставалось разобраться с бойцами из казармы и сделать это стоило, как можно скорее, потому, что уже небо посветлело, и все признаки рассвета были на лицо…

Мы чуть не опоздали. При входе в казарму я нос к носу столкнулся с вышедшим на крыльцо заспанным охранником. В тот момент, когда он, позевывая с подвывом зажмурив глаза, потягивался, я мощным ударом кулака вогнал его нос в черепную коробку. Вояка еще только падал, когда я, влетев в казарму, сходу отоварил его приятеля идущего следом. Грохот от падения тела взбудоражил оставшихся в живых двух стражников. Один только привстал с койки и тут же на нее опять повалился. Зато второй оказался молодчиком, он, даже успел обнажить клинок своего кинжала… прежде чем умер. Пока я занимался последним бойцом, мои друзья добили поверженных мной противников и мы наконец позволили дать себе передышку. Хотя расслабляться не стоило еще неизвестно, что нас ждет в господском доме. Собирать все оружие мы не стали – некогда, пора было разбираться с людьми находящимися в основном здании ранчо.

Петрович, только вытащил из незапертого оружейного шкафа шокер и, проверив зарядку картриджа, пустился вслед за нами…

Большой дом еще спал. Двери были на внутреннем запоре, но мы без труда осторожно поднялись по колонне на террасу второго этажа и через незакрытое окно вошли в спальню. Картина, представшая перед нами, заставила меня рассмеяться. Две стражников были так увлечены друг другом, что не сразу заметили нашу троицу, а потом для них было поздно, что-либо предпринимать. Любовников так и оставили на хозяйской постели, где они так мило развлекались. Со свернутыми шеями. Не пачкать же кровью отличное постельное белье? Осторожно спустившись вниз, наткнулись на какого-то старика, очевидно слугу. Он постарался спрятаться под лестницей, но был замечен и допрошен: - В доме охранники есть? – Я состроил кровожадную гримасу, и старик пустил струйку в штаны.

- Только наверху. Двое. Охраняют кассу и оружейную комнату. – Прерывисто выдавил из себя старик.

- Уже не охраняют… А еще кто в доме есть?

- Только Семен, мой помощник и любовница господина управляющего.

Я посмотрел на Гришу, тот помотал головой. Значит, старик не врет.

- Зови своего приятеля и бабу сюда волоките.

Слуга не смел, прекословить, и через пять минут дом огласился истеричным ором рассерженной женщины.

- Кто вы такие, Да как вы смели!? Вы знаете, что вам будет за то, что вы посмели вломиться в дом управляющего? – такими словами нас встретила эта фурия, когда мы ворвались в большой зал первого этажа.

- Молчи мочалка! – заорал в ответ Петрович. Дом захвачен бойцами повстанческой армии. Твой управляющий низложен. А если будешь выступать - отдадим рабам на потеху.

Надменная особа замолчала, сразу превратившись в молоденькую бабенку, с испуганным видом взирающую на нас. Мне ее даже жалко стало, а может это от того, что я с женщинами давно не общался?

Семен – второй слуга в доме, оказался смышленым пареньком лет семнадцати-восемнадцати. Таких молодых ребят я еще на каторге не встречал. Даже подумалось, за что могли сослать сюда несовершеннолетнего пацана? Но выяснять не стал, а вместо этого спросил: - Кто еще кроме рабов и охранников живет на ранчо?

- Кузнец, слесарь, два повара свободными во флигеле дома живут, остальные рабы, кроме доверенных пастухов ночуют в бараке. Да еще в карцере трое сейчас сидят.

Для нас сейчас было важно, чтобы никто с ранчо не сбежал. Поэтому отправив Петровича разбираться с карцерными сидельцами, сам я отправился во флигель, а Грише приказал присматривать за постояльцами господского дома. Выбегая из основного корпуса, я мельком бросил взгляд, на краешек солнца, выглянувший из-за края горизонта. Опаздываем, возможно, кто-то уже видел трупы и теперь удирает во все лопатки и будет совсем нехорошо, если встретит на своем пути Рича с отрядом бойцов возвращающихся с ярмарки.

