Вскоре я начал достигать пика, но она не уступала, и ее ротик работал на мне, пока я не кончил. Я поставил ее на ноги, затем отдернул занавеску, толкая ее назад и разворачивая. Держа одну ладонь у нее между ног, а другой сжимая гладкую кожу ее бедра, я поцеловал ее плечо, глубоко проникая внутрь нее. Звук, который она издала, был достаточным, чтобы я кончил во второй раз, но я ждал ее.

Пальцами я рисовал круги на ее мягкой коже, улыбаясь, когда она начала извиваться под моей рукой, шепотом прося большего. Когда я входил в нее, мучительно медленно, она продолжала хныкать и стонать.

Вода каскадом лилась по ее спине, сбрасывая ее волосы то в одну сторону, то в другую, а я проводил ладонью по ее бронзовой коже, наслаждаясь каждым дюймом и надеясь, что она запомнит, как хорошо нам было вместе, когда придет время принимать решение.

Звук ее криков стал выше, это было то очаровательное повизгивание, которое она издавала, когда достигала оргазма. Не в силах остановиться, я вбивался в нее, снова и снова, пока опять не кончил, задыхаясь, хотя мы и двадцати минут там не пробыли.

Америка повернулась, чтобы посмотреть на меня, и на ней не было ничего, кроме соблазнительной ухмылки. Она встала, оттолкнувшись от меня, – и это было худшее чувство на свете, – а потом обернула руки вокруг моей шеи, пока вода лилась нам на головы.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Я собрал ее волосы ладонями с обеих сторон, скользя языком в ее рот. Я надеялся, что этого было достаточно. 

Шепли бросил мой последний чемодан на заднее сидение Чарджера, пыхтя, стараясь его уместить. Совершив этот подвиг, он поднял свой рюкзак с бетона и бросил позади своего сидения. Я чмокнула его в щеку, и он кивнул, поднимая внутреннюю сторону воротника футболки, чтобы вытереть со лба пот. Рассвет еще даже не наступил, а было уже жарко.

Эбби скрестила руки на груди.

– Все готово?

– Это все вещи, – сказала я.

– Слава богу, – сказал Шепли.

– Баба, – поддразнил Трэвис, ударяя своего кузена в бок.

Шепли подпрыгнул и затем шутливо ударил его в ответ.

– Только потому что я уже пару лет тебя не бил, не значит, что этобольше не случится.

– Пару лет? Когда ты его ударил? – спросила я.

Трэвис дотронулся до своей челюсти.

– Довольно давно. В ту ночь, когда ты с ним рассталась. Ночь, когда... – он посмотрел на Эбби, уже жалея о том, что собирался сказать, – я привел Меган в квартиру.

Я посмотрела на Шепли, сомневаясь.

– Ты врезал Трэвису.

– Как только ты ушла, – признался Шепли. – Я думал, ты знаешь.

Я покачала головой и затем посмотрела на Трэвиса.

– Было больно?

– Иногда мне кажется, что я все еще это чувствую, – сказал Трэвис.– У Шепли тяжелый удар.

– Хорошо, – сказала я, чувствуя легкое возбуждение от того, что Шепли кому–то врезал. Мой Мэддокс не дрался, как его братья, но было приятно знать, что он мог отстоять свою позицию, когда нужно.

Шепли посмотрел на свои часы.

– Нам пора выдвигаться. Хочу опередить надвигающийся шторм. В Уичито на весь вечер введено предупреждение о торнадо.

– Ты уверена, что не можешь подождать? – спросила Эбби.

Я пожала плечами.

– Шепли уже взял выходной.

– Я рад, что вы берете Чарджер, – сказал Трэвис. – Хуже, чем ехать в дождь, может быть только где–нибудь застрять в такую погоду.

Шепли поцеловал мой висок и открыл водительскую дверь.

– Поехали, детка.

Я обняла Эбби.

– Позвоню тебе, как только доберемся. Где–то после обеда. В пол третьего или в три.

– Хорошей вам дороги, – сказала она, крепко обнимая меня.

Когда я пристегнула ремень, а Шепли выехал с места парковки, Трэвис притворился, что пинает дверь Шепли.

– Пока, придурок.

– Мне нравится, как вы ребята выражаете привязанность. Это так мило, в грустном смысле.

– Думаешь, я не могу выразить привязанность?

