Подошла лейтенант Фориннис, заметившая командира как раз в тот момент, как его обступили беспокойные кандидаты на должность мэра.

– Сэр, генерал Хейнс сказал, чтобы я его сопровождала, да?..

– Все верно, лейтенант.

Девушка заметно расслабилась.

– Ну, – спросил Джоул без нажима, – что вы теперь думаете про вице-королеву – когда получили шанс обменяться с ней еще парой слов?

– Она не так сильно пугает, как я думала. – Хотя Фориннис произнесла это довольно неуверенным тоном. – Я знаю, что у нее уже есть внуки, но она не слишком… похожа на бабушку. И она игнорирует все рамки и правила.

Джоул улыбнулся:

– Она всегда так делала, – признался он. – Эх, видели бы вы ее прежде…

«Прежде, чем ее свет погас».

– Вряд ли у меня была такая возможность сэр.

– Верно, не было. – Он поглядел поверх макушки ее форменного берета и кивнул: – Так, выше голову: сюда сейчас подойдут цетагандийцы.

Она резко развернулась посмотреть.

Цетагандийский консул в Каринбурге, несмотря на свой статус гем-лорда, с удобством оделся в простую одежду местного покроя – рубашку и брюки, которые, хоть и были несомненно комфортными, каким-то образом смотрелись еще и впятеро дороже, чем одежда всех остальных. Атташе по культуре, увы, был вынужден наряду с Хейнсом одеться в парадное, не слишком подходящее для солнечного дня: темный наряд с накидкой поверх. Он тоже был гемом и носил официальный гем-грим своего клана: голубые и зеленые кривые изысканного рисунка, подчеркнутые золотом. Прямо создание из подводного мира. Занимающий меньшую должность гем на не столь важном приеме в нынешние дни ограничился бы небольшой красочной наклейкой на скуле, как нынче поступил сам консул, сообразуясь со стилем одежды. Разодетый же атташе либо был новичком, либо начальник почему-то дал ему неверный совет. Сейчас консул, наконец-то заметив появление на вечеринке Джоула, что-то шепнул на ухо своему подчиненному и повел его сюда.

Пока двое гем-лордов пробирались к ним сквозь толпу гостей, Джоул освежил в памяти нынешнюю диспозицию в локальном пространстве планеты, но в утренних сводках не появилось ничего нового или тревожного. Цепочка П-В туннелей, ведущая к ближайшему из восьми основных миров Цетагандийской Империи – к Ро Кита, – выходила на маршрут от Комарры к Сергияру, ближе к первой. Такая позиция давала Цетаганде возможность перерезать этот путь и отсечь Барраярскую Империю от Сергияра и от всего, что лежит за ним. Вот почему командование комаррского флота держало военные пикеты у скачковых точек на протяжении трех четвертей этого пути, а остальную четверть так же удерживали со своей стороны вооруженные силы Ро Кита.

Последняя открыто враждебная силовая акция, предпринятая цетагандийцами в этом регионе, произошла более сорока лет назад, на втором году правления Эйрела в качестве регента юного императора Грегора. Сразу после мятежа Фордариана – неудавшегося дворцового переворота на Барраяре, который чуть не сверг ещё неустойчиво держащегося у власти Эйрела, – Цетаганда решила отобрать у Барраяра завоеванную им Комарру и новооткрытый Сергияр. Но их атакующие силы не смогли миновать цепочку П-В туннелей, упрямо удерживаемых адмиралом Канзианом, а вскоре к нему на помощь привел подкрепления лично Эйрел Форкосиган. Уже возвращаясь домой с победой, он встретил двусмысленный прием: не только чествование как героя, но и местные беспорядки на Комарре.

Если верить Эйрелу, цетагандийский план предполагал, что все эти три события произойдут одновременно. Такая массированная атака могла бы одолеть даже его, но мятеж Фордариана завершился стремительно и на несколько месяцев раньше, чем все ожидали, а непокорные комаррцы, на самом деле не предполагавшие менять барраярскую оккупацию на цетагандийскую, хотя и не возражавшие против помощи от цетов, были разобщены и задержались. Так что Эйрел смог разобраться с этими кризисами поочередно, а не получить их скопом. Хотя, как понял Джоул, эти несколько лет были сущим адом. Зато Цетаганда больше никогда не пробовала двинуться этим путем.

