— О. Ну разумеется — я как раз собиралась передать файл, но сначала решила уточнить: может быть, мерх ждет особого приглашения, чтобы поучаствовать в решении вопроса в компетенции мерха? — «Задумчиво» сообщила мне четырехцветная.

Вдох. Выдох…

— Мне показалось, что ваш спек… не совсем позитивно отнесется к предложению помощи от коллеги. — Холодно улыбнувшись, вернул «подачу» я.

— Моего спека никто не спрашивает: когда мы работаем — мы работаем.

— Ясно. Файл? — Я опять зацепился взглядом за дочь на полу, и мне окончательно расхотелось играть в политесы. Наверно, стоило постараться наладить с Нурс контакт, постараться понять, как мне себя с ней вести — уж больно не вязалось ее поведение при первой встрече и сейчас. Но… да к черту!

Заполучив схему, я немедленно развернул ее у себя перед глазами — благо очки–терминал давали возможность растянуть трехмерную проекцию на все поле зрения. Мерх–донор памяти никогда не работал с тяжелыми строительными и логистическими механизмами, но зато работал с ними я сам… ну ладно, ладно — автокраном некоторое время управлял, но это лучше, чем ничего, правильно? Схема оказалась запутанной — не даром Юн, по сути айтишник, не смог быстро разобраться: нужна привычка работать с чертежами и планами. И с программой их просмотра. Фильтр: выделить энергосистему, маркировать цветом… м-мать. Ну разумеется — не могло же быть все так просто? Автономный энергоблок был смонтирован непосредственно на тележке силового манипулятора — видимо, из соображения минимизации длины питающих кабелей. Собственно, то, что я принял за стену в конце шахты, было краем этой самой тележки… совершенно глухой. В случае застревания манипулятора в недоступном изнутри положении подобраться к движущейся внутренней части предполагалось через верх мостового крана… вот только сейчас этот самый верх был прижат к потолку коридора. Ячейки автономного питания выгрузили перед постановкой механизма на консервацию, а потом машину подняли в стояночное положение и включили режим консервации, используя внешнее питание через шины высокого напряжения в стенах магистрального коридора, ныне обесточенные. Может быть, даже мною обесточенные — это же я от большого ума и под воздействием воспоминаний мерха, отрубил все ненагруженные цепи на подстанции, впечатлившись видом раздолбанных коридоров. Все, пат. Или шах? Вернуться назад я могу — но с детьми меня просто не выпустят… а с «татуированных» станется еще и сопровождающих приставить. Да и не сможет идти сейчас Вася — а с ребенком на руках не привлекать внимание не выйдет. Но и кран иначе, чем включив внешнее питание, не сдвинуть… совсем крайняя ситуация.

— Пап? — Егор, было устроившийся сидеть на полу рядом со спящей сестрой, опять подошел ко мне. — Что–то плохое?

— Нужно как–то провернуть механизм внутри крана. — Я показал рукой на все еще открытую створку. — Совместить выход из рабочего объема и вход в технический. Только это никак не сделать.

— Понял. — Мальчик сосредоточенно кивнул, глядя в указанном мною направлении, и, прежде чем я успел понять, что он задумал — вытянул руку и закрыл глаза… Я открыл рот для вопроса… и закрыл его. Тележка двигалась — плавно, медленно и беззвучно. Вот в проеме технического люка появился край движущейся тележки, потом платформа с медленно вращающимися колесами приводного механизма, и все остановилось. Напротив прохода теперь щерились внушительными направляющими гнезда под энергоячейки — аналоги аккумуляторов этого мира, судя по их размерам, были с хорошую тумбочку размером… тьфу, черт. На рубку управления краном опустилась вязкая тишина — все смотрели на Егора… и, кажется, забыли как дышать.

Что я чувствовал в тот момент? Затрудняюсь сказать — столько всего было намешано. Одного моего взгляда хватило, чтобы Гор начал оправдываться:

— Пап, ты же сам сказал — в экстренных случаях! Я почувствовал… а там такие же кристаллы, как в дверях ангара в Омутах — только очень маленькие, слабые и которые не могут самостоятельно по команде… прости, пожалуйста!

