Ещё пару минут, и Селена будет полностью моей. Без вариантов, я ни за что не позволю ей уйти от меня или покинуть этот дом, пока полностью не удовлетворю свой голод. До тех пор, пока её тело не начнёт изгибаться в моих руках. Пока не заставлю Селену кончить несколько раз подряд.

Эта мысль затопила сознание, успокаивая.

Глянув на кушетку, где лежала моя Афродита, объект моей страсти, я заметил, что её взгляд вновь стал рассеянным. Она опять погрузилась в свои мысли. Похоже, мне предстоит всерьёз попотеть.

Повернувшись к мольберту, я поправил член и с улыбкой взял новую кисть.

Я принял вызов. Обязательно прослежу, чтобы она думала только обо мне. И будь я проклят, если не добьюсь того, чтобы всякий раз, прикасаясь к себе, она всегда вспоминала обо мне.

Этой ночью Селена моя, как и каждый грёбаный день в течение следующих трёх месяцев.

Закончив рисовать, Ремингтон развязал меня и прикрыл обнажённое тело тонким пледом, а сам пошёл в ванную, чтобы смыть краску. И, вернувшись только через десять минут, направился ко мне, вытирая волосы полотенцем. Босой, без рубашки и в чистеньких модельных джинсах.

Он бросил полотенце на столик и подошёл к кушетке. Приподняв плед, улёгся рядом и накрыл мои губы в ошеломляющем поцелуе. Отстранившись, Ремингтон заглянул в мои глаза, скользя ладонью по животу и легкими касаниями пальцев поглаживая кожу вокруг пупка.

– Тебе понравилось?

Я придвинулась к нему ещё ближе, желая ощутить его кожу на своей.

– Это было потрясающе. Ты когда-нибудь рисовал ещё кого-нибудь, кроме меня? В смысле, обнажённой.

Его взгляд помрачнел.

– Мать Эдриена, – отвернувшись, процедил он сквозь зубы.

Лишь представив Ремингтона с кем-нибудь другим, я ощутила острый укол зависти. Я помотала головой, внутри всё съёжилось от досады.

Боже, Селена. До встречи с тобой у Ремингтона Сен-Жермена была своя жизнь

Приподняв мой подбородок, Ремингтон посмотрел на меня пронзительным, всё понимающим взглядом.

– Раньше я никогда не делал этого вот так, ты единственная. С тобой единственной всё происходило именно так.

– Когда ты закончишь, я смогу увидеть портрет?

На его губах снова заиграла улыбка.

– Конечно.

После этого мы замолчали, но тишина дарила комфорт. Воспользовавшись моментом, я попыталась собраться с мыслями и, наконец, спросить об инциденте на дороге. Не буду скрывать, мне было чертовски интересно узнать обо всём, связанном с мужчиной, который обернул меня словно тёплый и самый надежный щит.

– Ты хорошо ладишь с Эдриеном и явно ему нравишься. Спасибо, Селена.

Улыбнувшись, я прижалась ближе к нему.

– Он чудесный малыш, которого невозможно не полюбить. Кроме того, у него хороший вкус.

Ремингтон глубоко вздохнул, взъерошив тёплым дыханием волосы у меня на затылке.

– Тогда почему рядом с тобой нет такого человека? Того, кто бы дарил тебе любовь, которую ты заслуживаешь, – размышлял он, вероятно, даже не осознавая, что произнёс это вслух.

Я пожала плечами.

– Иногда одной любви недостаточно. Порой люди спустя годы совместной жизни понимают, что не получили от своего партнера желаемого. Не знаю. – Я прикусила нижнюю губу.

Почему мне так легко откровенничать с Ремингтоном? Это из-за того, как он меня обнимает? Или потому, что всецело дарит мне своё внимание? Хотя, может причина в его голосе? Не знаю. Единственное, в чём я уверена, так это в том, что смогу с лёгкостью рассказывать ему обо всём.

– Мы с Джеймсом познакомились ещё в младших классах. Фактически, мы выросли вместе. Я была полненькой, и остальные дети смеялись надо мной. Однажды, словно рыцарь на белом коне, появился Джеймс и спас меня от постоянной травли. С тех пор он стал частью «Команды Селены», – я рассмеялась, вспомнив, как гневно сверкали глаза Джеймса, когда он бросал вызов зарвавшейся детворе. – Только благодаря Джеймсу и моей лучшей подруге Джене учёба в школе, да и жизнь в целом, стали сносными. Через два года после того, как я стала моделью, мы поженились. Тогда мне был двадцать один год. Странно вдруг проснуться и понять, что человек, которого ты знал и любил почти всю жизнь, неожиданно стал совершенно чужим.

