Пока Джейсон спал, моноплан-разведчик, размещавшийся в кормовой части дирижабля, был спущен на землю, тщательно проверен механиками, заправлен и признан готовым к полету. Но еще до окончания всех этих работ Джейсон Гридли появился на палубе и спустился на землю.

— Вы слишком мало поспали, — упрекнул его Заппнер.

— Не знаю, много или мало, но я чувствую себя бодрым, — заявил Джейсон. — Да и не могу я долго спать, зная о том, что наши парни сейчас в беде и надеются только на нашу поддержку.

— Какой маршрут вы собираетесь избрать и каким образом рассчитываете вернуться? — спросил капитан.

— Я полечу над лесом и постараюсь повторить пройденный ранее маршрут, — пояснил Гридли. — Добравшись до поляны, я постараюсь набрать высоту и найти какой-нибудь заметный ориентир — гору, реку или что-то еще. При дальнейшем продвижении я буду искать другие ориентиры и наносить их на полетную карту. Я надеюсь, что действуя подобным образом, смогу без особого труда найти обратную дорогу к кораблю, тем более, что запас горючего не позволит мне удалиться за пределы круга радиусом в двести пятьдесят миль.

Когда я достигну максимально возможных пределов, которых мог достичь пропавший отряд, я начну барражировать над этими местами, стараясь покрыть как можно большую территорию, и надеясь, что шум мотора привлечет внимание людей. Я думаю, они найдут способ подать мне знак, даже находясь в лесу. В конце концов, они всегда могут развести костер.

— Вы рассчитываете приземлиться? — спросил Заппнер, кивая на крупнокалиберное ружье за плечами Гридли.

— Если я найду их в открытой местности, придется садиться. Но даже если я никого не обнаружу, может возникнуть ситуация, требующая немедленной посадки, а мой, пусть короткий, опыт знакомства с Пеллюсидаром подсказывает, что в здешних угодьях без надежного оружия как-то неуютно.

Лично проверив самолет напоследок, Гридли пожал руки троим офицерам, попрощался с экипажем и занял свое место в пилотском кресле. Механик провернул пропеллер, мотор взревел и завелся. Мгновение спустя из-под колес были выбиты тормозные башмаки, и самолет побежал по зеленой траве равнины, слегка подпрыгивая на кочках и с каждой секундой набирая скорость. Наблюдатели зачарованно следили, как легкий серебристый аппарат оторвался от земли, взмыл в воздух, набрал высоту и сделал большой круг над кораблем. Офицеры поняли, что Гридли ищет надежный ориентир. Еще дважды пролетала железная птица у них над головами, после чего развернулась и удалилась в сторону леса.

Делая первый круг над лагерем, Джейсон Гридли понял, какую шутку сыграло с ним отсутствие линии горизонта в условиях Пеллюсидара. Он рассчитывал найти в качестве ориентира какую-нибудь одинокую вершину, видимую со всех сторон на протяжении всего полета, но никак не предполагал увидеть то, что увидел. Горы-то здесь были, даже в избытке, но отсутствие линии горизонта и туманная дымка делали их похожими друг на друга и совершенно не пригодными для намеченной цели. Они просто сливались с ландшафтом, вместо того, чтобы выделяться на нем. Он сделал еще два круга, пытаясь найти хоть что-нибудь, резко отличающееся от остальной местности, но как ни старался, не смог найти ничего, кроме самой равнины, посреди которой застыл на якоре корабль «0-220».

Он понял, что не имеет смысла тратить время и горючее на поиски несуществующих ориентиров и решил положиться на судьбу и удачу, а в качестве ориентира избрать все-таки эту самую равнину.

С ревом проносясь над плотной зеленой крышей первобытного леса, Джейсон Гридли с сожалением вынужден был признать, что разглядеть что-либо внизу невозможно. Густая тропическая зелень надежно скрывала от глаз наблюдателя свои тайны. А ведь он, быть может, как раз в этот момент пролетал над своими товарищами. Но делать было нечего, и Гридли решил, что на обратном пути он будет двигаться зигзагообразно, в поисках возможного сигнала от услышавших звук мотора людей. Почти два часа он летел прямо. Миновав сначала лес, а затем широкую долину, он оказался наконец над холмистой возвышенностью. По его расчетам бензина теперь оставалось только на обратный путь. На всем протяжении полета Джейсон не заметил никаких следов пропавших товарищей. Пора было возвращаться, тем более, что прямо по курсу высился крупный горный массив, через который он не смог бы перелететь на этом легком самолете. Кроме того, ясно было, что пропавшие члены экспедиции, сумей они сюда добраться, должны были давно понять свою ошибку и повернуть в противоположном направлении.

