Он устало взглянул на меня.

— О чем здесь говорить? Если конечно, ты еще переживаешь об этом утре? — он поколебался. — Ты была права. Мне нужно было лучше с этим разобраться. Ты просто... перемены меня удивляют.

Я поняла. Некоторые вещи между нами могли расти и перестраиваться, но это было тем же — я все еще более прагматична.

Я вздохнула и заставила себя говорить так, чтобы осознавать важность этого факта.

— Тебе нужно принять то, что может быть все. Что это, — мой голос принял форму солидность—этого—момента. — это временная остановка перед неизбежностью.

— Нет, — сказал он, даже не смотря на меня, будто все дело в этом. Он так сказал и так будет. Отлично.

Я раздраженно покачала головой.

— Ты знаешь, что Орден сказал: Лили и я зависим друг от друга. Я даже не уверена, что смогу прожить без Лили так долго.

Он поднял плечо в намеке на пожимание.

— И ты будешь в порядке так скоро, как мы найдем ее и ...

— Если мы сможем найти ее. Если у меня хватит сил вытурить Эрин. — Сказала я устало. — Ты подумал об этом? Что остановит ее от того, чтобы забрать Лили назад, даже если я отберу тело? Сколько раз, ты думаешь, я смогу сделать это и оставаться в живых?

Он не ответил.

— И, что более важно, кто дал мне право на это? Тоесть, больше чем у Эрин. — В прошлый раз я сделала это, чтобы спасти Лили. Но не сейчас. Сейчас я спасала свою шкуру, метафорически, и я не была уверена, что могу сделать это. Я не чувствовала, что это правильно.

Уилл взглянул на меня, нахмурившись.

— Тебя отправили назад, чтобы помочь мне. Ну и Лили, может быть.

Проклятие. Думаю, время поговорить начистоту. Я наклонила голову на сидение.

— Об этом... — Я помолчала. — Ты знаешь, не было громогласного голоса с небес, инструктирующего меня или чего—то еще.

Он нахмурился еще больше.

— Ага...

Я заерзала. Не следовало ждать так долго, чтобы сказать ему. Но когда это произошло, когда я вернулась в первый раз, он все еще был по большей части симпатичным парнем, который был странным и раздражал. И тогда все как—то изменилось, он стал нужен мне больше, чем просто из практических соображений, а говорить правду такого рода было невозможно.

— Я не помню всего в точности. — Быстро сказала я. — Я помню чувство безопасности и тепло, словно в раю, но... это большая часть.

— До того, как тебя отправили назад. — сказал он.

Я скорчила рожицу.

— Правильно? — он надавил.

— Я заснула в твоей комнате в первое утро и увидела твою мантию выпускника, повешенную на двери ванной, и типа психанула. — заключила я. Быстро можно было понять, что много, очень много времени упущено. Я вернулась утром после дня рождения Уилла — я обнаружила недоеденный торт и маленькую кучу не распакованных подарков на кухонном столе. И я знала, что день рождения Уилла был в конце мая. Еще были деревья, более зеленые, чем запомнила я, а воздух был теплее, ближе к лету.

— Мне нужно немного времени, чтобы подумать, — сказала я. — Меня не было несколько дней, я пыталась привести мысли в порядок. — У Мисти я узнала, как долго меня не было — почти целый месяц! Отсюда же я узнала замысел Лиэн по унижению Бена на церемонии. — В то время, когда я думала о том, куда ведет свет, и я знала только один вариант. — Который привел меня к тому, куда я попала с самого начала — к тому, чтобы помочь Уиллу Киллиану.

— Так... Я сказала тебе, что отправлена назад, чтобы помочь тебе, — сказала я, поморщившись в ожидании ответа. Это не закончится хорошо.

— Ты солгала, — сказал он твердо, костяшки его пальцев побелели, когда он обхватил руль.

— Я... сделала логический вывод, основываясь на фактах, — заявила я, хотя слышала, как слабо это звучит. — Тебе нужна была помощь, и меня тут же отправили назад. Это выглядело логично, что две вещи могут быть связаны.

Он съехал с дороги к заправке, переключил передачу, чтобы припарковаться, перед тем, как взглянул на меня. Щеки его покраснела.

— Ты солгала! Еще хуже то, что ты сказала мне то, во что я поверил.

— Это не означает, что это не может оставаться правдой, — сказала я, удерживаясь от порыва съехать с сидения, когда услышала боль и горечь в его голосе. Он не может заставить меня плохо себя чувствовать из—за выбора, который я сделала до того, как узнала его по—настоящему.

— О, боже, Алона, — он обхватил лицо ладонями.

— Ну и что ты хочешь, чтобы я сделала? — потребовала я. — Скажешь "Я не помню ничего"? Ты думаешь, что я что—то скрываю.

Он покачал головой.

— Не переводи стрелки. Это все из—за тебя и твоих выкрутасов. Ты не можешь избавиться от того, что кто—то где—то забудет тебя.

Ой. Это задело.

Я села прямо.

— А есть плюсы от того, что случилось? — спросила я, начиная злиться. — Что я застряла здесь и помогала тебе, даже если это не было божьей милостью или светом, а?

Он молчал.

— Нет, я так не думаю, — заключила я, откидываясь на сидение.

— Ты сделала это, потому что тебе выгодно, — он мрачно глянул на меня.

— Тебе тоже, — быстро подчеркнула я. — Но ладно. Это в прошлом. Я пытаюсь делать правильные вещи здесь и сейчас. — Я взмахнула волосами и была удивлена тем, что они пришли в порядок. Думаю, я была Элли больше, чем представляла. — Я говорю правду сейчас, когда не должна. — Это было трудно. Для меня. Почему он этого не понимает?

Он кивнул.

— Ты хочешь парад в свою честь?

Его слова приземлялись с тяжелым ударом, и я вздрогнула. Ему было не свойственно быть таким саркастичным. И я пыталась измениться, разве он не видит этого ? Я заставила себя продолжить, не огрызаться на него.

— Я хочу сказать, — сказала я, подчеркивая — что у меня было не больше прав быть Элли, чем есть у Эрин... — Я нахмурилась. — Ну, или как там ее имя.

Я представила себе миссис Тернер, которая пытается приспособиться к другому имени своей дочери и почувствовала удивительно резкую боль. Она усложнила мне жизнь, но только потому что, она по—настоящему беспокоилась обо мне. Теперь ей придется иметь дело с версией Эрин—аля—Лили. Это было несправедливо по отношению к ней. Это было странно. Если миссис Тернер была похожа а мою мать — не вмешивалась и только заботилась о себе — тогда мне было бы легче притворяться Лили, и наверное, мне бы не прошлось так волноваться. Но может быть, жизнь лучше, когда сложнее, я не знаю.

— Даже если мы найдем Эрин и вытащим ее, меня ... послали сюда не для того, чтобы что—то делать. Чтобы быть Элли. — Мне было тяжело произнести это вслух. Признать то, что я не знала, зачем меня вернули, что может быть, даже не было причины. Но я не могла позволить Уиллу думать так.

— Я хотел сказать, — сказал он, насмехаясь надо мной, но с настоящим гневом, прорезавшимся в его голосе, — что Эрин глубоко наплевать, как люди будут называть ее, до тех самых пор, пока она будет жива. Так или иначе, ее настрой таков.

Я вздрогнула, вообразив, как это могло бы быть. Это было как сидром "взятия машины на прокат", только хуже. Тот лимузин для выпускного? Все пофиг, что произошло внутри, потому что это была не наша машина.

— Так что забудь, почему тебя вернули назад или почему ты не была...

Я вздрогнула от злобы на последних словах.

—... и просто помоги мне найти Эрин и Лили, — сказал он. — Тогда мы побеспокоился о том, что делать дальше и кто, что может сделать.

И что делать с тобой... Он не сказал этого, но, тем не менее, я услышала это. Замечательно. Буду с нетерпение ждать этого. Может быть, я смогу исчезнуть до этого.

— Хорошо, — наконец сказала я. Я могла помочь — или хотя бы попытаться. Только бы избавить Тернеров от еще одного звонка из больницы ... или тюрьмы.

Он быстро кивнул и молча завел машину.

Ну, по—крайней мере, больше не было слез. Видно, я исправила это. 

Она лгала. Она, черт возьми, лгала о свете. УАлоны вообще нет никаких рамок? Нет ничего святого? Господи.