В деревне на них не сразу обратили внимание. Несколько мужчин чинили покосившийся дом, две женщины сидели недалеко и прочёсывали шкуры, рядом ещё несколько перетряхивали их, разговаривая о чём-то своём. Недалеко бегали дети, играя в какие-то свои игры. А ещё кто-то готовил, так как в воздухе витал запах запечённой оленины. В общем, каждый занимался своим делом.

Первыми их заметили женщины, которые возвращались с озера, неся в руках мокрую одежду. Они начали громко что-то говорить, показывая на путников, и вскоре и остальные с любопытством уставились на них. Не все узнали Лекамира, поэтому многие с испугом глядели на странных гостей. Те же, кто признал, приветливо махали руками.

Риана удивлённо рассматривала странный народ. Как и те, кто напал на них несколько дней назад, они тоже были одеты в кожи и шкуры и носили длинные волосы. Мужчины заплетали одну большую косу или две сзади, а на женщинах кос было значительно больше. Дома островитян были похожи на что-то среднее между землянкой и избой. Невысокие сооружения были покрыты ветками и листвой. Были и несколько высоких, в два человеческих роста. Это были самые большие постройки, находящиеся в центре всего посёлка. Сам же посёлок был огорожен забором из частокола. Видимо, защита от хищников.

К ним быстро подошёл один из местных. Пожилой старик с седыми волосами, но ясным внимательным взглядом.

— Шоолу, — проговорил он, кланяясь. После чего начал что-то лепетать.

Лекамир кивал, попеременно улыбаясь и хмурясь, а потом обернулся к остальным.

— В общем, они рады нас видеть и приглашают к центру... зачем-то.

— К костру, — поправила Зика. — Это приглашение разделить еду.

Как только она заговорила, глаза старца тут же устремились к ней, и лицо из выражающего любезность сразу стало суровым и даже немного растерянным. Но потом он натянуто улыбнулся Лекамиру, стараясь более настойчиво его куда-то сопроводить.

Лекамир же пытался ему что-то втолковать, с трудом подбирая слова.

— О чём они говорят? — спросил Эгрант.

— Старик хочет пригласить к себе только его, — равнодушным тоном ответил Аккес. — А этот пытается ему объяснить, что мы его друзья, — он хмыкнул, — и что мы все должны быть вместе.

— Старейшина Оммус хочет оказать честь Лекамиру, так как он герой, но не хочет приглашать нас. Тем более меня и Риану.

— Почему? — спросила жрица.

— Потому что мы женщины. — Зика пожала плечами, внимательно наблюдая за разговором Лекамира и старейшины. — Только мужчинам положено оказывать честь. Старейшина считает, что мы с Рианой его ассаны, а остальные слуги.

Аккес опять хмыкнул.

— Про слуг я не понял. — Он поправил за плечом сумку. — Вы тут оставайтесь, а я осмотрюсь.

— Ты куда? — спросил Эгрант, наблюдая за тем, как тот достаёт свою маску и цепляет её за спину.

— У меня нет желания отсиживаться здесь, меняясь любезностями. Похожу вокруг, понаблюдаю.

— Будь повежливей и не нарвись на неприятности. Нам нужна их помощь, — нахмурившись, сказал Эгрант.

— Убивать тоже нельзя? — усмехнулся он, глянув на друга, но Эгрант даже не улыбнулся, сурово отвечая на дерзкий взгляд. — Хорошо-хорошо, буду паинькой.

И тут он вдруг заметил, что Риана внимательно за ним наблюдала. Улыбка тут же пропала с его лица. Он на миг забыл, что они тут не одни. И почему-то разозлился из-за того, что она увидела, как он подшучивает над Эгрантом. Словно она застукала его за чем-то неприличным.

Отвернувшись, он пошёл прочь, прежде чем кто-нибудь скажет ещё что-то.

В это время Лекамир всё пытался донести до старейшины, что те, кто пришёл с ним, не простые спутники, особенно Риана. И, наверно, его объяснения возымели эффект, потому что жрицу вдруг облепили со всех сторон, залепетав что-то на своём языке. Она весело засмеялась.

— Что они делают?

— Похоже, ты им нравишься, — ответил Эгрант, выразительно кивая на молодых девчонок, которые с нескрываемым восхищением дотрагивались до её волос. У островитян у всех поголовно были чёрные волосы, и они уже видели светлые у приехавших с равнины рабочих, а также у Лекамира, но вот красные волосы для них были в новинку, поэтому нетрудно было понять их любопытство.

В конце концов, Риану, недолго думая, куда-то увели. Лекамир же, проводив её взглядом, повернулся к остальным и махнул рукой, приглашая следовать за ним. Эгрант пошёл, не мешкая ни минуты, с любопытством оглядываясь по сторонам. Зика же явно шла через силу, готовясь к неизбежному.

И точно: как только они подошли к хижине, несколько местных мужчин её остановили, преградив путь. Лекамир, заметив это, нахмурился.

— Что такое?

Зика грустно опустила глаза.

— Это мужской дом, мне туда нельзя.

Рыцарь тут же начал опять что-то говорить старейшине, но тот упрямо мотал головой.

— Кето-кето, — повторял он. Тогда Лекамир подошёл к Зике.

— Нам надо поговорить с этими упрямцами, — сказал он, сдвинув брови. — Ты знаешь, куда увели Риану?

Зика кивнула.

— Тогда иди к ней и оставайся рядом. Как только мы закончим, то найдём вас.

— Хорошо, — опять кивнула Зика, с грустью смотря на то, как он и Эгрант заходят внутрь. Бросив на неё раздражённый взгляд, следом зашёл и старейшина.

Зике не хотелось никому мозолить тут глаза, поэтому она развернулась и пошла в сторону женского дома, но путь ей преградила Миина, жена старейшины, тучная и высокомерная особа. Она была главной женщиной поселения, и все были обязаны выказывать ей уважение. Если старейшина руководил делами поселения, воинами и охотниками, то Миина отвечала за женщин, распоряжаясь их жизнями. Если воин хотел взять себе жену, то без её участия ничего не решалось. Она могла испортить жизнь любому, кто ей не угоден, и так же могла осчастливить тех, кто ей нравился. Поэтому перед ней лебезили все.

— Зиика, вроде... Почему ты вернулась, оборванка? — спросила она, осматривая девушку оценивающим взглядом.

— Я следую за господином, как мне и было велено, — тихо сказала Зика, чтобы не дай богиня её тон не приняли за грубость. За те годы, что она была с Лекамиром, он приучил её говорить громко и отчётливо, дабы не прислушиваться к тихому голосочку. Но стоило ей оказаться здесь, как тут же всё вернулось на свои места. И голос её стал таким же тихим, каким должен быть у всех нижестоящих жителей поселения.

Миина фыркнула.

— Скажи, он тобой доволен? Или пришёл вернуть такую бесполезную ассану, как ты?

Зика покраснела и опустила голову. Доволен ли ею Лекамир? Она ведь делала всё, стараясь угодить ему.

— Он не проявлял своё недовольство...

Миина недоверчиво поджала губы.

— Ты понимаешь, насколько мы обязаны Светлому Воину? Он был послан нам самим Небесным в тяжёлые для племени времена! И сейчас наш старейшина опять будет просить его за нас. И если окажется, что он остался хоть в чём-то недоволен тобой...

— Просить? О чём? — на миг Зика забыла обо всём и удивлённо посмотрела на жену старейшины, но, увидев её осуждающий взгляд, опять смиренно опустила голову. — Что случилось в поселении?

— Это не твоего ума дело! — Вскрикнула Миина, отчего прохожие начали оборачиваться к ним. — Ты забыла своё место, ассана? Твоё дело — заботиться о мужчине, выполнять все его поручения и согревать его постель. Или, живя далеко от родных мест, ты игнорировала все свои обязанности?

Зика вся сжалась, чувствуя себя снова двенадцатилетней девочкой.

— Я делала всё... что он мне велел.

Миина нахмурилась.

— Мне не нравится твой ответ, ассана. Ответь прямо: ты выполняла все свои обязанности?

Зика в глубине души знала, что даже если скажет неправду, Миина никогда не узнает об этом. Лекамира никто спрашивать не будет, а если и спросят, то в общих выражениях... Но всё внутри неё, как в детстве испуганно замерло. Страх и инстинкты запрещали ей даже думать о том, чтобы сказать неправду.