– Он ненавидит, когда я опаздываю, – говорит она. – Но ты же понимаешь, что понедельник – день тяжелый.

Я как раз таки понимаю это, но вот сомневаюсь, что Мэлани понимает каково это, и каково это, когда твоя сестра не возвращается домой вовремя. Я не думаю, что кто-либо может понять. И тем более Том.

Мэл 

Я убеждаю себя держаться подальше от Уилла. Так проще и гораздо меньше сложностей. Кроме того, кто в здравом уме захочет принять восемнадцатилетнюю мать-одиночку? Не то чтобы я успела упомянуть об этом за то короткое время, что мы знакомы. Я не рассказала ему ничего из того, что действительно важно.

Но с ним интересно, и, мне кажется, он одинок. Как и я. Да, люди в колледже, а особенно Карен и Лизи, всегда дружелюбны, но у меня нет настолько близких друзей, какие были в школе. А друзья из Хоуп Кристмас в этом году поступили в колледж. У моей лучшей подруги Шаз куча россказней о пьянстве и беспределе. Я стараюсь быть к этому равнодушной, но не могу не завидовать.

Девушки в колледже довольно милые, но они все младше меня, и, несмотря на то, что они больше уделяют внимание учебе, за пределами колледжа они только и хотят, что веселиться. Мы живем в разных мирах. Я слоняюсь по закоулкам их социальной жизни. Лизи часто приглашает меня выпить, но я в основном отказываюсь. Мама с папой с радостью бы понянчились с малышкой, если бы я их попросила. И даже мой брат Джеймс помог бы, но я не хочу быть для них обузой, так что я отклоняю большинство предложений. И они больше к этому не возвращаются.

Так приятно, когда Уилл приходит и разыскивает меня в кофейне, спрашивает мое мнение насчет эссе. Я уверяю себя, что он пытается быть дружелюбным, и мы с ним просто друзья – так у меня остается ощущение контроля над происходящим. Я даже не дала ему номер своего сотового, и мы никогда не встречаемся за пределами колледжа. Мы друзья, вот и все. И так оно и останется.

Уилл

В тот день, когда мы столкнулись с ней, мы опоздали. Во время перерыва Мэлани обычно сидит в одиночестве в кофейне, в то время как большинство людей едут в Шрусбери. Иногда и я езжу туда с парнями, но мне приходится много работать, чтобы наверстать упущенное, и я не хочу отвлекаться. Поэтому в большинстве случаев я тоже остаюсь в кофейне. Если Мэлани там нет, значит она в библиотеке. Серьезно, ее голова все время в книге. Она учится с какой-то маниакальной настойчивостью, как будто не собирается останавливаться. Как-то я спросил ее об этом, и она пробормотала что-то по поводу того, что находится под давлением. Так что я думаю, она находится под постоянным надзором родителей.

Она не говорит о своей семье, и я знаю о них очень мало. У нее есть две сестры и брат. Понятия не имею, чем занимаются ее родители, или даже где она живет. Должно быть, это далеко отсюда, раз она всегда опаздывает. Я бы поторапливал ее по утрам, но боюсь, она потеряет дар речи, если я спрошу ее об этом. Она, кажется, рада поговорить о чем угодно, только не о себе.

А еще я чувствую, что кто-то довольно сильно ранил ее: она такая недоверчивая и стесняется меня, как раненый олененок. Мы даже пока не держимся за руки, хотя при встрече уже позволяем себе неловкие объятия. А еще я целую ее в щечку на прощание. Я бы хотел продвинуть наши отношения дальше, но боюсь, это только оттолкнет ее, а я этого не хочу.

Потому что где-то между нашими встречами у ворот колледжа, я понял, что мне нужна Мэлани. Мне кажется, я все сильнее влюбляюсь в нее, что отнюдь не входило в мои планы.

Мэл 

Вот уже и октябрь, листья начинают желтеть и опадать с деревьев. Мне повезло, что я живу в таком месте, как Хоуп Кристмас – здесь видны все лучшие стороны природы. Но время летит очень быстро. С каждым днем ЛуЛу все больше начинает говорить и превращается в такую маленькую хохотушку, отчего мне становится все тяжелее расставаться с ней. Хотя я и знаю, что она любит ясли, и что в те дни, когда она дома, мама присмотрит за ней. Я понимаю, что именно так все и должно быть, но иногда я это действительно ненавижу.