Ремингтон крепче прижал меня к себе и поцеловал волосы.

– Джеймс хороший. Просто он хотел чего-то другого, того, что я не смогла ему дать.

– Чего-то другого?! – спросил явно обескураженный Ремингтон.

– Мы были знакомы много лет. Наверное, мне просто больше нечего было ему предложить. Не знаю. Как я понимаю, со временем любовь проходит. – Мне не хотелось рассказывать Ремингтону, что Джеймс нашёл свою любовь в объятиях другой женщины. Даже думать об этом стыдно, не то что говорить вслух.

Перевернув меня на спину, Ремингтон обхватил ладонями моё лицо.

– Любовь – это теория. Я верю, что… любовь не проходит. У тебя есть много всего, что ты можешь дать. Я каждый раз чувствую себя счастливчиком, открывая в тебе новую, даже самую крошечную грань.

В следующую секунду он меня поцеловал, по-хозяйски скользнув языком в рот. Открыто демонстрируя свои чувства. Когда Ремингтон перекатился, я почувствовала упирающийся в бедро член. Раздвинув коленом мои бёдра, он втиснулся между ними. Ремингтон целовал, покусывал и посасывал мою шею. А потом зарычал, и я вся затрепетала от сладостного предвкушения.

– Мне понравилось то, что ты проделывал руками и языком. Разве это не должно быть под запретом в любой стране мира? Это было просто фантастично!

– Не во Франции. Это страна любви и, конечно же, секса. Плюс, у меня патент. Разве ты не рада, что сейчас находишься во Франции, oui? – поддразнил он.

Я рассмеялась, но когда наши взгляды встретились, весёлость словно ветром сдуло. Ремингтон смотрел на меня так, словно видел впервые. И тогда я поняла, что он очень часто так на меня смотрит. От такого пристального внимания нервы напряглись до предела. Я подняла руку и притянула его за шею к себе, оставляя дорожку поцелуев на подбородке, а второй рукой скользнула вниз по его животу между нашими телами. Никогда в жизни мне не надоест прикасаться к нему. Его рука накрыла мою и потянула ещё ниже, к огромной выпуклости на джинсах. Я начала водить по ней рукой вверх-вниз. Отстранившись, Ремингтон отбросил плед в сторону и приподнялся на локтях так, чтобы ко мне не прикасаться.

– Расстегни джинсы и вытащи его.

Я сделала, как он велел и… Боже милостивый! Он огромный и твёрдый. Я робко провела ладонью по всей длине, наслаждаясь шелковистостью кожи.

– Так замечательно чувствовать тебя в своих руках, – прошептала я и взглянула ему лицо. Ремингтон неотрывно смотрел на мои руки, поглаживающие член. Его дыхание стало прерывистым, на шее вздулись вены.

Хм… Посмотрим, как долго он сможет себя контролировать.

Скользнув ладонью ещё ниже, я легонько сжала член у основания..

С его губ сорвался поток французских ругательств, но, несмотря на это, он так и не прижался ко мне.

– Вытащи презерватив из заднего кармана, – прорычал Ремингтон.

Я быстро выполнила просьбу. А потом, не дожидаясь дальнейших указаний, разорвала обёртку и натянула резинку на напряжённый член, после чего стянула джинсы вниз по бёдрам. Ремингтон одним движением сбросил их с ног.

– Раздвинь ножки для меня, Селена.

И я послушно развела их пошире. Втиснувшись между бёдер, он схватил меня за ноги и закинул их себе на талию. Ремингтон смотрел мне в глаза, приблизив головку члена к лону. Пульс барабанной дробью

отдавался у меня в

Не отрывая от меня взгляда, Ремингтон медленно, сантиметр за сантиметром начал входить в меня. По лбу струился пот, выдавая, как много усилий он прикладывал, чтобы не ворваться в меня одним резким движением. Наконец войдя полностью, он застонал. Я вскрикнула, когда крошечные искорки боли разбежались по моей киске. Он огромный! Я судорожно искала, за что бы ухватиться, и, нащупав изогнутую спинку кушетки, я вцепилась в неё что есть мочи.