губы и тела вообще не представлялось возможным. Ни один даже самый разумный

мозг во вселенной не смог бы управлять страстью той ночи. Управлять такой стихией

просто невозможно. Он стал её первым мужчиной. Она отдалась ему полностью, вся

без остатка. И позволила ему все, абсолютно все.

Они лежали на полу. Два обнаженных тела, обессиленные и счастливые. Она нежно

гладила его голову и ощущала животом его горячее дыхание и лёгкую небритость.

Непонятное чувство тревоги не давало уснуть, несмотря на усталость, божественно

приятную усталость во всем теле. Они вновь выложились полностью, отдали все силы

друг другу, любили как в последний раз.

И вдруг она испугалась, что, если это действительно последний раз. Что если он

больше не позвонит, и она никогда не услышит родного: «Привет, солнце. Я

соскучился.»

Их отношения, если их можно было вообще назвать отношениями, для многих

казались неприемлемыми. Ни подруги, ни сестра, ни мама, никто не понял таких

отношений. Это и не было отношениями, это была игра. Он играл с ней, она поняла это.

Поняла и приняла правила этой игры, играла наравне с ним.

Играя с ней, он сделал её сильной. Она перестала стесняться самой себя, своего тела, стесняться проявлять, показывать свои чувства и эмоции. Она забыла о страхах и

комплексах, зажатая пугливая девочка осталась там далеко позади, ещё на старте игры.

Играя она раскрепостилась настолько, что могла легко осуществить любые самые

смелые и безбашенные фантазии, о которых раньше даже думать считала

неприличным. Он вытаскивал из её тихого омута на свет таких чертей о которых она и

не подозревала. В милой скромнице, как оказалось, жила развратная смелая женщина.

И ей это нравилось, она это полюбила. Она полюбила себя такой новой, она себе

нравилась. Он разбудил в ней эту женщину и за это она его любила.

Он мог пропасть на неделю, месяц или даже несколько, мог не писать и не звонить,

она не знала где и с кем он. Поначалу она ревновала, сходила с ума, обещала себе

бросить его к чертям собачьим. А он как ни в чем не бывало однажды звонил и она,

забыв о всех своих обещаниях летела к нему за счастьем. Он исчезал, она ждала, все

повторялось снова и снова. Она уже перестала ревновать, просто запрятала чувство

ревности очень и очень глубоко внутри себя, закрыла на сто тысяч замков и выкинула

все ключи. Она знала, он позвонит, обязательно позвонит и будет с ней, будет. Она

приняла правила игры и не нарушала их, не требовала от него ничего.

Она не сидела и просто ждала его, нет. Встречалась с другими, пыталась строить

отношения, старалась жить. Она уже не была той зажатой серой мышкой, не умевшей

даже общаться с мужчинами. С ним она раскрепостилась, стала смелой до чертиков,

флиртовала, влюбляла в себя. Стройная, дьявольски красивая, она заставляла желать

себя, хотеть и при этом оставалась холодна и недоступна. Одним взглядом она могла

свести с ума мужчину и заставить добиваться себя так как ей хотелось. Правила

устанавливала она, правила игры, играть в которую научил её ОН.

Она встречалась с другими, строила отношения, но звонил он и она бросала всё,

забывала. Лишь он мог успокоить желание её тела. Как бы долго они не виделись, их

тянуло, они стремились навстречу друг к другу, как заряженные частицы, что

подчиняются неведомой обычным людям силе.

Она нежно гладила его голову и ощущала животом его горячее дыхание и лёгкую

небритость.

-Я люблю тебя, Саша. -прошептала она тихо, стараясь не разбудить его. Она впервые

решилась нарушить правила.

-Я знаю. -услышала она вдруг в ответ и ощутила, как он сжал руками ее ягодицы, а

горячие, чуть шершавые губы и язык уже ласкают её живот спускаясь все ниже и ниже.

Она закрыла глаза и раздвинула ножки пропуская его наглые поцелуи к заветной цели.

Их игра очень скоро закончится.

В отпуске.

-Жив ещё? -спросила она, входя в мою квартиру.

