— Эй…с тобой все в порядке? В какой-то момент мне показалось, что ты грустишь.

— Что ты! Совсем нет. — Я смеюсь. — Просто мне захотелось, чтобы остался какой-то сувенир, например, открытка или что-то вроде того. Но это глупо. Подожди здесь, сейчас вернусь. — И я быстро слетаю вниз по ступенькам, едва касаясь ступнями пола.

Я уезжала из Эванстона!

Я уезжала из страны!

Кладу стопку одежды на сушилку и иду в кухню за пластиковым пакетом.

А еще Беннетт у меня в спальне!

Возвращаюсь в прачечную, внимательно смотря себе под ноги.

Беннетт просто закрыл глаза, взял меня за руки, и мы очутились в Таиланде!

Старательно чищу одежду, стараясь собрать как можно больше песка в пакет и закрывая его на молнию.

А сейчас мы вернулись. И он у меня в спальне!

Закидываю одежду в стиральную машинку и стою, держа пакет с песком в руках, слушаю, как вода наполняет барабан, а мысли возвращаются к вчерашнему вечеру. Вспоминаю выражение лица Беннетта, как дрожал его голос, когда он, пока мы находились в отделе самообслуживания, задавал мне вопрос: «Тебя не пугает то, что я умею делать?». Тогда я не боялась. А теперь?

Меня не пугает, что он может исчезать и снова появляться. Меня даже не пугает, что он может путешествовать во времени. Меня не пугает то, что он умеет делать. Но ведь есть что-то еще, что-то, чего я не знаю, и в этот момент мне кажется, что все внутри у меня скручивается в узел. Все-таки я боюсь. Меня пугает то, что будет дальше. Что бы это ни было, оно может заставить меня задать себе вопрос – а хочу ли узнать его лучше, даже после того, как мы провели сегодняшний день, плавая в соленом океане, где вода буквально держала нас на поверхности. Нет! Оно не может оказаться настолько плохим, чтобы мне не захотелось пуститься в это дерзкое приключение. Тут я представляю Беннетта одного, в своей спальне, и мне очень хочется увидеть его снова. Зажав пакетик с песком в кулаке, бегу наверх по ступенькам, перепрыгивая через одну.

Беннетт стоит перед встроенным стеллажом и изучает мои награды.

— Ух ты! И в скольких соревнованиях ты участвовала?

— В восьмидесяти семи. — Пересекаю комнату и бросаю пакетик с песком на тумбочку. Ударяясь о поверхность, он издает негромкий звук, и я счастлива – это подтверждает, что он настоящий.

Беннетт ходит по комнате, изучает каждую награду, каждую фотографию.

— Просто невероятно. У тебя, видимо, талант к этому.

— Ты, кажется, удивлен?

— Нет. — Он смотрит мне прямо в глаза, и от этого взгляда у меня перехватывает дыхание. — Впечатлен, да. Но не удивлен.

Тут он переключает свое внимание с наград на нечто другое, расположенное между ними – на мои диски. Он идет вдоль полок, проводя пальцами по пластиковым корешкам футляров, пока не останавливается на одном, вытаскивает его, изучает обложку и ставит на место. Облокотившись на стол, наблюдаю, как он изучает мои любимые диски: Blink-182, Cheshire Cat. Bush, Sixteen Stone. The Smashing Pumpkins, Siamese Dream.

— А у тебя внушительная коллекция.

Наверное, со стороны это выглядит так, словно все деньги, заработанные в книжном магазине, я трачу на диски.

— Мой отец и владелец магазина компакт-дисков, который находится через дорогу, - давние друзья. Поэтому мы меняем книги на диски. Для меня это довольно выгодно.

Беннетт отодвигает еще несколько коробок с дисками, пока его пальцы не останавливаются на одной, с ремиксами.

— А это что? — Он достает один из двадцати дисков, раскрашенных фирменными завитушками Джастина.

— Это ремиксы. Мой друг Джастин записывает их для меня. Его отец – владелец того самого магазина компакт-дисков.

Он кивает и тут же отворачивается, так что я даже не успеваю заметить выражение его лица. Пока он продолжает изучать мою музыкальную коллекцию, я включаю стерео, начинает играть песня «Walk on the Ocean»:

«We spotted the ocean

At the head of the trail…»

— О! А я видел этих ребят…— говорит он, не прерывая своего занятия, — в маленьком клубе, в Санта-Барбаре. Они довольно неплохо выступили.

