Он налил вино.

– Это хорошо?

Я положила сыр на крекер и надкусила, кивая, и затем отпила вино, чтобы смочить горло.

– Определенно ставлю тебе пятерку за старание.

– Хорошо. Не хочу, чтобы это было настолько мило, что я окажусь во френдзоне, – сказал он, почти про себя.

Я слизнула крекер и вино со своих губ, глядя наего. Воздух между нами изменился. Он стал тяжелее...наэлектризовался. Я наклонилась к нему, и он безуспешно попытался скрыть удивление и возбуждение в своих глазах.

– Можно тебя поцеловать? – спросила я.

Его брови взметнулись вверх.

– Ты хочешь...ты хочешь поцеловать меня? – Он осмотрелся, – Прямо сейчас?

– Почему нет?

Шепли моргнул.

– Просто у меня, эм...никогда не было девушки...

– Тебе со мной неловко?

Он быстро замотал головой.

– Это определенно не то, что я сейчас чувствую.

Он накрыл ладонью мою щеку и притянул к себе, не колеблясь ни секунды. Я немедленно открыла рот, пробуя влажность внутренней стороны его губ. Его язык был мягким, теплым и имел вкус сладкой мяты.

Я промычала, и он отстранился.

– Давай, эм...я сделал сэндвичи. Тебе нравится ветчина или индейка?

Я коснулась своих губ, улыбаясь, а затем сделала невозмутимое лицо. Шепли выглядел возбужденным в самом хорошем смысле этого слова. Он протянул мне квадратик, завернутый в вощеную бумагу, и я осторожно развернула уголок, продолжая тянуть, пока не увидела белый хлеб.

– Слава богу, – сказала я, – Белый хлеб лучший!

– И не говори. Терпеть не могу цельнозерновой.

– К черту белизну и калории!

Я развернула бумагу и попробовала бережно приготовленную индейку и швейцарский сыр с чем–то, что пахло фермой, зеленью и помидорами. Я посмотрела на Шепли в ужасе.

– О боже.

Он перестал жевать и проглотил.

– Что?

– Помидоры?

Его глаза наполнились ужасом.

–Черт. У тебя аллергия? – Он лихорадочно огляделся, – У тебя есть уколы? Отвезти тебя в больницу?

Я откинулась назад, широко открыв рот и схватившись за горло.

Шепли навис надо мной, не уверенный, где до меня дотронуться или как помочь.

–Черт. Черт! Что мне делать?

Я схватила его за рубашку и притянула к себе, стараясь что–нибудь сказать. Наконец, я смогла заговорить.

– Рот–в–рот, – прошептала я.

Шепли напрягся, и затем его мышцы расслабились.

– Ты надо мной прикалываешься?

Он поднялся, а я рассмеялась.

–Иисусе, Мерик, я чуть с ума не сошел!

Мой смех утих, и я улыбнулась ему.

– Моя лучшая подруга называет меня Мерик.

Он вздохнул.

– Я точно останусь во френдзоне.

Я подняла руку над головой, накручивая длинные локоны, чувствуя холодную траву под рукой.

– Лучше предотвратить это настойчивой привлекательностью.

Он выгнул бровь.

– Я не уверен, что могу с тобой справиться.

– Не узнаешь, пока не попробуешь.

Шепли расположился на руках по обе стороны от меня, и затем наклонился, прикасаясь своими губами к моим. Я потянулась вниз, подбирая юбку, и улыбнулась, когда кромка ткани поднялась выше коленей. Его губы боролись с моими, в то время как он одним плавным движением расположился у меня между ног.

Его руки так хорошо ощущались на моей коже, а мои бедра сжимались и двигались в ответной реакции. Он просунул руку под моим коленом, подтягивая его к своему бедру.

– Святое дерьмо, – сказал он мне в губы.

Я притянула его ближе. Твердость под его молнией прижалась ко мне, и я промычала, чувствуя плотную ткань на кончиках пальцев, когда расстегивала пуговицу на его джинсах.

Когда я забралась внутрь, Шепли застыл.

– Я не взял...Я не ожидал этого. Совсем.

Свободной рукой я вынула маленький пакетик из своего лифчика без лямок.

– Вот это хочешь?

Шепли посмотрел вниз на квадратик фольги в моей руке, и выражение его лица изменилось. Он сел назад на колени, наблюдая, как я поднимаюсь на локтях.

– Дай угадаю, – сказала я, пробуя на вкус едкость своих слов. – Мы только познакомились. Я проявляю сексуальную инициативу, и принесла презерватив, так что это значит, что я шлюха, и это делает тебя совсем не заинтересованным.

Он нахмурился.

– Скажи это. Скажи, о чем думаешь, – произнесла я с вызовом. – Выкладывай как есть. Я приму это.

– Эта девушка эффектная и веселая и скорее всего самое прекрасное создание, что я когда–либо видел в жизни. Как именем господа я умудрился быть с ней в эту секунду? – Он наклонился, наполовину в замешательстве, наполовину в священном трепете. – И я не уверен, тест ли это,– Он посмотрел вниз на мои губы, – Потому что, поверь, если это так, то я хочу его сдать.

Я улыбнулась и притянула его, чтобы снова поцеловать. Он наклонил голову, охотно подаваясь вперед.

Я держала его на расстоянии, всего в дюймах от своего рта.

– Может я и спешу, но мне нравится, чтобы меня целовали медленно.

– Я могу это сделать.

Губы Шепли были полными и мягкими. От него исходила нервозность и неопытность, но то, как он меня целовал, говорило совершенно о другом. Он чмокнул меня, задержавшись на секунду, перед тем как отстраниться, и затем поцеловал меня снова.

– Это правда? – прошептал он, – Что девушки, которые спешат, обычно ненадолго задерживаются?

– В этом вся соль спешки. Ты не знаешь, что будешь делать, пока не сделаешь это.

Он выдохнул.

– Просто сделай одолжение, – сказал он между поцелуями. – Когда будешь готова уйти, отпусти меня спокойно.

– Ты первый,– прошептала я.

Он положил меня назад на одеяло, заканчивая то, что начала я. 

Америка была похожа на ангела, прижав к уху телефон; на ее лице блестелислезы. Даже если это и не были слезы счастья, она все равно была не менее красивой.

Она нажала на экран и положила телефон между своих перекрещенных ног.Толстый ярко розовый чемодан лежит на кровати; ееизящныепальцы и длинная оливкового цвета юбка напоминает мне о нашемпервомсвидании – оказавшееся и нашим первым днем встречи…наряду с несколькими другими первыми разами. Я влюбился в неетогда, носейчас я любилееещебольше, спустясемьмесяцев и одно расставание, даже с размазаннойтушью и скрасными глазами.

– Они поженились,–Америка нервно рассмеялась и вытерла свой нос.

– Я слышал. Тогда, я полагаю, Хонда стоит в аэропорту? Я могу завезти тебя туда и поехать за тобой обратно в квартиру. Во сколько они прилетают?

Она шмыгнула носом, раздражаясь.

– Почему я плачу? Что со мной не так? Я даже не удивилась. Ничего из того, что они делают, больше не удивляет меня!

– Два дня назад мы думали, что они мертвы. Теперь, Эбби жена Трэвиса… и ты только что впервые встретилась с моими родителями. Это были длинные выходные, детка. Не занимайся самобичеванием.

Я коснулсяее руки, и она, казалось, расслабилась, ноэто не продлитсядолго, преждечемонаощетинится снова.

– Теперь ты связан с ней родственными узами, – сказала она, – Я же просто друг. Все кроме меня связаны. Я посторонняя.

Я обхватилеерукойвокругшеи и притянул к своей груди, целуяееволосы.

–Очень скоро тытоже будешьчастьюсемьи.

Онаоттолкнуламеня, в еехорошенькоймаленькойголовкевозникаеточереднаябеспокойнаямысль.

– Шеп, они молодожены.

– И что?

– Подумай об этом. Они не захотят иметь соседей по комнате.

Мои брови взлетают вверх. Что, черт возьми, мне делать? Как только мне в голову пришел ответ, я улыбнулся.

– Мер.

– Да?

– Нам нужно купить квартиру.

Она покачала головой.

– Мы уже говорили об этом.

– Знаю. Я хочу поговорить об этом снова. Тайная женитьба Трэвиса и Эбби – это идеальный предлог.

– Серьезно?

Я кивнул.

Я терпеливо наблюдал, в то время как все варианты проплывали у нее перед глазами; уголки её губ поднимались выше с каждой секундой.

– Думать об этом очень волнительно, но в действительности…