АИ уже ищет меня.

Так что пути обратно нет. Даже если бы я хотела пойти домой сейчас, я не могу. Я должна пройти через это. Я должна решить этот вопрос. Или кто-то из АИ придет на мою Землю, чтобы вырвать меня из моей постели и вернуть сюда.

Они так же плохи, как торговцы. Интересно, потеряна ли эта ирония для Барклая.

- План заключается в том, что я собираюсь привести тебя в АИ под стражей, - добавляет Барклай. Он говорит медленно, его слова ровные и мягкие, как будто он ожидал от меня худшей реакции. - Тебя посадят в тот же тюремный корпус, где Элайджа, и в ту же ячейку, если нам повезет.

- А что потом? - я не позволю ему оставить меня гнить в какой-то тюремной камере.

- Затем, с моей помощью, ты и Элайджа сбежите.

Я уставилась на Барклая. Я не двигаюсь с места, даже не дергается ил не изменяется выражение моего лица. Похоже, что я просто заморозилась пока мой разум воспроизводит наш разговор. У нас есть четыре дня, чтобы найти Бена и решить это дело, прежде чем АИ казнит людей, о которых он заботится — включая меня.. Единственный способ найти Бена - через Элайджу, который находится в безопасной тюрьме АИ. Что означает, я должна довериться им, а потом как-то его вытащить.

Но я не могу.

Я - один из самых уверенных в себе людей, которых я знаю. Алекс всегда раньше говорил мне, что это то, что он любил больше всего — и меньше всего — во мне. Поскольку я уверена в ошибке.

И, конечно, это то, что убило Алекса. Моя самоуверенность.

Но я также являюсь одним из самых реалистичных людей, которых я знаю. И то, что у меня сейчас есть - четкая логика. Четыре дня, чтобы пойти в тюрьму, сбежать, найти в мультивселенной Бена, и разоблачить самый большой рынок торговли людьми, с которым Барклай когда-либо сталкивался.

Просто никакой возможности. Не хватает времени. У меня нет достаточно нужных навыков. Я не уверена, что, черт возьми, с агентом Тейлором Барклаем, но не могу поверить, что он сумел обмануть меня, привести сюда и думать, что есть что-то, что я могла бы сделать.

Мы собираемся провалиться, и я собираюсь в конечном итоге умереть.

Барклай видит что-то на моем лице. - Не думай слишком много об этом пока. Выслушай меня.

У меня нет выбора.

Ведь, если я не сделаю этого, то, скорее всего АИ найдет и схватит меня. Сесиль будет продана в рабство, Бен будет признан виновным в торговле людьми, а я буду виновна в связи.

Если я не сделаю этого, то скорее всего, буду мертва в течение четырех дней.

Тюрьма называется Поршень, потому что ее видно из центра Новой Примы, и она выглядит как гротескный черный цилиндр, что вступает в противоречие с остальными зданиями.

Охранники ведут меня внутрь, мимо заключенных в тюремном корпусе А. Их по двое в маленькой камере с двухъярусными кроватями, туалетом и раковиной, таких этажей восемь. Это не сильно отличается от любой тюрьмы, которую я представляла или видела по телевизору.

Но тот факт, что я здесь, в наручниках, буду помещена в камеру, делает мою кожу холодной и липкой.

Несколько заключенных кричат мне, когда мы проходим, некоторые еще свистят, но это не имеет значения. Я не буду размещена в общей тюремной камере. Я буду в одиночной, где они держат худших заключенных, тех, которые представляют опасность для окружающих, и тех, о которые они хотят забыть.

Мы идем на один лестничный пролет и поворачиваем за угол. Мы идем по длинному коридору к тюремному корпусу S, одиночным камерам, и мои плечи немного расслабляются. Каждая маленькая вещь, которая идет по плану, означает что у меня больше шансов выбраться отсюда.

По словам Барклая, карцер мал. Там шестнадцать камер, по восемь на каждой стороне, с низкими потолками и толстыми черными стенами. Там нет решеток потому что нет окон.

Когда мы переходим в тюремный корпус S, я вижу, что Барклай прав.

Я также вижу, что мы не одни.

Дверь пятой камеры слева приоткрыта. Открытие заблокировано человеком, который не одет в форму охраны. Он носит джинсы и серую застегивающуюся на пуговицы рубашку. Его стрижка военная, высокий и плотный. Татуировка черной колючей проволоки видна из воротника его рубашки и поднимается по шее.

Дрожь проходит через мое тело и воздух, кажется, застревает в горле. Его рубашка с темными пятнами.

Что-то во мне хочет остановиться, стоять на своем и отказаться подходить ближе.

Потом я услышала приглушенные звуки борьбы, доносящиеся из камеры, и поняла, что темные пятна на его рубашке это кровь.

Мое сердце тяжелеет в груди . Я не хочу находиться рядом с этим человеком.

- Поторопись, - говорит он тому, кто в камере. - Выведи его.

Эта камера не должна быть Элайджи. Если только он не был перемещен? Нет, зачем это им?

Мои охранники продолжают подталкивать меня, и человек с кровью на рубашке поворачивается, чтобы наблюдать, как мы приближаемся. Его глаза задерживаются на мне, и я должна бороться, чтобы не отвести взгляд. Горький запах мочи поражает меня как стена, и страх скользит через мои вены, пока я не начинаю испытывать головокружение. Тогда прибывает ржавый, влажный запах крови.

Мужчина все еще изучает меня, его лицо пассивное и безразличное, и это чувствуется, будто с одного взгляда он увидел больше обо мне, чем я хотела бы. Проход тесный и он не двигается, так что нам надо протиснуться мимо него. Все это время он следит за мной.

Один из охранников говорит: - Извините, мистер Меридиан, - когда мы проходим.

Я смотрю украдкой в открытую дверь, и слова шепотом выскакивают с моим дыханием, прежде чем я могу остановить себя. - Бен.

Он внутри камеры. Его волосы свалялись на одной стороне его лица с запекшейся кровью, щеки в синяках и опухшие. Мое дыхание перехватывает в горле, и я отказываюсь двигаться вперед с охранниками. Слишком много эмоций прокатываются через меня, чтобы попытаться обработать их все. Они избили его - я не хочу знать, сколько раз - а потом просто бросили его обратно в камеру отсыпаться. Но он здесь. Я могу попробовать вытащить его с Элайджей.

Но когда он поднимает голову и наши взгляды встречаются, я понимаю, что ошибаюсь. Это не Бен. У него такие же темные волосы, то же телосложение, те же глубоко посаженные глаза. Но лицо этого парня слегка отличается.

Брат Бэна, Дерек.

Он фыркает и говорит что-то. Мы никогда не встречались, и я видела только его двойника, но я знаю, что это он. Он старше Бена на несколько лет, опухший и избитый, ему нужно принять душ и побриться.

Охранник справа от меня сжимает пальцы намоем плече и толкает вперед. Я оборачиваюсь вокруг и пытаюсь увидеть что за мной, но охранники блокируют мне прямую видимость, толкая и таща меня в камеру, которая будет моей - последняя справа. Позади меня, Дерек говорит что-то. Тогда я слышу стон, затрудненное дыхание, и звук чьих-то ног, волочащихся по полу.

Когда охранник открывает мою камеру, я понимаю, что брат Бена сказал мне.

Он сказал, - Беги.

Я не могу дышать. Такое чувство, что стены приближаются ко мне, будто земля перемещается под моими ногами. Мое лицо слишком горячее, мое тело слишком холодное, и мои внутренности переворачиваются. Это был брат Бена, с засохшей кровью запекшейся на его одежде и синяками на лице и руках. Кто знает, куда они везут его сейчас - и что они собираются с ним делать.

Мое тело начинает дрожать, и я пытаюсь втянуть воздух в легкие.

Когда я выйду в одиннадцать часов, я должна оставить его здесь.

Моя камера маленькая и темная, просто достаточна большая для тонкой раскладушки с одной стороны. Вместо туалета темная дыра в полу в одном углу. Слабая лампочка на потолке немного мерцает, придавая помещению чувство как в фильме ужасов. Не помогает и тот факт, что все пахнет хлоркой, я не могу избавиться от запаха крови и мочи в своем носу.