– Нет, – ответила я, глядя прямо в лицо Леониду.

Тот кивнул головой.

– Вполне вероятно.

Леонид отобрал у меня фото и показал пальцем на овальную коробочку.

– А это видали когда-нибудь?

– Нет.

– До настоящего момента не видали?

– Да, не видала до настоящего момента.

– Тогда возьмите в руки и внимательно рассмотрите.

Я взяла коробочку. Она раздвигалась, как пенал. Две крошечные кнопки на поверхности делали ее похожей на карманный фонарь.

– Обратите внимание на отверстие сбоку, – сухо выговорил Леонид. – С виду очень невинная, хотя и странная вещица. Ее вчера принес мне Анод.

– Что это? – спросила я.

Леонид насупился. Никогда раньше не замечала я, чтобы он мог смотреть таким, почти злым, взглядом. И голос его показался неприятным и чужим.

Нет, это не он! Это не прежний мой знакомый незнакомец!

Леонид ответил на мой вопрос очень официально, как обвинитель или следователь:

– Из этой маленькой вещицы в вас стреляли…

– Кто стрелял? – прошептала я, вздрогнув, будто от неожиданности.

– Тот, кто напал на вас вчера ночью. Тот, чью фотографию вы сейчас видели.

– Как стрелял? – невольно еще раз спросила я, хотя и знала, что огненная струйка, просвистевшая ночью мимо моего уха, вряд ли была игрушечным фейерверком.

– Очень просто, – произнес Леонид уже спокойнее. Аппарат примитивен, но не безопасен. Электронный разрядник, – так можно бы, пожалуй, назвать эту вещь.

Леонид не вдавался в подробности, а я считала излишним добавлять что-либо к тому, что уже было мною рассказано о похищении. Леонид не спросил даже, как это я ухитрилась сделать фотоснимок нападавшего. По-видимому, Леонид считал это вполне естественным даже в том положении, в каком я тогда очутилась. Втайне я гордилась, что сумела использовать маленький фотоаппарат Симона.

Но Симон, не говоря ни слова, отобрал его у меня, лишь только я вернулась из невольного ночного путешествия.

В ту минуту я внезапно осознала, что события, происшедшие со мною и описанные выше, тесно связаны между собою. А человек, которого я впервые увидела в Светлом, владеющий, как я теперь узнала, оружием нового типа, играл во всей этой истории не последнюю роль.

Незаряженный или, вернее, разряженный странный пистолет я держала сейчас в руках. Вероятно, из этого самого электронного пистолета человек убил там, на скамье, моего знакомого незнакомца. Может быть, незнакомец и Леонид – близнецы? Здесь начиналась тайна, в которую ввязываться было для меня, как мне тогда показалось, излишним.

Человек в кепке пытался застрелить меня!

Вдруг я вспомнила смерть Альфы.

Ведь у меня тогда создалось впечатление, что Альфа убита. А она умерла только на некоторое время и затем воскресла. Значит, и я могла очутиться в положении временно умершей.

– Вы не слушаете? – прервал мои размышления голос Леонида. – Очень жаль. Я надеялся, что это должно было бы заинтересовать вас…

– Простите, – пробормотала я. – События вчерашней ночи взволновали меня…

– Отлично понимаю, – тихо, как бы стараясь излишне не беспокоить меня и смягчаясь, произнес Леонид. Мы с Симоном подняли вас внизу и принесли сюда в очень плохом состоянии. Как вы чувствуете себя сейчас?

Мне хотелось скривить губы в озорной усмешке.

– Прекрасно, – пробормотала я. – Совершенно замечательно. Безумно заинтересована нашим разговором.

Леонид не обратил внимания на иронический тон моих слов. А я скрыла улыбку и, придавая голосу серьезность, добавила:

– Но в таком важном деле, по-моему, не следует уделять особого внимания деталям личного порядка. Если все существенное для вас ясно…

– Что вы предлагаете? – договорил за меня Леонид.

– Задержать человека, – самыми естественным тоном ответила я. – Потом поговорить с ним начистоту.

Леонид постучал карандашом по столу.

