— Гостеприимство простирается на гостя три дня. После этого оно становится милостыней, а нам нужна только помощь, — вежливо напомнил умный, опытный Ешше.

   — Благодарю тебя за приглашение, — сказал Добид, складывая на груди руки и низко кланяясь. — Пусть отец мой и мать моя побудут здесь, доколе я не узнаю, как бог распорядится мной.

   — Делай, что тебе требуется, — согласился мохабитский царь.

Через три дня Добид простился с родителями. Во главе шестисот мужчин он вернулся к пещере Адолламской.

В стране Ханаан, в областях колен Эшраэля и других землях, настала пора жатвы. Люди убирали пшеницу, складывали зерно на гумнах. Пришло и время охоты. Многие, убрав хлеб, ходили с луками и стрелами в горные леса. Подрос молодняк в стадах диких коз, оленей, серн. Немало попадалось фазанов и куропаток. Однако охотились с новым серым прибытком и волки. Бродили по лесу медведи: наедались терновника, ежевики, диких яблок и залезали в дупла старых дубов, откуда, не помещаясь в сотах, истекал густыми каплями мёд.

Однажды, после охоты, разгорячённые удачным промыслом — оленихой и парой козлят, люди Добида увидели троих хмурых юдеев, кого-то искавших в этих глухих местах. Охотники спросили, что им нужно. Помявшись опасливо, юдеи признались, что ищут Добида, победителя Галата, убившего десятки тысяч врагов, как поют девушки в Эшраэле.

   — Вам повезло. Мы идём туда, где находится Добид, — объявили обрадованным юдеям охотники.

На поляне у входа в пещеру было поставлено несколько войлочных шатров. Дымились притушенные костры. Кое-где на угольях жарили, нанизав на палочки, мясо лесной дичи. Расхаживали вооружённые люди, то ли собиравшиеся на охоту, то ли готовившиеся к войне.

Из пещеры вышел молодой стройный воин. Он привлёк внимание пришельцев светлыми волосами и золотистой бородкой. Поверх рубахи из грубой шерсти на нём сиял медными бляхами кожаный панцирь. На поясе висел большой меч с массивной рукоятью. Светловолосый воин разговаривал с седоватым пожилым человеком, у которого борода достигала пояса, плащ пестрел цветными заплатами, а на плече держалась ремешком небольшая арфа. Другой собеседник светловолосого был юноша, печальный и бледный.

   — Господин наш, надежда и защитник народа! — со слёзным воплем бросились к Добиду пришедшие в лагерь юдеи. — Пелиштимцы снова напали. Они грабят гумна, забирая зерно. Отгоняют к себе овец и волов. Всех, кто сопротивляется, убивают или надевают на шею петлю раба. Над девушками и женщинами совершают насилие, а над их отцами и мужьями смеются. Сейчас они осадили Кехэль и готовятся к взятию города. Мы пробрались с большим трудом из окружения безбородых. Нас послали искать тебя, доблестный господин, потому что царь Саул нас не защищает.

   — Ну, что ж, силачи ибрим, пора вам себя показать, — сказал Добид своим людям, сочувственно слушавшим плачущих юдеев. — Берите копья, топоры, луки, ножи, пращи — у кого что есть. Идём биться с безбородыми. А вы, кехэльцы, показывайте дорогу. И ты, пророк Гаддиэль с левитом Абитаром, будьте с нами. Молитесь. Ягбе услышит вас скорее, чем нас, грубых воинов.

Юдеи спешили впереди, при спусках переходя на бег. Шестьсот бойцов Добида следовали за ними, разделившись на сотни. Во главе каждой сотни молодой полководец назначил начальника.

Они подоспели вовремя. Враги уже начали штурм беззащитного городка, ударяя с разбега бревном в ветхие ворота. Пуская стрелы в защитников, появлявшихся на стенах, они весело горланили и размахивали оружием. В основном это были молодые пеласги, посланные для приобретения военного опыта, и наёмный разноплеменный сброд, надеявшийся безнаказанно пограбить. Вели себя осаждавшие чрезвычайно беспечно. Они не предполагали для себя никаких неприятностей.