По крайней мере, в колледже все наладилось. Предметы хоть и сложные, но так гораздо интереснее их учить. А еще я рада, что встретила Уилла. Я не знаю, к чему это приведет, но так приятно, наконец, иметь надежного друга. С ним так легко разговаривать, и я скучаю по нему, когда его нет рядом. Теперь мы в основном обедаем вместе. А иногда, когда мы не сильно загружены учебой, мы сбегаем за кофе в город – делаем что-то, что и все остальные. То, чего до сих пор у меня не было причин делать.

Он знает, что я люблю горячий шоколад, а я, в свою очередь, знаю, что он предпочитает американо. Мне нравится ясным и свежим октябрьским утром, гуляя по Шрусберри, греть руки о стаканчики с кофе. Уилл просто ходячая энциклопедия. Он знает все о римской истории и еще очень многое. Мне нравится, как он оживляется, когда пытается что-то мне объяснить, а потом, чувствуя неловкость, спрашивает: «Я тебе не наскучил?» – это так мило. Он хорош во всех отношениях. Эх, если бы я не отреклась от парней...

Но мы с Уиллом просто друзья. Он тот, в чьей компании мне приятно проводить время, и ничего больше. Он так же единственный человек из всех, кого я здесь встречала, кто учится усерднее меня. Он – не знаю – как будто одержим. Я думаю, у него трудности в семье, хоть он о ней и не говорит. Он упоминал о сестре так, будто она была каким-то кошмаром. Немного похожа на мою младшую сестру Пэйдж. Ей четырнадцать и у нее сейчас переходный возраст. Хотя мама говорит, что в ее возрасте я вела себя намного хуже. Наверное, она права. У Пэйдж хватит ума не забеременеть.

А еще мы с Уиллом составляем вместе заявления. Он пока не может определиться куда поступать, в то время как я уже знала об этом еще с прошлого года, после поступления в колледж. Когда я сказала Уиллу о своих планах остаться дома и учиться в Бирмингеме, я озадачила его.

– Ты что, не хочешь уехать из дома? – спросил он. – Это ведь самое интересное в поступлении в универ.

Если бы он только знал! Конечно, я хочу уехать из дома, но это мне недоступно.

– Но это правда хороший курс, – бормочу я. – И мне нравится здесь, дома. К тому же, у родителей сейчас тяжко с деньгами. Может у меня получится переехать на следующий год.

На самом деле, не в деньгах проблема. Маму недавно приняли на работу на телевидение, и я знаю, она очень беспокоится о наших финансах. Но, несмотря на это, если бы все было по-другому, они с папой поддержали бы меня.

– Обидно, – говорит Уилл. – Том может и мудак, но он прав на счет Оксбриджа.

– Да ладно, – говорю я. – Оксбридж это ведь еще не все. К тому же, в Бирмингеме есть курс, который я хочу изучать.

Благодаря маминой поддержке, я уже сделала кое-какие записи для журнала "Мать и Дитя". Оказывается, фриланс-журналистика – отличный способ совмещать работу и материнство. Но я не могу рассказать об этом Уиллу. Мне пришла идея отметить в моем личном заявлении о блоге, в котором я пишу о том, каково быть матерью-одиночкой. И, конечно же, ни один из моих кураторов не знают об этом, и я предпочитаю, чтобы это так и оставалось. Мама хотела, чтобы я рассказала в колледже о своих особых обстоятельствах, но я не хочу чем-то отличаться от остальных, и поэтому молчу. Я просто хочу, чтобы обо мне знали, как о Мэлани-подростке, а не как о Мэлани-несовершеннолетней маме. Я даже зарегистрировалась в колледже как Мэлани Карпентер, а не как Мэлани Тинсалл, как иногда упоминает мама ЛуЛу в своем блоге. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что мы в родстве. Иногда я думаю, что, может быть, совершила большую ошибку – все-таки тяжело жить во лжи. Особенно сейчас, когда Уилл рядом. Но слишком поздно что-либо менять.