– Это было бы слишком просто и не очень дальновидно. Представьте себе, что этот субъект, – Леонид при этом показал на фото, – может быть, только и мечтает, как бы встретиться со мной и поговорить начистоту. А разговор этот пока преждевременный.

Он задумался, не обращая больше на меня никакого внимания. С моей стороны было бы бестактностью прерывать его и высказывать свое мнение. Я не смела сказать ему, что мне хочется знать все о взаимоотношениях этих людей. Становилось очевидным, что я уже не должна произносить более ни одного слова о человеке в парусиновой кепке и о тех обстоятельствах, при которых увидала его впервые. Это надо было со всей искренностью рассказать раньше. Момент упущен, и я кляла себя за наивную скрытность. Теперь, казалось мне, надо было продолжать молчать. Молчать еще упорнее и настойчивее.

Леонид посмотрел на меня.

– Скрытность хороша до поры до времени, – неожиданно выговорил он тоном, в котором я уловила мягкие нотки дружеского участия.

Я вздрогнула: Леонид совершенно точно отвечал на мои мысли.

– Искренность прекрасна всегда, – добавил он.

Я молчала. И тогда он сказал еще так:

– Но все-таки хорошо, что вы не знаете многих деталей нашей работы, планов и возможностей…

Я вскочила с табурета и воскликнула:

– Если б и знала, то смолчала бы!

Мне хотелось сказать Леониду, что я знаю гораздо больше, чем он полагает.

– Неужели вы сомневались? – вырвалось у меня.

И я укоризненно покачала головой.

Мне показалось в этот момент, что Леонид имел какие-то свои особые соображения, которыми не считал возможным делиться со мной. И мой похититель, человек в парусиновой кепке, тоже представился мне вдруг как некоторый объект эксперимента, который проводил Леонид.

Леонид посмотрел на меня снизу вверх:

– Вы сделали снимок в совершенно невероятных условиях. И этим оказали нам большую услугу.

Я решила не поддерживать разговора больше, потому что Леонид ускользнул от прямого ответа на мой вопрос.

Как скучно быть улиткой, замкнувшейся в свою скорлупу!

XXVII. Анод

К вечеру вернулся Грохотов. Он казался усталым. О чем-то переговорил короткими фразами с Леонидом и пошел к себе отдыхать.

Я помогала Оле монтировать небольшой прибор по схеме, которую дал нам Симон. Заработались до полуночи.

Вдруг рядом в кабинете, где занимался Леонид, зазвучали невидимые колокольчики. На стенном щитке перед нами вспыхнули три белые лампы. Через секунду средняя погасла, потом загорелась ярким сиреневым светом.

Сигнал тревоги!

В лабораторию вбежал Симон.

– Опять неблагополучно! – крикнул он возбужденно.

На пороге кабинета показался Леонид. Я увидела, как он торопливо выхватил из кармана револьвер, ахнула и застыла от неожиданности.

– Спокойно, друзья, – раздался властный голос Леонида. – Не торопитесь, Симон. Птичка попалась.

Симон потряс своими громадными кулаками. Его зубы скрипнули.

– Надо включить прожектор! Тогда увидим, что за птица.

– Вы правы. Надо посмотреть, в чем дело. Включайте.

Симон выскользнул из кабинета. Оля за ним. Леонид взял меня за руку:

– Идемте!

В непроглядной тьме мы остановились недалеко от крыльца лабораторного домика.

Тонкий яркий луч, как солнечный, просверлил темноту и начал быстро шарить по склонам горы. Потом остановился. Я напряженно вглядывалась, следя за лучом. Сердце мое нервно забилось. Показалось, что луч прожектора осветил лицо человека в кепке.

Прожектор погас. Я схватила Олю за руку.

– Тебе почудилось… – прошептал мне на ухо ее голос. Вероятно, я сказала вслух о том, что увидела.

Леонид вполголоса разговаривал с приблизившимся в темноте Симоном. Потом подошел Грохотов. Я могла расслышать только отдельные фразы:

– Кто-то лежит у реле…

– Пойду посмотрю…

– А если это приманка?

– Ага…

– Где наши собаки?

Послышался резкий свист Симона. Он звал собак.

– Это ты, Катод? А где Анод?

И опять свист и ответное беспокойное урчание Катода. Вторая собака пропала.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: