Точно могу сказать, что та прежняя Алона предпочла бы исчезнуть, чем жить под маской Лили — или даже Элли Тернер, и я не ожидал, что ей будет проще изменить внешность Лили и то, как она воспользуется "второй жизнью".

Я определенно хотел, чтобы она осталась. Но когда это произойдет, я не хочу, чтобы она была несчастна только потому, что я буду скучать по ней, если ее не будет, ведь моя жизнь стала лучше — хотя, конечно же, и сложнее и напряжённей в определенные моменты — когда она в ней появилась.

Нет. Я оттолкнул плохие мысли. Мы с ней не могли зайти так далеко просто... потому что ее здесь больше нет. Мы должны уяснить это. Мы должны.

— Эй.

Я оглянулся, чтобы увидеть Алону, склонившуюся сквозь все еще запертую дверь, ее волосы струились по плечам.

— Она уже открыта. И тебе точно надо быть здесь. — Ее рот был искривлен от отвращения или беспокойства, или и того, и другого.

––Ага.

Затем она вернулась в дом, не оставив мне выбора идти или нет.

Дом был чист, но воздух был спертым, как в школе после летних каникул. Воск для пола и не востребованность, надо полагать.

Я стоял в маленькой прихожей, слева очевидно была гостиная — куча вмятин на белесом ковре свидетельствовали о диване и креслах, стоявших здесь ранее. Длинный узкий коридор вел к кухне, а справа лестница на второй этаж.

— Поднимайся сюда, — сказала Алона с площадки между пролетами. Выражение на ее лице не выглядело менее мрачным, чем несколько минут назад, и я хотел узнать причину, но вопрос бы разрушил весь сюрприз, чего я пока не хотел. Войти в дом без шума — чертов почтовый ящик на входной двери, гремел при каждом движении — было довольно сложно. Если Эдмунд еще не знает, что я был здесь, я хотел бы сохранить это, по крайней мере, еще ненадолго.

Я последовал за Алоной наверх так тихо, как мог, и оказался на открытом месте, на самом верху, которое выглядело так, будто здесь была мебель. Три наиболее пустых комнаты были на этом этаже — возможно спальни — но мне не нужно было идти куда-то, чтобы найти Эдмунда... или учуять его.

Он сидел на полу, склонившись к маленькому участку стены между двумя спальнями. В руке он сжимал бутылку виски, и от него несло перегаром, что даже мои глаза заслезились, хотя я был в десяти футах от него. Это объясняло реакцию Алоны. Ее мама обеспечила ей опыт кучей подобных воспоминаний.

— Эй, — сказал Эдмунд с дурацкой ухмылкой, поднимая бутылку в приветствии. — Как ты тут оказался? Это я, Эд. — Будто я мог забыть его за прошедшие восемь часов.

Алона закатила глаза.

— Я облажался, чувак, — продолжил он до того, как я мог ответить. — Я уехал из-за Эрин, и все пошло коту под хвост. — Он помахал наполовину пустой бутылкой, сопровождая свою тираду. — Соседи сказали, у мамы была депрессия, папа потерял работу, и сейчас... они ушли. Их вышвырнули из собственного дома. — Он мрачно тряс головой. — Никто не знает, где они сейчас. И даже если я найду их, они не станут говорить с чокнутым сынком, который обеспечил им столько проблем и опустил стоимость их недвижимости ниже плинтуса.

Я покачал головой, неуверенный, что правильно расслышал его сквозь нечеткое бормотание. Причем здесь стоимость недвижимости?

Я двинулся ближе и опустился на колени рядом с ним, стараясь дышать через рот и умоляя себя быть терпеливым тогда, когда я больше всего хотел потрясти его.

— Это не твоя вина. Ты делал все, чтобы выжить, и я уверен, что они поняли, если бы знали. И мы можем помочь тебе найти их, вообще-то. Но сначала мне нужно, что бы ты сказал мне...

— Неа, чувак, ты не понял, — он повертел головой из стороны в сторону, имитируя волевое движение. — Я был здесь. Я мог все это остановить.

Только это не имело значения. Все дело в том, что его не было здесь, и поэтому все пошло прахом. Очевидно, он уже был пьян, когда потерял связь с реальностью. Восхитительно.

Алона дернулась и присоединилась ко мне.

— На вечеринке? На крыше?

— О чем ты говоришь? — поинтересовался я.

— Его спроси, — буркнула она и ткнула меня между ребер, когда я выпрямился.

Я уставился на нее, но посчитал себя обязанным повторить за ней.

— На вечеринке? На крыше?

Эд прищурился, его взгляд был стеклянным, но это, по меньшей мере, был первый визуальный контакт за время всего разговора.

Он наклонился вперед с напряженным лицом, и я отстранился назад, потому что это было лицо типа я—собираюсь—блевануть—прямо—здесь—и—сейчас.

— Нет, — прошептал он, будто открыв большой секрет.

Я перевел взгляд на Алону — моя очередь закатывать глаза — но она не смотрела на меня.

— Где ты был? — спросила она Эда.

Вздохнув, я повторил ее вопрос для него, не ожидая, пока она снова ударит меня локтем. Ребра еще болели от предыдущего удара.

— В кампусе. В комнате, — сказал он тем же тихим голосом, слезы струились из его влажных глаз по щекам. — Она хотела, чтобы я пошел с ней на эту тупую костюмированную вечеринку, расширил наши социальные горизонты, чтобы это не значило. Она нервничала, уходя одна.

И вот оно. Он не говорил о родителях, он говорил о сестре и ее смерти.

Алона победно посмотрела на меня.

— Мы поссорились, и она пошла одна. Я слишком устал, чтобы чем-то заниматься, — он стукнулся головой об стену, бутылка выскользнула из его руки. Если бы он не выпил больше половины содержимого, виски бы залило ковер. — Тот же колледж, тот же блок, та же специализация в экономике. Она менялась, становясь той, кого я не знал. Контактные линзы, новая прическа...

— Да что такое было с ее прической? — пробормотала Алона, рассматривая беспорядочные кудри на макушке Эда.

— ...сменила свои джинсы и толстовки на одежду, которую носят девчонки из сообществ, тусовалась с этими мудаками из братств... и она хотела изменить меня. Говорила мне, с кем говорить, что носить. Она всегда так делала, но тогда меня это взбесило. Мне не нравилось то, в кого она превращалась — пустышка — и я не хотел быть частью этого. Но если она изменила себя без меня, тогда кем был я, а? — он потер бутылкой ссадину на лице, алкоголь пролился на ковер. — Я был... Это было трудно. Я пытался понять это, понять, что мне делать. И я сказал ей "нет" той ночью, возможно впервые. Она психанула, но я думал, что это на одну ночь — не очень важно. Кроме того, что важно было только это. — Он подтянул колени к груди и оперся на них подбородком. — Это была просто тупая вечеринка, — сказал он тихим дрожащим голосом.

Я бы сказал Алоне, по крайней мере, сейчас, единственное, о чем мы должны переживать — это поиски Эрин. Но я понял, что Эда, который мог бы сказать нам, где она сейчас, недостаточно. Не с этим чувством вины вокруг, что связывало этих двоих. Незаконченное дело Эда с тем, кто по сути был его половиной, стало настоящей проблемой. Без него мы не могли ничего сделать, даже если разберемся с тем, как найти Эрин.

Я принял оперативное решение.

— Ты должен пойти с нами. Нам нужна твоя помощь с Эрин.

Он покосился на меня.

— Ты продолжаешь говорить ”мы”.

— Мой дух—проводник, Алона, здесь, — ответил я.

— Это что, так важно? — пробормотала она.

— Серьезно? Эй, Алона, — Эд махнул ниже того места, где она стояла на коленях рядом со мной.

Она закатила глаза.

Он потер лицо и сел ровнее.

— И с чем вам нужно помочь? С Эрин все нормально?

Алона вздохнула.

— Я бы не говорила на твоем месте, — сказала она мне, — Это все усложнит.

Я не обратил на это внимания.

— Это долгая история, — сказал я Эду. — Но она связана с тем, что у Эрин теперь есть тело, которое ей не принадлежит, и нам нужна твоя помощь, чтобы разобраться с ней.

Он дернулся вперед, еще раз заставив меня задуматься о том, как бы его не стошнило на меня.

— Тело? — он нахмурился. — Она завладела кем-то? Как это возможно?

— Серьезно, — сказала Алона, — ты когда-нибудь слушаешь меня? — она подскочила на ноги и ушла.