— Я люблю бифштекс средней прожарки с кровью, Тим. А Камрин — хорошо прожаренный.

— Трой Лански, — произнесла её мать. — Чему ты ухмыляешься?

— Эй, только потому, что Кэм разозлилась и ушла, не означает, что вы можете изводить меня вместо неё.

Хизер посмотрела на потрясённые лица остальных.

— Я думала, она счастлива за нас. Считала, что она хочет быть моей главной подружкой невесты. Из-за чего она так вышла из себя?

Трой вздохнул. Родные всё ещё не поняли.

— Кэм рада за вас, просто она не понимает, почему твоя свадьба стала затрагивать её.

— Никогда раньше не слышала, чтобы она материлась, — произнесла Анна. — Это было похоже на «Сумеречную зону». Мне будут сниться кошмары.

Трой усмехнулся, но мама ещё не закончила.

— Не понимаю, почему просьба намазаться солнцезащитным кремом так её расстроила. Она же могла заработать рак кожи.

Бернис, молчавшая до сих пор, опустила руку с груди.

— Возможно, просьба вместо приказа была бы воспринята лучше. Если бы Камрин знала, что вы волнуетесь из-за рака кожи, а не из-за того, как она будет выглядеть в своём платье, быть может, она бы не разозлилась.

Хорошо сказано, Бернис. За это она заслужила одобрительного похлопывания по спине. К тому же заставила замолчать мать Кэм. А это было задачей не из лёгких.

Трой бросил отцу тюбик с солнцезащитным кремом, поскольку его лысая голова уже порозовела. Папа уставился на тюбик, прежде чем произнести:

— А что это за разговоры о полноте?

Трою тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос. У Камрин красивое тело. После прошлой ночи он мог это подтвердить, убедившись своими глазами. Чёрт, пока жив, он не забудет это тело. Все эти изгибы и мышцы. Она не анорексичная модель, но также далеко и не толстая. Она нормальная, здоровая…

Трой тут же припомнил все их трапезы, и не мог вспомнить, чтобы она хоть раз съела всё, что было на тарелке. Она ела, но не столько, сколько обычно. Или для неё это норма? Он никогда не обращал внимания. Даже во время их Парижского дня она съела только один блинчик и один круассан.

При звуке голосов Трой поднял глаза. По-видимому, после вспышки Кэм вся семья переключилась на Тима: на то, кто какой предпочитает стейк, и спорили, сможет ли Нана съесть бифштекс со своими протезами.

Трой прикоснулся к экрану своего телефона, чтобы поставить музыку и отключиться от всех, когда заметил, что у него сохранённое сообщение. Удивившись, почему Кэм сохранила спам, он открыл его.

Блин. Линдси. Он встречался с ней два года назад в течение всего лишь одной недели. И она от случая к случаю отправляла ему сообщения с предложением встречи ради секса, когда ей было одиноко или когда была в отчаянии. Как и прежде, он отправил ей текст с вежливым отказом.

В отъезде. И счастлив с кое-кем ещё. Всего наилучшего.

Кэм видела сообщение. И его интересовало, что она чувствовала по поводу другой женщины, имело ли для неё это значение или нет. После прошлой ночи он не мог сказать, чего она хочет. Он думал, что она хочет его так же, как и он хочет её, как бы катастрофически это ни было.

Кэм никак не отреагировала, насколько он мог судить, когда открыла сообщение.

Но, как бы то ни было, он её предупредил. У них состоится разговор. Сегодня вечером он получит ответы на некоторые из своих вопросов.

Все они трусы, большинство из них. Они отправили Эмили к ней в спальню, чтобы позвать её на ужин. Только её семья может использовать невинного трёхлетнего ребёнка в качестве буфера.

Итак, они сидели за столиками на улице и ужинали в молчании. Это было самое сумасшедшее, самое удивительное, что Кэм когда-либо испытывала. Молчание её семьи. Кто ж знал? Трой довёл её до крайности, так что она потеряла самообладание, защищая себя, как он это назвал, и материлась. Она не планировала делать это часто, если вообще когда-нибудь повторит подобное, но, возможно, всё же есть нечто полезное в этом его списке. Всё, что может заткнуть Ковичей, не может быть таким уж плохим.

