Алексей Иванович никогда не боялся ответственности. Вот отрывок из его книги «Огонь ведут “Катюши”»: «Севернее Изюма в лесу мы наткнулись на артиллерийский склад оперативной группы ГМЧ Юго-Западного фронта полковника Зубанова. Начальник склада доложил, что в лесу хранятся заряды в штабелях, вывезти их не на чем, транспорта нет, а связь со штабом группы отсутствует. Он чуть ли не со слезами на глазах умолял помочь ему.

— Отпускайте ваши снаряды 2-му и 43-му полкам Южного фронта, — сказал я.

— Да как же можно отпускать другому фронту без разрешения командования? — взмолился начальник склада.

— Всю ответственность за расход снарядов беру на себя!

Начальнику артсклада я оставил письменное распоряжение отпускать снаряды 2-му и 43-му полкам по их требованию, Зубанову написал записку, объясняющую мое решение.

Вскоре в этом же лесу мы нашли штаб 9-й армии, вернее, пока место, где он сосредоточивался. Под развесистой березой прямо на земле сидел крайне усталый командующий армией генерал-майор Ф. М. Харитонов.

Я представился генералу, предъявил документы, сказал, что знаю тяжелую обстановку на участке армии и тем не менее прошу помочь вывезти снаряды.

Командующий, выслушав меня, вздохнул и проговорил с укоризной:

— Полковник, нам орудия нечем возить… — но подумав, сказал: — Действительно, что делать?! Не можем же мы оставить врагу секретное оружие…

Командарм вызвал начальника тыла и приказал ему весь автотранспорт тыла и штаба срочно направить на вывозку снарядов».

Можно привести и другие примеры, когда Алексей Иванович в сложной обстановке самостоятельно принимал решения, не боясь никакой ответственности.

25 июля 1942 года генерал-лейтенант Малиновский назначил Нестеренко командующим подвижной группой в составе двух стрелковых и одного артиллерийского полка 176-й стрелковой дивизии, 8, 43, 49-го гвардейских минометных полков, 14-го отдельного гвардейского минометного дивизиона, 82-го отдельного танкового батальона, зенитного батальона. Выделялся соответствующий автотранспорт. Основой подвижной группы являлись гвардейские минометные части, которые сохранили свою боеготовность, имели хорошую радиосвязь со штабом оперативной группы и были в достаточной степени обеспечены боеприпасами, которые удалось эвакуировать баржей по Донцу, Дону и Манычскому каналу в район Сальска.

27 июля группа, не закончив полностью свое формирование, была переброшена в район станицы Пролетарской (северо-восточнее Сальска). Требовалось срочно прикрыть переправу в районе Пролетарской, так как прорвавшаяся моторизованная колонна противника угрожала Сальску, где были расположены тылы и штаб фронта. Противника удалось остановить внезапным ударом в районе станицы Буденновской. Немцам был нанесен большой урон в технике и живой силе.

По приказу командования фронта группа оставила батальон для прикрытия станицы Пролетарской и снова была переброшена на рубеж Мечетинская — Малая Кузнецовка с задачей — закрыть образовавшийся разрыв между 37-й и 12-й армиями, остановить движение моторизованных колонн противника, которые переправились через Манычский канал в районе Веселой и двигались в направлении станицы Мечетинской. К исходу 28 июля группа вела встречный бой с танками и мотоколонной противника на рубеже Мечетинская — Малая Кузнецовка. Затем в течение 29, 30 и 31 июля и 1 августа группа вела бои на рубежах Егорлыкская — Хлебородный, ст. Целина, Егорлык — Тацин, Песчанокопская — Развильное.

Две недели подвижная группа ежедневно вела ожесточенные бои с немецкими захватчиками. Залповым огнем минометов было уничтожено свыше 100 фашистских танков, много другой техники и живой силы противника. Прикрываясь стрелковыми подразделениями и огнем зенитных и противотанковых батарей, непрерывно маневрируя на 100-километровом фронте, группа наносила массированные удары залповым огнем «катюш». Немецкие танки не выдерживали ударов «катюш», несли потери, отходили и искали обходные пути, замедляя наступление. Подвижная группа в течение недели сдерживала бронетанковые и механизированные колонны врага, нанося им огромный урон, не давая прорваться через разрыв между Южным и Юго-Западным фронтами на рубеже Буденновская — Бекетный, а затем — в разрыв между 12-й и 37-й армиями.