Люди Добида подкрались тихо, как охотники, выслеживающие дичь. Также безмолвно они напали на осаждавших, круша дубинами черепа, пронзая сзади копьями, рубя мечами и топорами.

И только когда захватчики опомнились, сообразив, что их уничтожает неведомый враг, Добид пронзительно закричал высоким голосом:

   — С нами бог наш!

Трубно завопил пророк Гаддиэль, развевая седую длинную бороду и бренча на арфе. Задыхаясь и прерывисто выкрикивая, пророк Гаддиэль пел древнюю боевую песнь:

Сражение продолжалось жестоко и яростно, но недолго. Первыми дрогнули наёмники пеласгов: евуссеи, арамеи, эшраэлиты из Дана и Шимона. Они начали отступать. А когда ворота открылись и на помощь отряду Добида выбежали вооружённые горожане, враги бросились уносить ноги.

В пылу и сумятице боя Добид случайно высмотрел того бритого татуированного арамея, который отобрал у него при возвращении из Гета хлеб и смоквы. Арамей довольно умело орудовал копьём, прикрываясь лёгким четырёхугольным щитом. Добид метнул короткий дротик, вонзившийся в щит арамея. Затем, схватившись за древко дротика, юноша рванул его книзу и открыл арамея для поражения.

   — Не узнаешь меня? — спросил он наёмника пеласгов. — Вот мы и встретились...

Арамей от неожиданности вытаращил глаза. Его уродливое лицо ещё больше обезобразило выражение суеверного ужаса. Арамей решил, что Добиду покровительствует какой-то злой дух. Бросив щит и копьё, он пытался бежать. Но Добид догнал его, ударив по шее своим железным мечом. Голова арамея отделилась от туловища. Когда обезглавленный упал на живот, его голова оказалась рядом, лицом вверх. Вытаращенные глаза продолжали смотреть с выражением прежнего ужаса, пока не остекленели.

Через несколько мгновений Добиду противостоял другой враг, рослый пелиштимский воин, такой же молодой и белокурый, как он сам. Он направил копьё в грудь Добида. Однако Добид успел уклониться. Подняв с земли щит убитого арамея, он взмахнул мечом. Пелиштимец также выхватил меч. Некоторое время они наносили друг другу сильные удары, сталкивая щиты и примериваясь мечами. От одного из таких ударов щит в руке Добида развалился. Щит был однослойный, кожаный, ненадёжный.

Добид остался незащищённым и невольно попятился под уверенным напором врага. К счастью для Добида, позади пеласга оказался кто-то из его бойцов, который с маху опустил на яйцевидный египетский шлем увесистую дубинку. Пелиштимец зашатался от удара, теряя равновесие, и упал на одно колено.

   — Проси пощады! Может быть, я оставлю тебе жизнь... — тяжело дыша, хрипло проговорил Добид. Он приставил конец меча к горлу белокурого воина.

Пеласг не знал языка противника, но понял смысл сказанного. Покачал головой и насильно улыбнулся. Добид вспомнил, что пеласги, умирая, обязательно улыбаются, если находятся в сознании. Его меч легко вошёл между ключицами побеждённого. Тот захлебнулся кровью и повалился на бок. Добид указал своему бойцу на меч в руке убитого. Деревенский юдей радостно схватил дорогое оружие.

Сопротивление пеласгов иссякло. Они уже не думали одержать верх и заботились только о спасении. Добид со своими людьми не преследовал их. Победители возвратились, обнаружив в стороне большое стадо волов. Очевидно, стадо собрали для угона в страну Пелиштим. Тут же находилось четыре десятка связанных местных жителей. На шеи им были накинуты верёвочные петли, как рабам, приготовленным для продажи. Женщины плакали от радости. Мужчины благословляли освободителей, целовали им руки и бороды.