— Эм, мы приближаемся к берегу.

— Тихая гладь.

Тропа вышла на пляж, похожий на тот, который находится за рекой.

— Здесь безопасно? — я с тревогой осматривалась вокруг. Держу пари, что раньше в жаркие дни сюда приезжала молодежь, пила пиво и купалась.

Я скучала по этим дням так сильно, что хотелось плакать.

— УЖАС ИЗ БЕЗДНЫ! —

Позывной прозвучал в моей голове.

— Что это значит, Мэтью? — Я выдернула ладонь из его руки.

Вода подступила к берегу и начала подниматься.

— Я хочу представить тебя... Верховной Жрице.

Когда Жрица говорила о скорой встрече, я думала это будет в далеком будущем — какая-нибудь схватка.

Но не в ту же самую ночь!

Прибывающая вода меняла форму, приобретая очертания. Контуры вырисовывались всё чётче и чётче, пока перед нами не возникла фигура девушки.

— Всего хорошего, Дурак, — сказала водная девушка.

Я повернулась к Мэтью. Ушел.

Вот чёрт! Я повернулась обратно к Жрице. И хотя она не помнила нашей недавней стычки, я все ещё чувствовала на себе её щупальца.

— Ты же не собираешься напасть на меня и спрятать концы в воду?

— Не сегодня. Хотя прятать концы в воду – это по мне, — не думала, что даже журчание воды может звучать смешливо, — как насчет провести эту встречу в мирном ключе?

Я вспомнила слова Селены про рыбёшку. Жрица не убила меня, а вызвала на встречу. Она могла бы стать союзником.

— Мир так мир.

Вода снова изменила очертания, на этот раз принимая овальную форму наподобие зеркала. Когда рябь улеглась, перед глазами предстал озарённый храм. Овал служил окном!

На коралловом троне сидела девушка приблизительно моего возраста с яркими янтарными глазами, безупречной кожей цвета чёрного дерева и длинной тёмной косой, перекинутой через плечо. На ней были легкие белые одежды (пена морская?), длинные перчатки с голубыми переливами и блестящая водяная корона. На коленях лежал золотой трезубец.

Её облик завораживал.

— Hail Tar Ro, Императрица.

Чего?

— И тебе Hail Tar Ro.

— Ну и как тебя зовут в этой игре? — от её слов повеяло нежным бризом, теплотой далёких стран.

— Эви Грин.

Рядом с её троном промелькнуло что-то едва различимое. Настоящее щупальце?

— А меня — Цирцея Ремир.

По каменным стенам за её спиной струилась вода. Подводный храм?

Не зная ее местонахождения, я не смогу с ней сразиться, даже если захочу.

— Ты здесь, но не здесь.

— Я могу жить в разных водоёмах. К примеру, когда Императрица бежала из логова Смерти вдоль реки, я могла следовать за ней.

Она наблюдала за мной.

— Как это возможно?

— А как вообще всё это возможно? — она обвела храм рукой.

У меня от удивления расширились глаза. Она не носила перчаток. Ее руки были покрыты блестящей чешуей от запястий и до самых локтей, заканчивающихся изящными голубыми плавниками.

Мне казалось, что круто иметь птицу в шлеме, как у Ларк. Что уж говорить о чешуе Цирцеи.

— Игра делает невозможное возможным.

Ведьмы и ангелы, демоны и путешествия во времени. Голова шла кругом.

Мне нужно было вернуться к Джеку. Покормить Тесс.

— Я знаю, что у тебя была насыщенная ночь, — на самом деле Цирцея не знала и половины, — великий бой в окружении армии смертных.

Казалось, она настроена на долгую беседу.

Жрица была одинока? Как Смерть?

— Насыщенная, — согласилась я, присматриваясь к её руке, знаков не было, — не знаешь, куда делся символ Любовников?

Снова послышался противный звук скольжения. Я не видела её ног, что возможно было даже к лучшему.

— Их знак там, где и должен быть. Как и твои два.

Странный ответ.

— Мне не нужны новые. Я хочу остановить игру.

Она склонила голову с намёком на грустную улыбку.

— Ты всегда была о себе высокого мнения.

