Вяленый сидя на корточках, пережевывал беззубыми деснами кусок размоченного в воде сухаря и искоса поглядывал на нас с Петровичем. – Ты не сомневайся – сказал старик. - Пересечь границу не самая главная проблема. Главное, в каком месте пересекать будем…

Расчистив от сохлой реденькой травы глинистую землю, старик начал чертить схему, поясняя свои метки: - От нас до границы триста восемьдесят километров, если идти по-прямой. Но тогда мы наверняка на погранцев наткнемся. Стоит свернуть к югу, верст на двадцать удлинив путь, мы очутимся в урочище Серого Тумана. Охранники с обеих сторон не любят появляться в тех местах. А далее к югу простирается лес Чужого Присутствия – это вообще область, в которую не суются люди.

- А по урочищу пройти можно?

Старик на миг замешкался и с неохотой проговорил: - Вообще-то перемещаться по урочищу рискованно, люди в нем пропадают, но я дважды проходил… - тут старик замолчал, видимо сказал, что-то лишнее. Впрочем, я сделал вид, что ничего не заметил.

Стояла очень жаркая погода, а в выбранной для отдыха балке держалась густая тень от деревьев, а тонкий ручеек давал неожиданную прохладу. Ехать далее днем по жаре не имело смысла, и в путь наш отряд двинулся незадолго до полуночи. В первой повозке лежал, так и не пришедший в сознание Гриша…

Ночь была ясной и безветренной. Звезды давали достаточно света, чтобы увидеть едущего впереди меня разведчика, который доверившись местной «лошадке» тихо посапывал в седле. Впрочем, ему и не надо было выбирать дорогу, сейчас нашу колонну возглавлял старик Вяленый. Так мы, не спеша, чтобы не отстали чапающие пешедралом бывшие рабы, двигались в течение трех часов. Небо уже начало наливаться зеленью в предчувствии рассвета, когда нашу колонну атаковали…

Сначала, на грани восприятия, я услышал многоголосый, тоскливо-нудный вой. Разведчики–пастухи, услышав звуки тоскливой песни, круто развернулись и, помчавшись в хвост колонны, кричали: «Все в круг! В кучу все, мать вашу! Рыжие Дьяволы!» Несколько минут царила полная неразбериха, я даже несколько растерялся. В данной ситуации Петрович взял командование на себя, и еще не разобравшись, что это за хрень нам угрожает, толково разводил повозки, ставя их в круг. Через десять минут, пыль от столпотворения осела, и в свете разгорающейся зари я увидел следующую картину: к нашему искусственному ограждению за которым толпились вооруженные, взволнованные люди, со всех сторон неслись стремительные тени. Атакующие были еще далеко, но мы были полностью окружены. Пастухи неумело заряжали арбалеты, выданные им, как разведчикам. Петрович осмотрел индикатор заряда в батарее шокера. Я, решив поберечь заряды бластера, тоже взялся за «жезл всевластия». Бывшие невольники разбирали копья, пики палаши… А через минуту я имел «удовольствие» поучаствовать в отражении атаки тварей. Рыжие бестии числом ни как не менее, сорока особей, каждая по размеру вдвое превосходившая крупного пса, быстро скрадывали разделяющее нас расстояние. Когда первые, наиболее ретивые особи перешли восьмидесятиметровый рубеж особо нетерпеливые арбалетчики и лучники, разрядили свое оружие. Тольку конечно от этого было мало. Всего одну тварь серьезно зацепили, она завертелась волчком, пытаясь выдрать из пронзенного бедра арбалетный болт. Через секунду разрядили свои арбалеты более выдержанные стрелки. «Не дайте им прорваться в круг!» - заорал кто-то из разведчиков и наша оборона, ощетинилась редким копейным леском. Ну, все, пора и нам за дело. Спиной почувствовав, что Петрович запустил в действие свое оружие, я сам плавно повел раструбом шокера слева направо. Несколько животных в судорогах забились, взбивая степную пыль. Но из поднявшегося облака вылетали все новые зверюги и я был вынужден бить точечно, по конкретным целям. А через пару секунд первая рыжая бестия, взметнувшись над повозками, влетела в круг, где ее еще в полете приняли на копья. В этот момент мне срочно пришлось менять картридж шокера. Сосредоточившись на одиночных целях, я уже не обращал внимания на взбесившихся от страха «лошадок» и на прорвавшихся в круг одиночных тварей. За что и поплатился, сбитый с ног, случайным ударом копыта по заднице. Можно сказать повезло… Через секунду я приподнялся, как раз вовремя, чтобы успеть разрядить шокер в брюхо пролетающей надо мной твари. Попрыгунчики, мать их ити. Вокруг меня кипела яростная схватка. Смешались в кучу, кони, звери, люди. А потом, как-то быстро все стало стихать. Пыль осела и я увидел нескольких удирающих от стана зверюг. Повернулся и встретился взглядом Петровича: «Отбились» - скорее догадался, чем услышал я, глядя на довольно ухмыляющееся лицо Петровича. Огляделся: ребята добивали последнюю зверюгу, кое-кто уже выскочил за ограждение. Возницы успокаивали наших «лошадок»…

Во время нападения пострадало восемнадцать человек. Четверо были убиты. Остальные получили ранения различной степени тяжести и, по словам Петровича немного кумекавшего в медицине: пятеро были безнадежны. Помимо этого пострадал наш гужевой транспорт – двух лошадок нам пришлось пристрелить.

Пока мы разбирались с ранеными, наши разведчики с большим количеством помощников занялись шкуродерством. Оказывается, что шкуры и клыки тварей пользовались большим спросом на местном рынке. Покончив с подсчетом потерь, я подошел к нашим работничкам и впервые смог детально рассмотреть труп Рыжего Дьявола. Да, зубки у твари были не маленькие. Клыки так вообще длиннее моего указательного пальца. По местному поверью, клыки вроде отгоняют духов и вообще всякую здешнюю нечисть, блуждающую в ночи, а шкура в три хороших шага длинной ценилась за прочность и как бы даже повышала статус ее владельца (естественно, не первоначального хозяина).

Весь день мы провели на месте недавнего побоища. Похоронив погибших товарищей, люди не замечая наступающей жары деловито продолжали сдирать шкуры с поверженных животных. Вырубали когти и выбивали клыки. Кстати и мясо зверюг оказалось, вполне, съедобным, в чем я сам убедился, попробовав кусок зажаренной на углях вырезки.

Мы не доехали до источника всего с полкилометра, когда на нас напали желтые твари. За водой съездили, и после отдыхали вполне комфортабельно, под тентами повозок лакомясь свежезажаренным мясом. Кому не хватило места под тентами, сделали себе навесы из захваченной впрок маскировочной сети, натянув ее на копья. Я проведал Гришу. К моей радости, он сегодня пришел в себя, и даже смог сказать несколько слов. Но все равно был еще, очень слаб, так, что водой его пришлось поить из ложечки.

Поздним вечером наш караван двинулся в путь и еще шесть дней мы добирались до урочища Серого Тумана, правда, уже без особых приключений…

***

Местность, надо сказать, смотрелась мрачноватой. Вечерний свет багрового светила освещал черные скалы узкого ущелья, в глубине которого непроницаемой дымкой стелился туман. Кое-где перед входом в ущелье росли низкорослые деревца. А слева от нас, вдали, темной окантовкой на фоне бледно-зеленого неба выделялся лес Чужого Присутствия. По словам Вяленого: ущелье растянулось на добрый десяток верст и ночью идти по нему не стоило.

Вечер. Наша троица: Петрович, я и слегка оклемавшийся после контузии Гриша сидим у костра, негромко разговариваем, временами вслушиваясь в ночные звуки. Выставленные караулы не внушают мне сегодня доверия. Уж больно место здесь неприятное, все время кажется, что за нами кто-то наблюдает и совсем не из чистого любопытства. Обстановка давит, а на Гришу надежды пока мало, не хило ему мозги встряхнуло. Чтобы как-то отвлечься от неприятного ощущения я подзываю к нашему костру старика Вяленого и Семена, затеваю разговор на волнующую нас всех тему:

- Старик, а почему ты думаешь, что Плешивый возьмет нас под свою защиту? И в чем она будет выражаться? Своих рабов хозяева вроде тоже «защищают». Есть ли вероятность, что нас определят в рабы?

Вяленый привычно пожевал губы беззубыми деснами. – Все может быть, хотя я уверен, вас в рабы не определят – проговорил старик.