Я изогнула бровь.

Шепли припарковался, выпрыгнул из машины и побежал к Трэвису, обвивая его обеими руками и ногами. Выражение лица Трэвиса не изменилось, он держал его словно малыша–переростка. Шепли обнял Трэвиса, поцеловал его –в губы – и затем отпустил, направившись к Чарджеру, вытянув руки по швам.

– Ну что теперь? Я достаточно мужественный, чтобы выразить свою привязанность!

– Ты победил, – сказала я, наполовину удивляясь, наполовину смеясь.

Трэвис не мог сохранить свое спокойное выражение лица, показывая одновременно отвращение и замешательство. Он вытер рот и затем потянулся к Эбби, прижимая ее к себе.

– Ты чертовски странный, чувак.

Шепли вернулся на свое место, закрыл дверь и со щелчком пристегнулремень безопасности. Он опустил стекло, прощаясь коротким движением ладони.

– Ты меня первым поцеловал, засранец. У меня фотка в доказательство этого.

– Нас было трое.

– Увидимся в воскресенье! – сказал Шепли.

– Пока, засранец! – прокричал Трэвис.

Шепли переключил скорость на коробке передач и выехал с парковки. Через десять минут мы уже покидали город, проезжая мимо тату–салона Скин Дип. Шепли просигналил, увидев оба автомобиля Трентона и Камилль, припаркованные у входа.

– Они курили на улице каждый раз, когда я проезжал мимо, – сказал Шепли.

– Ками сказала, они бросили ради Олив.

– Тейлор тоже, – сказал Шепли.

– Разве это не безумие? – резко произнесла я, мотая головой и думаяо Тейлоре и о том, как они с мамой Олив влюбились друг в друга втысячах миль отсюда. – Теперь нужно поработать над Трэвисом.

– Сказал, что бросит, когда Эбби забеременеет.

– Это будет чудо, – сказала я.

– Что именно? То, что он бросит, или то, что она наконец согласитсяиметь детей?

– И то, и другое.

– Ты хочешь детей? – Шепли не смотрел на меня, когда спросил.

Я сглотнула. Мы еще даже не выехали из города, а он уже заводил разговор на сложные темы. Я не была уверена, если это вопрос с подвохом. Он искал причины, чтобы уйти? Будет ли мой ответ последней каплей?

– Эм . . . да. То есть, наверное. Я всегда думала, что у меня . . . будут дети. Потом.

Он лишь кивнул, что заставило меня еще больше занервничать. Я достала журнал и безучастно пролистала страницы, притворяясь, что читаю заголовки. Если честно, я и понятия не имела, кто или что было на этих страницах. Просто отчаянно пыталась вести себя как обычно. Мы говорили и раньше о детях, и тот факт, что это было так неловко, теперь похоже означал, что мы двигались не в том направлении.

К тому времени, когда мы добрались до Спрингфилда, шторм уже приближался. Шепли указал на темные тучи на горизонте.

– Чем жарче, тем сильнее шторм. Посмотри на прогноз погоды в Канзас Сити.

Я достала телефон из сумочки, набирая информацию. Я замотала головой.

– Написано, что будет шторм, но начнется позже. – Я открыла свое любимое приложение–радар. – Оу. Тут какая–то красная зона в юго–восточной Оклахоме. Шторм доберется до Уичито примерно в то время, когда мы приедем.

– Вот чего я боялся. Надеюсь, не наступит раньше.

– Мы всегда можем остановиться и снять номер в мотеле, – сказалая.

Улыбка на моем лице казалась ненатуральной, а воздух в машине плотным и тревожным. Я внезапно разозлилась, что у меня были такие ощущения. Шепли был моим парнем. Я любила его, и он любил меня. В этом я была уверена.

Мы были по уши в глупом недопонимании, и я не хотела так себя вести. Я открыла рот, чтобы сказать это, но выражение лица Шепли меня остановило.

– Я люблю тебя, – это все, что я смогла сказать.

Его нога соскользнула с педали газа на секунду, и затем он потянулся к моей руке, продолжая смотреть на дорогу.

– Я тоже тебя люблю.

По тому, как еле заметно дернулся его глаз, я поняла, что он старался скрыть уязвленное выражение на лице.

– Эй, смотри. На двери той фуры написаноО'Фэллон, Миссури, – сказал он. – Как Фэлин Тейлора.