Это комната Нокса.

Открываю свой рот, чтобы заговорить, и всё что у меня выходит:

— О мггггггой богггг, — моя попытка просьбы Господа о милосердии звучит как из уст пьяного второкурсника.

Моя голова падает, когда я слышу, как Нокс смеется себе под нос. Всё еще печатая и не утруждаясь, чтобы посмотреть на меня он говорит:

— Так тебе и надо. Ты так сильно обезвожена, тебе повезло, что у тебя не случилось разрушение мышц. Бу была настолько близка к тому, чтобы поставить тебе капельницу. Я ее отговорил. — Наконец глядя на меня, он ухмыляется и говорит слишком уж громко: — Добро пожаловать в мир живых.

Каждое слово, которое он говорит, пронзает мои барабанные перепонки, и мой желудок сжимается. Съеживаясь, я закрываю рукой глаза и бормочу:

— Что произошло?

Скрип стула предшествует глухим шагам к постели, выглядывая через пальцы, мне неожиданно хочется, чтобы я этого не делала.

Нокс взбешен.

Его челюсть сжата, вена на виске пульсирует. И я знаю, что сейчас произойдет. Он почти вопит:

— Какого черта ты думаешь, произошло, Лили? Ты нихрена не ела несколько дней! Ты истощена и обезвожена. — Глядя в пол, он вздыхает и качает головой, прежде чем опять посмотреть на меня. Его глаза смягчаются, и он признает: — Я облажался. Я знаю это. Ты знаешь это. Моя команда знает это. — Наклоняясь ближе ко мне, он продолжает: — Не цепляйся за это. Отпусти. Ты разозлилась на меня. Мы обменялись словами. Всё кончено. Начинаем все заново. Прямо сейчас.

И вот все возвращается.

Случай с побегом. Депрессия. Ссора. Неприятный эпизод с обмороком.

Мы не разговариваем. Я беру минутку, чтобы осмотреть своего похитителя. Он выглядит изможденным. Изнуренным. Измотанным. Просто чертовски уставшим.

«Кто может его винить? Он следил за твоей несчастной задницей три ночи».

Когда он последний раз спал? Я не думала о том, как мои действия повлияли на него.

Если бы я только могла ему доверять.

— Что если я докажу, что ты можешь мне доверять? Ты будешь делать то, что тебе велено?

Я не осознала, что говорила вслух. Мои щеки краснеют, но надежда расцветает в самом центре меня. Быстро киваю, мои губы двигаются, и я произношу:

— Да.

Нокс кивает, разворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня с мыслями о том, неужели я только что сама того не желая заключила сделку с дьяволом.

Лили

Оставшись одна, я смотрю на себя и пищу.

О, боже! Где моя одежда?

Всё, во что я одета — это пара белых хлопковых трусиков и белая маечка на тоненьких лямках. Я ахаю, когда замечаю свою одежду, включая мой лифчик, возле кровати.

Я убью его!

Вставая на ватные ноги, плетусь в ванную, включаю свет.

Святое дерьмо. Нокс был прав. Мои ключицы немного торчат. Мое лицо осунулось. Задрав немного майку, я вижу, как болезненно торчат ребра, и мое горло сжимается.

Я от природы худая, высокая и долговязая. Сейчас я выгляжу просто больной.

Покашливание в дверях ванной выдергивает меня из моих мыслей в настоящее. Нокс стоит там, взгляд останавливается на моих ребрах. Моя шея краснеет, и я одергиваю свою майку вниз на живот. Затем вспоминаю, что я в бешенстве. Как он смеет снимать с меня одежду! Открывая рот, начинаю:

— Тебе бы лучше иметь хорошую причину…

Мои гневные слова погибают на губах, когда он вытягивает руку. Блестящий черный предмет лежит у него на ладони.

Неожиданно застыв, всё, что я могу делать — это открыто пялиться на мобильный телефон. Моя голова кружится. Закрываю трясущимися руками свои глаза, моя грудь вздымается тяжелыми вдохами. Сгибаясь над раковиной, я чувствую, как большая рука нежно гладит мою спину.

Нокс спрашивает:

— Ты в порядке?

Не имея возможности говорить, я киваю в знак согласия, в то время как мысленно кричу: «Нет». Он отходит назад к двери, и я слышу, как он говорит:

— Извини, Киаран, она не очень хорошо себя чувствует. У нее был скверный день. Может быть, снова попробуем завтра.

Киаран? Вроде как мой папа, Киаран?

Энергия магическим образом восстановлена, я выбегаю из ванной, почти поскальзываясь на керамической плитке. Подбегая к Ноксу, я вырываю телефон из его руки и подношу к уху. Голос дрожит, я тихо спрашиваю:

— Папа?

— Делайла! Ох, моя сладенькая девочка. С тобой всё хорошо? — его нетвердый голос походит на мой, также дрожит.

Это всё, что требуется. Мое сердце парит. В меня вселяется облегчение. И дамбу прорывает, слезы льются по моим щекам, когда я поворачиваюсь к Ноксу. Наши глаза встречаются. Тихо всхлипывая, я произношу одними губами: «Спасибо», и я действительно так думаю. Я бы сделала всё что угодно, о чем бы он сейчас попросил.

— Я в порядке, правда. Просто немного слабая сегодня. — Я лгу.

Отец шмыгает носом, покашливает и успокаивает свой голос.

— Хорошо. Это хорошо. Нокс лучший в том, что он делает, и он защитит тебя, дорогая. Мне, — он прочищает горло. — Мне жаль, Делайла. Очень жаль. Я никогда не хотел, чтобы ты всё узнала таким образом. Я знаю, мне следовало рассказать тебе. Но это было так тяжело для меня. Я твой папа, предполагалось, что я должен был сам тебя защищать.

Желудок сжимается от напряжения, я пересиливаю себя и говорю отцу:

— Не делай этого. Ты сделал то, что мог, а когда понял, что не справляешься — прибегнул к помощи. Так поступает хороший отец. Ты хороший отец. Самый лучший.

— Ты себя хорошо ведешь? Без фокусов? — через телефон я слышу, как он улыбается.

— Уфф... — это всё что я могу выдать, и мой отец прыскает со смеху. Оттого что он смеется, я тоже хихикаю.

Отец говорит с досадой:

— Никогда не могла хорошо лгать, Лили, малышка. — Он никогда не называет меня Лили.

Когда неловкий момент молчания проходит, я спрашиваю:

— Как мама? И Тера? Где вы находитесь?

Голос позади заставляет меня подпрыгнуть.

— Время вышло. — Разворачиваясь, я чувствую, как снова начинаю учащенно дышать. Я умоляю:

— Нокс, пожалуйста, всего несколько минут. Пожалуйста. — Я готова броситься на колени, просто чтобы доказать, как сильно мне это необходимо.

Изучая мое лицо, он быстро смотрит на свои часы.

— Две минуты. И это всё.

Подношу телефон обратно к уху, мой отец подавлено говорит:

— Время вышло? Уже?

Говоря так быстро, как могу, я почти кричу:

— У нас есть две минут. Время пошло!

Отец сдавленно смеется, но говорит быстро:

— С мамой всё хорошо, ну ты же знаешь какая она. Всегда держится. Она ужасно по тебе скучает. И Тера... в общем, дорогая, я не знаю где она. Ее забрали тогда же, когда и тебя. Я знаю, что она в безопасности, но это всё. Я не знаю, где каждая из вас находится, но получаю каждодневные отчеты от Нокса и Митча. И пока вы обе защищены, я смогу справиться с нехваткой общения.

Мой отец имеет способность заставлять тебя чувствовать надежду в самой ужасной ситуации. Я так сильно его люблю. Неожиданно выпаливаю:

— Я так сильно люблю тебя, папочка. Передай маме, что ее я тоже люблю.

Его голос дрожит:

— Я люблю тебя сильнее, деточка. Я сделаю всё что угодно, чтобы защитить тебя.

Ощущается присутствие сзади, и волосы на затылке становятся дыбом. Зная, что мое время вышло, задыхаюсь от всхлипывания.

— Так, этот Нокс говорил правду. Ты нанял его, и он должен меня защищать?

Отец твердо отвечает:

— Что бы ты ни делала, слушай Нокса. Для него превыше всего твои интересы. Я клянусь.

Моя голова опускается, слезы падают на пол, и я шепчу:

— Я хочу вернуться домой, папочка.

Прежде чем он успевает ответить, телефон вырывают у меня из ладони, и я снова официально оторвана. От моей семьи. Моей жизни. От всего, что люблю.

Мой мозг говорит мне быть благодарной за несколько минут, которые я провела, разговаривая со своим отцом, но сердце страдает, и оно побеждает. Ярость просачивается сквозь меня, и я оборачиваюсь к Ноксу. Он встречает меня пристальным взглядом.