Подумав так, я метнулся к небольшому строению, из трубы которого валил дым. Понятно, что это кухня. Кто же будет отапливать помещение, когда ночью температура воздуха не опускается ниже двадцати градусов? Повара были на месте и о последних событиях ничего не знали. Я не стал их отвлекать. Лишь только взглянул в приоткрытую дверь кухни и сразу побежал во флигель. Кузнец и слесарь еще спали. Кто же из наемных рабочих по своей воле, без нужды будет надрываться в отсутствии хозяина? Но разговор с внезапно разбуженными лежебоками оказался довольно тяжелым. Три раза разговаривали и три раза, каждый из них упрямо поднимался и лез ко мне с очередным вопросом. От избиваемых исходил густой запах перегара и я, в конце концов, понял, что друзья, набравшиеся с вечера, до сих пор не очухались. Тут легкая рихтовка физий не поможет. Адекватно воспринимать действительность они не могли. Когда местный Гефест в очередной раз оторвался от пола и с воплем: «Мочи гниду» набросился на меня, я встретил его прямым в переносицу. Все, клиент готов. Пощупал пульс у больного – жив. Покосился на второго мастера, тот благоразумно не вставал с пола, а только тихо матерился, потирая слегка заплывшую щеку. Связав собутыльников нашедшейся здесь же веревкой, я поспешил на кухню.

Остановившись у приоткрытой двери на кухню, осторожно заглянул: - Нет, никогда тебе не хозяйствовать на господской кухне – выговаривал лысый как коленка повар, своему напарнику. – Сколько раз я тебя поучал, если мясо с гнильцой, замочи его на ночь в горчичном порошке. А ты?

- А что я? Подумаешь, рабам приварок появился...

- Дурень, приварок в виде червей веса мясу не прибавит, они сами его сожрали, поэтому и выросли.

- Фигня Кузьмич, мясо червей даже полезней для желудка – легче переваривается.

Невольно прервал диалог местных диетологов, сдавленным смешком, и, поняв, что обнаружен, я шагнул в помещение. Зайдя на кухню, поморщился: огромный котел, стоящий на открытой террасе, исходил гнусным запахом разлагающегося мяса. У меня даже глаза с непривычки заслезились. Пожилой повар в застиранном грязноватом халате просипел, от неожиданности потеряв голос: - Ты хто такой?

- Инспектор-технолог, пришел проверить санитарное состояние вверенного вам объекта. Так, кормим народ гнилой убоинкой?

- Да кто же эту скотину убивал? Сама от старости сдохла – простодушно заметил более молодой повар.

Ладно, ребята, некогда мне с вами базарить. В городе революция. Повстанческие массы в моем лице захватили стратегически важный объект, а именно вашу кухню. Сидеть здесь тихо. А если ты сволочь (это я молодому повару) еще раз сготовишь такую п – бень, то самого на завтрак в котле сварим. Я состроил зверскую рожу и скомандовал: - Варево из котла - вылить. Накормите людей господской пищей. Охранники отказались от обеда в пользу голодающих. – Последнюю фразу я произнес невнятно, потому, что в эту секунду вцепился зубами в хорошо прокопченный окорок, подхваченный с разделочного стола.

С кухонной террасы была видена торцовая сторона барака и, сочтя, что на кухне моя миссия завершена – повара напуганы и вряд ли подадутся в бега, я пошел освобождать узников. Перед входом в барак уже собрались мои друзья, постояльцы господского дома (кроме женщины) и трое исхудалых оборванцев, очевидно выпускников местного карцера. – Ну что ждем? - спросил я ребят.

- Тебя, ты и командуй – определил меня в главари Петрович.

Недолго думая, я вытащил запорный брус из скоб и резко открыл ворота барака. На меня дохнуло смрадом немытых тел и застоявшейся мочи. А через секунду из темноты показались первые двое рабов, с удивлением и робостью разглядывая незнакомые лица. Через минуту вся толпа высыпала наружу и растеклась по плацу перед бараком. Выдержав паузу, я начал свою речь со слов: «Друзья, отныне вы свободны!» (сколько пафоса!) Затем оглядел сдержанно зашумевшую толпу и продолжил – Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится, можете взять в этом поместье еды, сколько в руках унесете и податься на все четыре стороны. Но я предлагаю вам вступить в наш отряд, и с этого момента, никто не сможет заставить вас работать против вашей собственной воли. Мы дадим отпор любому магнату и его приспешникам…