Но что она действительно хотела знать — каковы мотивы Троя.

Камрин отрезала ещё один кусочек своего идеально приготовленного, хорошо прожаренного бифштекса и отправила его в рот.

— Что значит «хренов»? — спросила Эмили.

Нана выплюнула печёный картофель, который жевала в этот момент. Хизер похлопала её по спине, когда та закашлялась. Мама с папой обменялись шокированными взглядами. Челюсть Бернис упала на стол для пикника. А Трой… рассмеялся.

— Эмили Кович, — сурово пригрозил Фишер, положив на стол свой кукурузный початок. — Мы так не выражаемся!

Эмили оглядела стол.

— Но тётя Кэм выражается! И я хочу знать, что это означает!

— Ну, — спокойно произнесла Анна, — когда ты станешь постарше, я тебе объясню.

— Но я старше, чем была в это утро!

— Но всё ещё недостаточно, — промямлила себе под нос тетака Миртл.

— Достаточно. Мне три года, — начала спорить Эмили, что, впрочем, ей никак не помогало. — Я не малышка.

— Ты всегда будешь нашей малышкой, — сказала мама, что нисколько не помогло ситуации.

Эмили скрестила руки на груди, пыхтя, словно Пафф, волшебный дракон на стероидах.

— Это несправедливо.

Фишер кивнул.

— Жизнь вообще несправедлива. И хватит об этом. Ешь свой ужин.

— Я не хочу. Я хочу знать, что…

— Кхм, — прервала Кэм, заставляя всех дружно повернуться к ней. Если чему она и научилась у своей племянницы, так это тому, что дети никогда ничего не забывают. Их сознание одержимо одной идеей. Эмили не отстанет, пока не получит ответ, и неважно, каким он будет.

Закончив жевать, Кэм произнесла:

— «Хренов» — это прилагательное, образованное от существительного путём прибавления суффиксов «ов» в конце. Окончания прилагательных, образованных от существительных, выражают принадлежность одному определённому существу, единичному обладателю или индивидуализирующее выделение предмета. И твой папа прав, это плохое слово. Поэтому я уверена, что ты его больше никогда не произнесёшь. Так же как и «дерьмо», «чёрт» и «блядь».

Серебряные столовые приборы Наны с грохотом опустились на тарелку. А остальные члены семьи уставились на неё в молчаливом изумлении с застывшими в воздухе вилками. Они в некоем роде напоминали ей кадр из фильма, поставленный на паузу. И в целом это выглядело довольно забавно.

Камрин откусила ещё один кусочек стейка и прожевала.

— Бифштекс очень вкусный, Тим.

— Эм, спасибо.

Эмили посмотрела на Фишера.

— Почему ты просто не сказал этого?

Джастин рассмеялся.

— Я не совсем уверен, что твой папа даже знает то, что тётя Кэм только что произнесла. Я вот не знаю.

Кэм глянула на Троя уголком глаза. Тот поднёс руку к груди.

— Камрин, это было самое сексуальное, что я когда-либо слышал.

Она подумала, что он шутит, но затем хорошенько присмотрелась. Его тёмные глаза были раза в три больше их нормального размера, а рот был широко разинут. М-да. Он такой же чокнутый, как и все остальные.

Йяка Митч поморщился.

— Трой, да ладно…

— Нет, серьёзно, — настаивал он. — Самое сексуальное.

— Это было весьма сексуально, — пробормотал Джастин, за что получил шлепок от Хизер. — Что? Так и есть.

— А что значит «сексистское»?

Фишер потёр лоб.

— Здорово, Трой. Большое спасибо.

— Не сексистское, — поправила Хизер, — а сексуальное.

— Хизер! — прикрикнул Фишер.

Эмили хлопнула руками по столу.

— Ну, что это значит?

Все повернули головы к Камрин.

— Кэм, пожалуйста, скажи ей, — умолял Трой. — Я не могу дождаться, чтобы услышать объяснение этого слова.

— И я, — согласился Джастин, получив очередной шлепок от Хизер.

— Мы не бьём людей, тётя Хизер! Используй слова. — Эмили снова посмотрела на Камрин. — Скажи мне.

В прошлом они всегда высмеивали Кэм за рациональный ум. За то, что она как губка для бесполезных знаний. Теперь же они заинтересовались?