И на эти же годы пришлась личная трагедия Эйрела и Корделии с их искалеченным солтоксином маленьким сыном Майлзом, заново осознал Джоул. Его нынешняя перспектива самому стать отцом сделала эту мысль менее абстрактной и более тревожной.

– А, адмирал Джоул, рад видеть вас здесь, – заговорил цетагандийский консул, младший лорд из клана гем Навитт. – Могу ли я воспользоваться возможностью представить вам нашего нового атташе по культуре, Микоса гем Сорена?

Джоул поздоровался с молодым консульским чиновником, разглядывавшим его простой штатский наряд с некоторым сомнением, скрыто читавшимся во всей его фигуре. Джоул в свою очередь представил им лейтенанта Фориннис, разглядывавшую высокого гем-лорда с оцепенелым недоверием кошки, которой предложили подружиться с собакой. Не менее настороженный гем Сорен ответил ей четко выверенным полупоклоном. В войсках Цетаганды был свой собственный женский корпус с давними традициями, но в нем служили почти исключительно простолюдинки, не подвергавшиеся генной модификации.

Форы исторически были военной кастой. Как и гемы, но социальное происхождение последних оставалось более сложным – что-то среднее между простолюдинами и хаутами, однозначно лучше первых, но никогда не достигнут совершенства вторых. Этот врожденный комплекс неполноценности делал гемов болезненно чувствительными к вопросам статуса. У класса форов хватало собственных травм – по большей части, как считал Джоул, созданных их собственными руками – но тайный страх оказаться генетической посредственностью к ним, как правило, не относился.

Лицевая раскраска и цетагандийские генные модификации маскировали возраст гем Сорена для глаз барраярца, но у Джоула было преимущество: досье СБ, направленное ему на прошлой неделе, как это обычно делали в случае подобного назначения. Атташе было тридцать лет, довольно молодой возраст для такого поста: цетагандийцы жили долго. Честолюбив ли он? Глупый вопрос. Если гем жив, он есть и будет амбициозен.

– Добро пожаловать на Сергияр, лорд гем Сорен. Я надеюсь, вы найдете службу здесь приятной.

– Благодарю, сэр. Единственное, о чем я сожалею – что оказался назначен сюда слишком поздно, чтобы лично увидеть легендарного адмирала Форкосигана.

– Знать его было честью, – коротко кивнул Джоул.

– Должно быть, вашему императору теперь самым прискорбным образом не хватает как его самого, так и его потрясающего стратегического опыта.

Такой пробный шар после смерти Эйрела кидали Джоулу в беседе самые разные инопланетные наблюдатели, и не один десяток раз.

– Конечно, нам его не хватает – но не его опыта. Эйрел Форкосиган был не только великим человеком, но и превосходным учителем, и воспитал множество молодых барраярцев в духе своих умений и воззрений. Он был моим наставником в профессиональной области более двадцати лет, так что я говорю это исходя из собственного опыта.

«Вот, расшифруй-ка это, цетский щенок. Мало кому из офицеров на Имперской Службе посчастливилось получить из рук Эйрела больше уроков, чем мне, а теперь я сижу на выходе вашего П-В туннеля и охраняю его. И даже не думайте что-либо там предпринять!»

– И, конечно, я до сих пор рад пользоваться преимуществом широчайшего опыта и мудрости вице-королевы Форкосиган. Мы очень тесно работаем вместе. Вы можете найти ваше пребывание на Сергияре под ее эгидой весьма познавательным во многих неожиданных смыслах.

– Я надеюсь на это, сэр. – Гем Сорен огляделся. – А ее сад практически сравним с творениями гем-леди.

«Он лучше, мальчишка, и ты это знаешь». Цетагандийцы так же превратили искусство в арену генетического соревнования, как войну – в спорт.

– Как любезно с вашей стороны было это заметить. Сад – отрада для ее взора. Пожалуйста, скажите это ей лично, это ее бесконечно порадует. – Джоул поднял палец и в притворной заботе показал: – Но… боюсь, милорд, ваш гем-грим поплыл. Здешняя жара неласкова к официальным нарядам. Возможно, вы захотите зайти освежиться в кабинку для гостей, прежде чем предстанете перед вице-королевой, хотя она, конечно, ни словом не дала бы вам понять…