Это был единственный случай в истории боевых действий в Великой Отечественной войне, когда основную тяжесть борьбы с танками и мотопехотой противника несли гвардейские минометные части, а стрелковые части были подчинены начальнику оперативной группы ГМЧ фронта, обеспечивая прикрытие гвардейским минометам. За эту операцию С. М. Буденный и Р. Я. Малиновский представили Нестеренко к званию Героя Советского Союза, но, видимо, общая картина отступления показалась Сталину неподходящим фоном для награждения.

2 августа по радио Нестеренко получил вызов к маршалу Буденному в город Армавир. Командование группой он передал командиру стрелковой дивизии полковнику Ивану Андреевичу Рубанюку. В дальнейшем, в силу сложившихся обстоятельств, эта группа разделилась на две части: 176 СД, 49 ГМП, два дивизиона ГМП под командой командира 176 СД полковника И. А. Рубанюка отходили в направлении Нальчика и Орджоникидзе. 14-я ОГМД, 67-й ГМП, 48-й ОГМД 101-й ОГМД, 25-й дивизион 8-го ГМП и дивизион 2-го ГМП под командованием Нестеренко, ведя непрерывные арьергардные бои, отходили в направлении Майкоп — Краснодар.

В конце июля 1942 года Южный и Северо-Кавказский фронты объединились в один Северо-Кавказский фронт. Командующим этим фронтом был назначен Маршал Советского Союза С. М. Буденный. После отхода частей фронта в горы на участке Новороссийск — Сочи оперативная группа ГМЧ Южного фронта стала называться оперативной группой ГМЧ Черноморской группы войск Северо-Кавказского фронта. Группа объединяла все гвардейские минометные части на этом участке фронта. Командовать группой было приказано Алексею Ивановичу Нестеренко.

Он вспоминал: «У нас было 10 дивизионов М-13 и два дивизиона М-8. Только вот беда — не хватало снарядов для М-13. Зато из Баку мы в достаточном количестве получали снаряды для дивизионов М-8. Возникла и еще одна проблема. На ряде направлений в условиях сильно пересеченной местности и бездорожья применить боевые машины М-13 и артиллерию оказалось практически невозможным. Горные дороги буквально сковали дивизионы гвардейских минометных частей, которые теперь могли быть использованы в горах только в тех направлениях, где имелись проходные дороги для автотранспорта. Между тем для пуска реактивных снарядов не требовалось сложных устройств — нужны были всего лишь простейшие направляющие.

Нужно было найти выход из этой тяжелой ситуации. И такой выход был найден. Начальник подвижной ремонтной мастерской военный инженер 3-го ранга Алферов А. (Александр Фомич. — Г. С., В. И.) и подполковник Евсюков И. (Иван Андреевич. — Г. С., В. И.) предложили изготовить своими силами легкие горно-вьючные переносные пусковые установки для снарядов М-8, которые можно было в достаточном количестве получать из Баку. И тогда “катюши” смогут подняться в горы. Пришли они ко мне со своими эскизами и расчетами. Не обошлось без споров и сомнений. Появлялись дополнительные соображения.

А на второй день командиру 14-го дивизиона Москвину (Арсению Петровичу. — Г. С., В. И.) я послал “подкрепление” — двух технически грамотных офицеров — старшего техника-лейтенанта Суляева X. (Хасана Яхъяевича. — Г. С., В. И.) и техника-лейтенанта Рипса Л. (Льва Романовича. — Г. С., В. И.)».

Через две недели после начала работ был изготовлен опытный образец горной установки и проведены испытательные стрельбы в сторону моря из парка «Ривьера» в Сочи.

Горная установка имела общий вес 68 килограммов и состояла из трех основных частей — пакета, фермы и станка. Каждый узел весил 22–23 килограмма. Пакет состоял из направляющих для восьми снарядов (по четыре сверху и снизу). Ферма, на которой закреплялся пакет, снабжалась поворотным кругом. Станок имел прочный опорный круг с крестовиной в центре и четырьмя откидными «ногами», как у паука. На концах «ног» имелись опорные лапы с отверстиями, в которые забивались металлические штыри. Ими станок прочно закреплялся на грунте. Были продуманы вопросы заряжания, прицеливания и другие технические особенности.