У нее подвернулась нога. Она, спотыкаясь, прошла еще пару шагов, затем упала, как мешок, на землю и покатилась вниз по склону. Она катилась все дальше и дальше, будучи не в состоянии зацепиться за что-нибудь или упереться руками, потому что руки ее уже не слушались. Наконец она сильно ударилась головой о дерево и от удара моментально потеряла сознание.

Элизабет и Фелисити час за часом бегали по комнате, до крови разбивая себе кулаки о дверь и доски на окне. Из-за того, что они постоянно кричали, призывая на помощь, обе вскоре охрипли.

Элизабет попыталась табуретом выбить доски, однако Гарольд выполнил свою работу на совесть — доски ни на дюйм не сдвинулись с места. Когда силы покинули Элизабет, Фелисити тут же вскочила, чтобы тоже попытать счастья, но и ее усилия не увенчались успехом. В конце концов они без сил упали на кровать и принялись утешать друг друга, говоря, что скоро кто-нибудь обязательно заглянет сюда и вызволит их. Марта тоже не будет спать вечно, несмотря на выпитый лауданум, она когда-нибудь все же проснется и откроет им дверь.

Когда догорела последняя свеча, Фелисити вдруг начала дрожать и плакать. Она всхлипывала все громче и громче, пока Элизабет не выдержала и, схватив кузину за плечи, хорошенько потрясла ее.

— Мы умрем! — причитала Фелисити. — Мы никогда больше не выйдем отсюда!

Элизабет, сама наполовину обезумевшая от тревоги, принялась молиться. Она умоляла Бога, чтобы с ее ребенком ничего не случилось. «Я не хочу жить, если Джонни больше не будет рядом со мной», — подумала она. Элизабет никогда не могла понять, как женщины, у которых умерли дети, могли вернуться к нормальной жизни, как они это выдерживали — каждый день вставали, выполняли свои повседневные обязанности, а вечером шли спать. Разве можно надеяться, что после такой трагедии все снова станет хорошо? «О, Боже! — молилась она, посылая свою безмолвную мольбу в темноту. — Боже, сделай так, чтобы сюда пришел Дункан! Чтобы он вернул мне Джонни, живого и здорового».

И, словно Господь услышал ее молитвы, вскоре после этого на лестнице послышались шаги. Элизабет вскочила с постели и в темноте на ощупь пробралась к двери. Она споткнулась о табурет и упала, ругнувшись при этом совсем не по-дамски и забыв, что только что закончила свой разговор с Богом.

— На помощь! Мы здесь! — Она снова схватила в руки табурет, ударила им по двери и продолжала колотить до тех пор, пока от грохота у нее не завибрировали все кости. — Мы здесь, наверху!

Кто-то подбирался к двери, был слышен женский голос, однако Элизабет не могла разобрать ни слова, потому что ее сердце стучало настолько громко, что его удары эхом отдавались в ушах.

«Марта, — с благодарностью подумала она. — Наконец-то!»

В замочной скважине повернулся ключ, и дверь распахнулась. Перед ней стояла Деирдре. Она смотрела на Элизабет широко открытыми глазами.

Молодая долговая служанка, на которой была какая-то потрепанная накидка, отбросила назад капюшон и зашла в комнату. Она облегченно вздохнула, увидев Фелисити.

— Хвала Небу! Вы обе здоровы!

— Деирдре! — Элизабет все еще не могла опомниться. — Откуда ты здесь взялась?

Ее взгляд упал на худого молодого мужчину, стоявшего позади ирландки и держащего в руке фонарь.

— Кто это?

— Эдмонд Фитцжеральд, — сказала Деирдре. — Он пришел со мной, чтобы помочь мне освободить вас.

Мужчина снял шляпу и коротко поклонился. Он был одет просто, как батрак. Его упрямые каштановые волосы были подстрижены необычайно коротко. Его худое, покрытое веснушками лицо казалось опечаленным, но решительным. Что-то в его манере держаться указывало на то, что он не слуга. Элизабет заметила серебряный крест, висевший у него на шее, а потом вспомнила его имя. Очевидно, это был тот самый пастор, о котором говорил Гарольд. Молодой человек заметил ее взгляд и посмотрел на Элизабет со смесью гордости и смирения, однако она удостоила его лишь благодарной улыбкой на дрожащих губах.

— Откуда ты узнала, что мы тут сидим взаперти? — спросила Элизабет девушку.

— От Розы. Мы… поддерживаем связь.

— А где Джонни? — настойчиво произнесла Элизабет.

— Мистер Данмор отвез малыша к Миранде, прежде чем уехать вместе с Пэдди и Розой в Рейнбоу-Фоллз.

Элизабет облегченно вздохнула. Значит, с ее сыном все в порядке. И это было важнее всего.

Фелисити, которая подошла к Элизабет, плакала от радости.

— Добрая Роза! А где она сейчас?

— В Рейнбоу-Фоллз. — Лицо Деирдре немного расслабилось. — Боже, как я рада, что с вами ничего не случилось! Роза сказала… — Деирдре словно опомнилась и умолкла на полуслове, а затем, покачав головой, продолжила: — Но ведь теперь все хорошо.

Элизабет в порыве благодарности взволнованно схватила девушку за руку, а потом обняла ее и крепко прижала к себе.

— Моя девочка! Ты так добра! Я очень многим обязана тебе. — А затем, глядя через плечо Деирдре на молодого священника, добавила: — Не беспокойтесь, мистер Фитцжеральд, ваша тайна будет храниться надежно.

И лишь теперь Элизабет заметила, как исхудала Деирдре. Немного отстранив девушку от себя, она внимательно посмотрела на нее и с горечью воскликнула:

— Боже мой, как ты похудела! Где ты была все это время? Я разыскивала тебя в течение нескольких недель! Ты не можешь представить, как я беспокоилась о тебе!

— Я не хотела больше попадаться на глаза мистеру Данмору.

— Ох, Деирдре, я бы проследила за тем, чтобы он тебя больше не бил! — попыталась заверить ее Элизабет, хотя, уже произнося эти слова, она понимала, что вряд ли смогла бы предотвратить побои.

В конце концов, один раз она уже опоздала.

— Ты должна уехать к себе домой, на родину, — возбужденно заявила Элизабет. — Я оплачу поездку и дам тебе с собой достаточно денег. А долговой контракт я порву, и ты станешь свободной.

Деирдре ошеломленно уставилась на нее и, нервно сглотнув, спросила:

— Вы действительно сделаете это для меня?

— В любое время.

Платье Деирдре было жестким от грязи, ее исхудавшее лицо хранило на себе печать полной лишений жизни. Рыжие волосы, раньше ухоженные и блестящие, стали тусклыми и спутанными, но, когда девушка робко ответила на улыбку Элизабет, она снова показалась молодой хозяйке очень привлекательной. Элизабет заметила, как часто взгляды молодого пастора останавливаются на Деирдре. Она узнала выражение отчаянного самоотречения в его глазах. Но он быстро опустил глаза и шагнул назад.

— Нам пора идти, Деирдре. Здесь, в городе, слишком опасно находиться. Кто-нибудь может узнать нас.

Он надел шляпу, причем так, что его лицо оказалось полностью скрыто за полями. Теперь он выглядел как простой рабочий. Он коротко поклонился Элизабет:

— Миледи. Идем, Деирдре. Наша задача выполнена.

Деирдре присоединилась к нему и, оглянувшись, сказала:

— Прощайте, миледи. Всего хорошего вам и мисс Фелисити! Пожалуйста, поцелуйте за меня малыша, мне его очень не хватает!

— А где я могу найти тебя? — спросила Элизабет.

Деирдре, уже стоя на лестнице, едва заметно покачала головой. На ее лице отражалась безнадежность.

— Я благодарю тебя! — крикнула ей вслед Элизабет. — И вас тоже, мистер Фитцжеральд!

Их шаги затихли, и мерцающий свет фонаря вместе с ними исчез в темноте.

Деирдре шла вслед за Эдмондом по двору к калитке. В усадьбе было пусто, а ворота стояли открытыми нараспашку, каждый мог зайти сюда.

— Странно, — сказала Деирдре, подходя ближе к Эдмонду.

— Что тут странного? — спросил он, обернувшись к ней.

Она, наморщив лоб, указала рукой на ворота.

— А ворота были открыты, когда мы пришли сюда?

— Признаться, я не обратил на это внимания, — ответил Эдмонд и ускорил шаг. — Теперь тебе лучше? Я имею в виду после того, как ты помогла ей.