— Ты видел их в живую? — Вообще-то, я и с первого раза услышала, что он сказал, мне просто нужно было что-то сказать. Слушая эту песню, рассказывающую о путешествии к далекому океану и о возвращении домой без единой фотографии в качестве доказательства, тут же вспоминаю уединенный остров Ко Тао и у меня перехватывает дыхание.

— У меня это что-то вроде хобби.

— А кого ты еще видел?

Беннетт пожимает плечами и показывает на полки.

— Почти всех, кто здесь есть. — Видимо, одних путешествий в экзотические страны ему не хватает.

— Серьезно? — Мои глаза скользят по доске для заметок, где приколот одинокий корешок билета с концерта Pearl Jam, и я вздыхаю. Все то, чем я дорожила еще пару дней назад, кажется теперь жалким и тривиальным, если посмотреть на это глазами Беннетта.

Он проследил за моим взглядом и подходит ближе, чтобы изучить корешок.

— Надо же.

— Что такое?

Беннетт резко встряхивает головой, словно пытается избавиться от каких-то неприятных мыслей.

— Да так. Ничего… просто у меня огромная чаша с корешками от билетов. — И он разводит руки, показывая ширину чаши и подтверждая мое предположение. Вероятно, он не может поверить, что я была всего лишь на одном концерте.

И тут он замечает мою карту. Вот теперь я действительно чувствую себя жалко.

Он подходит ближе, останавливается, скрещивает руки и с серьезным видом рассматривает ее, словно в картинной галерее. От чувства неловкости закрываю глаза и практически заставляю себя подойти к нему.

— Папа сделал ее для меня, чтобы я могла отмечать на ней места, в которых мне удалось побывать.

Мысленно возвращаюсь к тому вечеру в кофейне, когда я рассказывала ему о своих планах однажды посмотреть мир, и украдкой наблюдаю за ним. Любопытно, о чем он думает? Хотя нет, я знаю, о чем. Думаю, для человека, для которого не существует границ, один корешок билета и четыре маленьких кнопки - довольно жалкое достижение.

— Как видишь, начало положено.

Но Беннетт все еще смотрит на карту и вдруг произносит:

— Фантастика.

После долгой паузы он отступает назад, чтобы охватить взглядом карту полностью.

— Знаешь, а я ведь никогда не был ни в одном из этих мест.

В ответ я могу лишь рассмеяться.

— Я серьезно, — добавляет он. Ну конечно. Можно подумать я поверю, что он не хотел посмеяться надо мной.

Поворачиваю руки ладонями вверх, словно это чаши весов.

— Давай посмотрим. Сегодня вторник. Мне поехать заняться греблей на каноэ в Баундари-Уотерс или лучше на рафтинг по Амазонке? Амазонка или Баундари-Уотерс? — Делаю акцент на последнем направлении, будто оно самое экзотичное и интересное из двух предложенных. — Да ладно, Беннетт, не нужно делать вид, что тебе кажется это фантастическим.

Стараюсь не смотреть ему в глаза, смотрю куда-то сквозь него.

— Говоря по правде, эта карта вызывает у меня грусть. Иногда.

Он подходит ближе, сокращает расстояние между нами, мне кажется, я перестаю дышать, когда чувствую тепло его тела. Толстовка ему большевата и скрывает рельефы его тела, но это не мешает представлять мне его сильные плечи, вспоминать, как его руки сильным взмахом разрезают волны, как они выглядят, когда он выныривает из воды.

— Почему она вызывает у тебя грусть?

Смотрю на него, и чувствую, как стягивает грудь, так старательно я сдерживаюсь, чтобы не высказать свои настоящие желания.

— Четыре кнопки, — наконец-то выдавливаю из себя, фальшиво улыбаюсь и стараюсь не подавать вида, что меня все это беспокоит. Мы молча смотрим друг на друга.

Вдруг Беннетт тянется к коробке с кнопками и вытаскивает одну. Держит ее в руках. Эта крошечная красная кнопка кажется огромной, настолько расстояние между нами сократилось.