-Пока да, но я стремлюсь это исправить.

-Придётся тебе помешать, извини.

Сегодня она не выглядела школьной учительницей или строгой бизнес леди.

Спортивный костюм, кроссовки, волосы стянуты в тугой хвост, рюкзак за спиной.

Спортсменка, комсомолка и просто красавица!

-С чего вдруг? -поинтересовался я, -Мне свидетели ни к чему. Работы нет, что ли?

-Сказала же, считай я в отпуске.

-Отпуск надо проводить там, где можно расслабиться, отдохнуть. -бросил я и вернул

своё тело на диван, -И обязательно с любимыми и родными. Иначе это не отпуск, а

полнейшая хрень получится.

Она меня не слушала, скинув кроссовки и рюкзак, прошла на кухню, быстро окинула

взглядом царивший там хаос, покачала головой и направилась в комнату, убедиться,

что и там я успел устроить запойный бардак.

-Ты если собрался сдохнуть, то делал бы это хоть в чистоте. Знаешь, как в некоторых

индейских племенах была традиция, встречать смерть в чистом жилище, чистой

одежде, ну и самому быть чистым.

-Отстань! Считай, что я тоже в отпуске. Депрессивном, запойном отпуске. Я тебе

говорил, что ты странная?

Она меня не слушала и продолжала:

-А ты ещё вроде и жив, а запах словно труп. Детскую не загадил хоть?

-Нет, комната дочек неприкосновенна.

Олеся ничего не ответила. Прошла на кухню, нашла там несколько полиэтиленовых

пакетов, вернулась и стала собирать в них мусор. Пустые бутылки, мятые пивные банки, пачки от сигарет, содержимое пепельницы, все отправлялось в пакеты.

-Слышь, ты че приперлась? -недовольно поинтересовался я, наблюдая как она

разрушает моё последнее пристанище алкоголика.

Она на мгновение оторвалась от своего занятия и пристально посмотрела на меня,

прямо в глаза, убивающе презрительным взглядом. Чёрт, какие же у неё красивые

глаза.

-Вали в душ, приводи себя в порядок. -с укором сказала она и продолжила уничтожать

следы моего запоя.

-Я не могу, пока ещё не могу.

Вертикальное положение я не мог принять, мой организм был отравлен и не

выдерживал абсолютно никаких телодвижений.

Закончив с мусором в комнате, Олеся переместилась на кухню. Через минуту оттуда

послышался шум воды и звон посуды, моя незваная гостья видимо решила избавить

меня и от скопившегося в раковине тоже. Вот неугомонная! Что ей от меня нужно и

какого хрена она пытается разрушить мой депрессивно-алкогольный мир, я никак не

мог понять.

С большим трудом, мне удалось заставить свое тело принять сидячее положение.

Опустив руку, я пошарил за диваном, нашел пакет с пивом и достал одну банку.

Холодненькое ещё. Руки тряслись и плохо слушались, с трудом удалось подцепить

кольцо банки. Открыв её, я с жадностью, почти залпом, выпил половину. Мгновенно

подкатила тошнота. Пил я уже несколько дней, сколько точно не знал. Я не знал какой

сейчас день недели, какое число на календаре, сколько времени. Мне было глубоко

плевать. Было больно. Чертовски, сука, больно внутри. Эту боль я и пытался хоть

немного заглушить, отключить чувства алкоголем.

Но никакого облегчения не наступало, становилось лишь хуже. Хотелось перестать

думать, вспоминать, сожалеть. Хотелось перестать любить ЕЁ, забыть. Но ни хрена не

выходило. Лишь в моменты алкогольного беспамятства и отключки становилось пусть

немного, но легче. В такие моменты я не думал о ней, моей жене. Но наступало

тяжёлое похмельное отрезвление и боль возвращалась вновь. Я не мог её забыть. Она

была моей болью и как бы я не пытался избавиться от неё, я любил её, любил свою

боль. Любил жену.

Квартира вдруг стала заполняться, казалось уже забытыми навсегда, колдовскими

ароматами свежеприготовленной пищи. Все эти дни я практически не ел и