Ложась на крыло для поворота, Джейсон вдруг заметил краем глаза какую-то тень, мелькнувшую за спиной. Он оглянулся и чуть не выпал из кабины от удивления. Сзади над самолетом парил настоящий дракон. Размах крыльев этого существа едва ли не превышал размах крыльев самолета. Перед глазами молодого человека мелькнула разинутая пасть, полная огромных зубов. Он понял, что крылатое чудовище собирается на него напасть.

Самолет находился на высоте около трех тысяч футов, когда огромный птеранодон спикировал на него. Джейсон попытался уйти от столкновения, заложив крутой вираж, но было уже поздно. Раздался страшный удар, послышался треск ломающегося дерева и скрежет рвущегося металла. Самолет страшно затрясся, когда птеранодон попал под удар лопастей пропеллера. Все последующее случилось так быстро, что у Джейсона сохранились об этом лишь отрывочные воспоминания. Он запомнил только, что самолет перевернулся в воздухе, сам он успел выпрыгнуть из кабины и дернуть кольцо парашюта. Потом что-то с силой ударило его по голове, и он потерял сознание.

— Где твои соплеменники? — снова спросил Тар-гаш.

— Не знаю, — покачал головой Тарзан.

— А где находится твоя страна?

— Далеко отсюда. Я родом не из Пеллюсидара, — пояснил человек-обезьяна. Сагот, как ни старался, не мог понять, как такое может быть. Не мог он понять также, что значит заблудиться, — у него, как и у всех остальных обитателей этого мира, был хорошо развит «домашний инстинкт», а проще сказать, чувство направления, — очень полезная вещь в условиях отсутствия других ориентиров. Окажись Тар-гаш вдруг в любом уголке Пеллюсидара за тысячи миль от родных мест, он безошибочно отыскал бы дорогу домой даже с завязанными глазами. Только на море этот инстинкт не срабатывал. Вот почему Тар-гаш, родившийся с такой способностью, был не в состоянии понять проблему своего спасителя.

— Я знаю, где живет племя гилоков, — сказал Тар-гаш после некоторого раздумья. — Если хочешь, я могу отвести тебя к ним. Вдруг это и есть твои соплеменники.

Поскольку Тарзан не имел ни малейшего представления, в каком направлении следует искать корабль, он решил воспользоваться этим предложением, тем более, что сагот мог иметь в виду членов экспедиции, хотя этот вариант казался маловероятным.

— А ты давно видел этих людей? — спросил он. -

И еще, давно ли они живут там, где ты их видел? От ответа на этот вопрос зависело, может ли человек-обезьяна рассчитывать встретиться со своими. Если бы сагот сказал, что эти люди появились недавно, они, скорее всего, и были бы экипажем «0-220». Но вопрос этот вызвал у Тар-гаша вполне естественное непонимание — он представления не имел о времени. Кончилось все тем, что оба приятеля, не спеша, пустились на поиски известного Тар-гашу племени гилоков.

Надо сказать, что выглядели они довольно странной парой. Один — существо, едва обретшее право претендовать на звание человека, другой — английский лорд, высший продукт цивилизации, хотя и схожий по натуре во многом со своим волосатым приятелем. Первое время Тар-гаш чувствовал легкое презрение к этому безволосому чужаку, который, без сомнения, уступал ему во всем: в силе, ловкости, смелости и умении охотиться, но потребовалось очень немного времени, чтобы это мнение в корне изменилось. Теперь сагот стал относиться к своему спутнику с огромным уважением и безоговорочно признал его превосходство над собой. В силу этого уважения он так привязался к Тарзану, что между ними возникла определенная связь, которую можно было бы назвать дружбой, хотя само это понятие было чуждо свирепой первобытной природе гориллочеловека.