Василий удручённо шёл по саду. Его лицо так потемнело, что потерялись синие пятна — следы пороховых ожогов. Он записывал каждую искалеченную яблоню: эту выкорчевать, эту «посадить на пень» — спилить повыше прививки и подождать побегов.

«Однако, не годится для наших мест старая штамбовая крона? — думал он, припоминая записи в дневнике Дорогина. — Трофим Тимофеевич собирался формировать яблони по-новому: основные скелетные ветви — возле земли, вроде стланцев, а на них — вертикальные стволики… Такие деревья не разломятся. Ветер покружится возле них и отступится… Да и апрельских солнечных ожогов не будет… Надо формировать по-новому…»

Большое огорчение подстерегало его в одном из тех кварталов, где росли, привитые в крону ранеток-матерей, последние по времени создания, самые удачные из гибридов Дорогина. У нескольких деревьев скелетные ветви с прививками были отломлены и валялись на земле. Впервые появившиеся крупные яблоки не успели дозреть. Ещё три дня назад Василий любовался ими: будет что показать на Всесоюзной выставке! Лучшие гибриды из богатого наследства Дорогина! И вот всё рухнуло….

Вера спешила в сад, предчувствуя, что может потребоваться её помощь. Ей хотелось взглянуть и на всходы берёзки, посеянной ими минувшей зимой. Нынче перепадали тёплые дожди. Саженцы пойдут в рост дружнее тех, первых. И лесные полосы в «Победе» через несколько лет будут не хуже, чем на полях луговатцев.

Мысли её сменяли одна другую; со светлой грустью вспоминала она об отце; улыбалась счастливой улыбкой, думая о маленьком Троше и о муже… Потом мысли её сосредоточились на будущем. Молодой садовод, облечённый доверием не одного колхоза, а всех, кому дороги сады, принял богатое наследство, ставшее общественным достоянием. Его ведь надо не только сохранить, но и умножить. Двинуть дело вперёд.

Опустошения, нанесённые ураганом, потрясли её. Было больно и обидно. Потеряно много сил, времени. И надежда отодвинулась… Но Вера не охала, не впадала в уныние. Наоборот, это пробудило в ней новые силы, новое упорство. Она поможет мужу во всём.

Ей припомнились слова, которыми когда-то напутствовал Мичурин её отца:

— Иди через все трудности! Не сгибай головы! Добивайся своего!

Взяв мужа за руку, она добавила:

— И мы пойдём! Сделаем всё!

— Сделаем! — подтвердил Василий.

У него посветлело лицо.

Да, ещё не всё потеряно. Ещё можно побороться за жизнь этих гибридов. Пусть не нынче, пусть через три-четыре года, но они добьются своего — покажут на выставке самые крупноплодные гибриды Трофима Тимофеевича, распространят по всем окрестным садам! А сейчас, для победы над смертью, уже успевшей тронуть листву, дорога каждая минута. Василий достал острый, как ланцет хирурга, нож, срезал тонкие ветки гибридов, и они начали прививать глазки к молодым деревцам.

Жизнь шла вперёд. Жизнь побеждала.

Новосибирск — Издревая.

1949 г. — 1956 г.