— Так. Так–так. — Я обернулся на голос Латты как раз вовремя, чтобы увидеть, как по лицу наемницы расплывается мечтательная улыбка… очень не понравившаяся мне улыбка! — Вот ТЕПЕРЬ все действительно сходится. Уважаемый мака Миш, а не хотите нанять как раз сейчас свободный наемный отряд «Буря» для… помощи в дороге? О, нет–нет, я помню о ваших стесненных обстоятельствах СЕЙЧАС, но, уверена, родственник милых деток не откажется… от достойного вознаграждения добровольным помощникам? Имперская аристократия — такие замечательные клиенты, всегда держат слово, даже если оно дано от их имени кем–то из их родни… или опекунов родни, м?

Черт. Впрочем, может так оно и к лучшему? Чувство облегчения, что ситуация, очевидно, разрешилась хоть как–то разом навалилось на меня. Да так, что у меня едва не подкосились ноги — уфф…

— Папка больше не переживает… хорошо… — Донеслось до меня сонное и довольное бормотание младшей, разом приведя в чувство. «Псионикам не в радость „слушать“ чужие эмоции» — вспомнил я слова Егора. Получается, это я сам измотал своими переживаниями Васю — ведь их она «слышит» лучше, чем от других: я ведь отец как–никак…

— Я согласен нанять вас и ваш отряд, нофо Нурс, на вышеназванных условиях. За вознаграждением дело не станет. — Сказал я, надевая клипсы ГБШ на мочки ушей. — Нам надо попасть в планетарный Центр Дальней Связи, и чем быстрее, тем лучше. Есть идеи, как это сделать?

— И не только идеи, мака Миш, не только!..

— Нурс, ты опя–ять… — Ели слышно протянул спек «Бури».

— …для начала воспользуемся этим замечательным краном — уверен, нашим бывшим нанимателям он уже больше не нужен!

Юн только молча приложил руку к забралу своего глухого шлема.

25 Комнаты отдыха в кране не было. Официально, в смысле. Место для отдыха, тем не менее, оборудовали сами операторы — прямо внутри непропорционально широкого и низкого помещения, помеченного на схеме, как эвакуационный аварийный отсек. Попасть туда оказалось возможно через люк в полу — примерно такой же конструкции, что открывал доступ к тележке манипулятора. Уложив на широкий мат из вспененного неопластика дочь, я огляделся и невольно присвистнул: ровно половину объема аварийного отсека занимали шкафы, судя по маркировке — для аварийного снаряжения. Шкафы раскрытые и пустые — перед консервацией с логистической машины все выгребли, но раньше там были и солидный для троих продуктовый НЗ на несколько дней, и защитные системы, включая защитные скафандры второго класса, и даже ПЛУ к этим скафам. ПЛУ — это персональное летательное устройство, что–то вроде очень продвинутого ракетного ранца, совместимого как раз с полным скафандром. Я представил себе, как в экстренной ситуации (кран падает?) команда управления лезет в люк, одевает скафы, одевает ПЛУ… и оказывается сплющена тоннами композита и металлов огромного механизма. Идиотизм же. Или это просто стандартный набор для такой машины? Я бы не отказался от ПЛУ: донора памяти даже учили таким пользоваться — пусть и очень поверхностно. Одно из любимых студенческих воспоминаний…

Пришлось даже помотать головой, разгоняя собравшийся там туман и неуместные мысли. Ничего еще не кончилось — но организм усиленно намекал мне, что неплохо бы расслабиться и отдохнуть: места для этого на лежанках внутри аварийного отсека было более чем достаточно. Стресс, стресс, стресс — и так много дней подряд: не самый лучший способ пребывания в бодрости и комфорте. Нормально за все эти дни я отдохнул только один раз… если это, конечно, можно назвать полноценным отдыхом — валяться на полу оставленной имперцами базы и ходить под себя, медленно выбираясь из состояния наркотической «комы». Больше всего мне сейчас хотелось просто закрыть глаза, рухнуть на такой мягкий «матрас» и провалиться в черную дыру сна без сновидений, после которого все произошедшее можно было бы хорошо обдумать…

Хлесть! Хлесть!

Щеки неприятно ожгло — бил я себя ладонями не особо сдерживаясь. Зато — ясность мышления вернулась. Надо воспользоваться и уточнить у наших… сопровождающих некоторые моменты. Сразу, по горячим следам, так сказать.