— А ты откуда знаешь? Я думала, только Дурак помнит прошлые игры.

— В предыдущем воплощении я наложила заклятие, которое позволяет, впадая в транс, восстанавливать воспоминания. Кому нужны летописцы, когда есть информация из первых рук?

Заклятие?

— Ты ведьма?

— Смотря кого ты спрашиваешь, — уклончиво ответила она, — разве Дурак не показывал тебе твои воспоминания? В видениях, или снах?

— Показывал. Понемногу.

— Мудро. Я просматриваю свои по десять минут в день. Независимо от обстоятельств.

Самодисциплина у неё что надо. Не то, что у меня. Я-то могла неделями жить без видений, зато потом смотреть их запоем. Неудивительно, что у меня каша в голове.

— С каждым воспоминанием, я всё больше осознаю, насколько эпична эта игра, — продолжила она, — она определяет историю богов и человека, и, несмотря на это, Императрица не хочет больше играть? Её не остановить, Эви Грин.

— Потому что это невозможно? Ты же сама сказала, что игра делает невозможное возможным. Если есть альтернатива убийству подростков, я должна попытаться.

— А ты пыталась? — она бросила на мою руку многозначительный взгляд.

— Да, — мне хотелось выглядеть решительной, но усталость давала о себе знать, — я очень старалась Цирцея. Нельзя назвать убийством самозащиту, или защиту любимого человека.

— Императрица говорит о любви, и без насмешки. Теперь я понимаю, почему Смерть так увлечен тобой в этой игре. Ты – не ты.

— Спасибо? — мне стало не по себе. — Так зачем ты хотела встретиться?

— Ты – загадка. А меня влекут загадки. Сокровенные секреты, требующие раскрытия.

— Как тайны глубин?

— Именно, — снова я уловила скольжение, — в другом месте и в другое время я, возможно, захотела бы узнать получше это твоё воплощение.

— Почему не сейчас? Мы могли бы объединиться.

— Мы смертельные враги, Эви Грин.

— Мы были когда-нибудь союзниками?

— Верными союзниками. Ах, как мы играли! Какой лес мы создали. Моя река, и твои зеленые убийцы. Как нам было весело! Ни одна карта не могла бросить нам вызов... пока не явился Император с угольно-красными пылающими глазами и руками, извергающими лаву. Ты должна нацелиться на него. Забудь о Любовниках и своём смертном.

Любовники уже получили урок: никогда не пытайся достать меня, через моего смертного мужчину.

— Ты знаешь о Джеке?

— До меня дошли слухи. Они стекаются ко мне, как вода. Я так и не поняла, чем ты так долго занималась со Смертью в его доме.

Неужели, наслаждаясь комфортной жизнью с Ариком, я забыла о своей настоящей жизни? За пределами его замка? До похищения я была кому-то другом, девушкой, внучкой. Прежде всего я была человеком. А так ли это до сих пор?

Проехали...

— Императора нет поблизости. Я не слышала его позывного.

Я не могла его даже вспомнить.

— Когда ты его услышишь, будет уже поздно, — Цирцея печально покачала головой, и с обеих сторон водяного окна завертелись водовороты, пелена тумана распалось на тысячи лёгких вихрей, — он идет. И, когда много Арканов соберутся вместе, все мы будем вовлечены, затянуты словно течением.

— И ты будешь выжидать, чтобы утянуть их навстречу погибели?

— Как и всегда, — более тихим голосом сказала она, — иногда они сами просят, чтобы я забрала их в бездну. Иногда — это единственный выход, который они видят.

Ее слова обдали меня холодом.

— Только не Император. Этот тиран жаждет разрухи. В этой игре он зовёт себя Рихтером. От названия шкалы¹⁸, — ухмыльнулась она, — уже за одно это его следует убить.

Мои губы изогнулись в улыбке:

— Мы были подругами, так ведь? Не просто союзниками.

Выпятив подбородок, она нервно вертела в руках трезубец.

— Мы были близки, как сёстры, если хочешь знать.

— Пока я не предала тебя?

Яростный взгляд.

Поднимите руки, кого я не предавала в прошлых играх?

— Прости. Не надо было этого делать.

Ярость во взгляде Цирцеи сменилась озадаченностью: