Крыть такие доводы Кожину было нечем. Под их натиском он почувствовал себя, как один и безоружный против прущего на него танка — ни больше, ни меньше.

— Согласитесь, — подытожил Паков, вбивая гвозди в гроб неуклюжей гипотезы собеседника, — получение (кстати, откуда?) столь экзотической и даже уникальной болезни не менее фантастично, чем существование иного мира, где все наперекосяк. Бегство же твари от креста и ее превращение на ходу в дым даже супер-пупер-болезнью объяснить не получится.

— Ладно, — Андрей вздохнул. — Допустим, речь идет о другой вселенной. Возможно даже, такая гипотеза ближе к истине, чем версия о перемещении во времени, которой придерживаемся мы. В конце концов, что трехмерная модель мира, что четырехмерная — всего лишь идеализация. Упрощение. Но что может дать открытие этой другой вселенной с практической точки зрения — чтобы создавать под эту задачу целый отдел?

— О, тут мы переходим от одного значения нашей буквы «А» («антимира») к двум другим. «Аномалии», — на секунду Паков сделал почти театральную паузу, как конферансье, объявляющий участников ближайшего выступления, — и «артефакт».

Кожин слушал, а притворявшийся лейтенантом полиции человек продолжал.

— Вот этот город, — говорил он, — поглощенный, уничтоженный, но чудесным образом возродившийся — есть не что иное, как частный случай аномалии, порожденной контактом с «антимиром». Причем аномалия эта далеко не первая из обнаруженных. Просто такой масштаб наблюдается впервые, чтоб целый город соседняя вселенная выплевывала. Потому ваши и заметили.

— А еще потому, что управление и наш отдел наблюдают за этим местом около года, — добавил к сказанному Андрей.

— Тогда как, до сих пор, — продолжил объяснения Паков, — оттуда к нам заносило разве что отдельные предметы. Обычные предметы вроде ложек или старых ботинок… но обретшие в другой вселенной чудесные свойства. Ну, подобно тому, как вода в разных условиях либо в пар превращается, либо в лед. Эти предметы находят люди, и… слышали, к примеру, историю о леснике, умевшем передвигать предметы силой мысли? И этим распугавшем банду хулиганов, безобразничавших на вверенной ему территории?

— Извините, таблоиды не читаю, — Кожин в ответ пренебрежительно хмыкнул.

— А зря, — сказал Паков с укоризной. — Иногда жизнь похожа на статью в таблоиде. Не всегда же ей на лекцию по естествознанию походить. Но суть не в этом. Лесник тот не лично обладал даром, о котором писали, а добился такого эффекта с помощью… гвоздя. Обычного с виду, ржавого гвоздя, который подобрал во время одной из лесных прогулок с тем расчетом, что где-нибудь да сгодится. Жители деревень и, тем более, такие вот одиночки, обитающие вдали от цивилизации — они, знаете ли, куда практичнее, населения мегаполисов. Когда расстояние до ближайшего торгового центра исчисляется десятками километров, глупо мотаться туда по малейшему поводу. А когда лесник обнаружил, каким замечательным уменьем наделил его гвоздь, он тем более не допускал и мысли, чтобы с ним расстаться.

— Но вы, — начал Андрей, — ваши люди…

— Уговорили его, — просто сообщил Паков. — Только не спрашивайте, как. Просто такова уж задача отдела «А». Обнаружить артефакт и изъять его для исследований. А также для того, чтобы эти диковинки не попали в плохие руки. К гангстерам, террористам. По этой причине, собственно, наш отдел и его работа держится в секрете даже от коллег. Вам ли не знать, пан шеф, сколько в мире людей, не знающих недостатка в деньгах, но явно обделенных моральными качествами. Такие люди на все пойдут, чтобы завладеть каким-нибудь из подарочков «антимира», и тут даже стены управления не покажутся неприступными. Если кто-то из этой мрази разнюхает про нас и потянет руки к нашей коллекции, он своего добьется. Кого-то подкупит из нас, кого-то припугнет или даже уберет… чужими руками, понятно. Так что мы просто не можем позволить себе даже малейшую утечку.

— В общем, — сказал Кожин, — если я правильно понял, вас прикрепили ко мне чисто номинально. На самом же деле я делаю тут свою работу, а вы — свою.

— В общем-то, да, — было ему ответом. — Местная полиция обеспечивает мне прикрытие. Но я не отказываюсь от содействия… тем более, коллеге по ведомству. Другое дело, что содействие — не повод забывать о собственной миссии. Было бы очень странно, если б аномалия подобных размеров не принесла с собой хотя бы завалящего артефакта. Уверен, что находка меня здесь ждет. И отнюдь не завалящая.

— Прямо здесь? — не без скепсиса спросил Андрей.

— Представьте себе, — с подчеркнутым апломбом заявил Паков. — Чутье у меня… профессиональное. Как у охотничьей собаки. Или как у тех славных ребят, что воду с помощью лозы отыскивали. И вот на этот раз чутье привело меня сюда. Я, как в подвал спустился, и эту дверку в темноту заприметил, сразу понял, что на верном пути.

Наконец, лестница кончилась. Паков, а за ним Кожин миновали последние ступеньки, и вышли на небольшую площадку с земляным полом. Луч фонаря Пакова скользил по влажным щербатым каменным стенам.

— Ну, где же ты? — с растущим отчаянием, едва ли не разочарованием в голосе приговаривал сам Марьян, вглядываясь в темноту.

Затем, внезапно, земляной пол вспучился под ногами. Что Кожин, что Паков едва успели отпрянуть, когда в земле вырос пупырь размером с баскетбольный мяч.

— Вот оно! — вскричал, задыхаясь от восторга, псевдо-лейтенант.

Следующие несколько секунд он, затаив дыхание, наблюдал, как под лучом фонаря пупырь поднимается, выступая из-под земли, затем воспаряет над ней, оказавшись шаром. Комья налипшей земли отваливались и соскальзывали с его поверхности, оказавшейся гладкой, металлической. В свете фонаря она отливала золотистым блеском.

— Вот оно!

Застыв в полутора метрах над землей, шар повис, в опоре явно не нуждаясь, и начал медленно, величественно, вращаться вокруг оси. Как крохотная планета. Или как выставленный на витрину дорогой товар, сулящий своему покупателю, помимо прочего, чувство превосходства над простыми смертными, столь замечательной вещицей не обладающими.

Нет, скорее, как главный приз лотереи. Лотереи под названием «жизнь».

— Вот оно-о-о! — вопил Паков торжествующе, тыча в направлении шара пальцем и хлопая в ладоши. Только что не подпрыгивал при этом как восторженный ребенок, получивший в подарок долгожданную игрушку.

Затем, опомнившись, возвращая себя к реальности, он повернулся к Андрею Кожину.

— Что ж. А теперь, пан шеф…

Пистолеты они достали одновременно.