– Я слышу тебя и понимаю. На самом деле. И буду стараться изо всех сил не перекрывать тебе кислород, однако и ты дай мне время приспособиться, ладно? Ну не привык я, что на моем дворе чуть не взрывают женщину, которая мне небезразлична. Мне нужно какое-то время смириться с опасностью, связанной с твоей работой.

– Справедливо.

Ник обвел большим пальцем глубокие темные круги у Сэм под глазами и запечатлел нежный поцелуй на ее лбу.

– Ты вымоталась. Как думаешь, не могла бы ты чуток поспать?

– Полагаю, что могла бы попытаться, но голова сейчас не на месте. Хочу позже здесь со всеми посовещаться, когда вернется Фредди, чтобы заново по всему пробежаться. Мы что-то пропустили. Знаю, что пропустили.

– Никому лучше не будет, если ты вгонишь себя в гроб. Как насчет того, чтобы подремать для перезарядки батарейки?

Сэм засветилась лукавой улыбкой, которую Ник так полюбил.

– Только если ты ко мне присоединишься.

– Здесь? В доме у твоего папочки?

– Он тебя не застрелит.

– Это не смешно. Он может попросту меня прикончить. Без труда.

– Я была замужем, Ник. Отец знает, что я спала с мужчиной.

– Не со мной.

– Готова поспорить, он не думает, что мы с тобой всю ночь печеньки пекли.

– Это мы и делали. Если он поинтересуется, мы именно этим и занимались. Пекли печенюшки всю ночь напролет.

Смеясь, Сэм взяла его за руку и потащила в дом.

– Мы собираемся завалиться ненадолго, – сообщила она Селии. – К вечеру должен вернуться Фредди. Если мы отключимся, разбудишь нас, когда он появится?

– Конечно, дорогая. Может, вы двое что-то перекусите?

– Не думаю, что смогу еще что-нибудь в себя впихнуть, – погладила себя по животу Сэм.

– Я тоже, – заверил Ник. – Но все равно спасибо. – Он заглянул в кухню, где еще сидел Скип, поглощенный чтением закона об иммиграции. – Если вы забудете упомянуть шефу Холланду, что я наверху, то будет здорово. Буду в долгу.

Селия засмеялась и махнула им, чтобы шли наверх.

– Подумаю, что смогу сделать.

Чувствуя себя подростком, прокрадывающимся в комнату девочки, - чего никогда не делал в прошлом, – Ник последовал по лестнице за Сэм.

Она закрыла дверь в спальне и стянула свитер.

Ник поморщился при виде синяков на груди Сэм. Если бы у него не перехватывало дух, то смог бы насладиться, наблюдая за раздеванием.

– Я соглашался на сон. Но не подписывался на стриптиз.

– Ты же хочешь, чтобы я поспала?

– Угу.

Она высвободилась из джинсов и трусиков и подошла к Нику: во взгляде сквозила настойчивость.

– Голой мне спится лучше.

Ник отступил на шаг и натолкнулся на стену.

– Он узнает. Будь у меня малышка-дочь, вроде тебя, я бы поставил в ее спальню «жучки», чтобы быть уверенным, что парни, вроде меня, туда не проникнут. – Не решаясь отвести взгляд от ее лица, добавил: – Когда Скип узнает, что я наверху с его дочкой – его красивой, сексуальной, голой дочкой – то позовет своих приятелей-копов. И они утащат меня в темный переулок и повыдергивают мне руки и ноги, а потом бросят то, что осталось, в Потомак.

Смеясь, Сэм запустила руки ему под джемпер, задрала вверх и сняла через голову, по ходу дела захватив Ника, беззащитного, врасплох, потеревшись носом о его соски. От всего этого Ник напрягся, как струна.

– С таким воображением тебе стоит податься в писатели.

Ник безвольно держал руки по швам. Может, если он не оставит на ней отпечатков, удастся уйти живым.

– Ты и вправду думаешь, что сможешь мне сопротивляться? – спросила Сэм, осыпая поцелуями Ника от подбородка до ключицы и при этом прижимаясь к нему грудью.

– От этого зависит моя жизнь.

Губы заскользили по его груди к животу.

– Все эти крутые разговоры прежде… - Сэм расстегнула ему джинсы, стянула вниз и встала на колени. – Наверное, я все-таки сделаю из тебя свою комнатную собачку.

Чувствуя, к чему все идет, Ник попытался уклониться.

Одним резким движением, которое и напугало, и возбудило его, она пригвоздила его к стене.

– Сэм… пожалуйста. Думал, что нравлюсь тебе, – застонал Ник, сжимая кулаки, когда ее жаркий рот сомкнулся вокруг него.

– Нравишься, – шептала она, совершая круги языком, доводя Ника до головокружения. – Точно нравишься.

Между его лопаток катились капельки пота, собираясь в струйку.

– Твой отец узнает и убьет меня.

Она еще исхитрялась смеяться, пока ласкала его. Настойчиво и упорно ласкала.

– Боже. – Ник тяжело дышал, едва выдерживая жар ее рта. – Сэм, милая, иди сюда.

– Так ты готов сейчас заняться делом?

– Угу. - Он помог ей встать, поднял и вошел в нее одним плавным движением. – Черт, мы ведь живем лишь раз?

Сэм ахнула от толчка.

– Все в порядке? – спросил он.

Она обхватила его руками, Ник чуть застонал, когда Сэм задела шишку у него на затылке.

– Да, – выдохнула. – Не останавливайся.

Если ему суждено быть задушенным, то пусть это будет между впечатляющих грудей Саманты Холланд, пахнущих жасмином и ванилью. Нежно поцеловав синяк, Ник направился вместе с Сэм, осторожно, поскольку вокруг лодыжек все еще болтались джинсы, к кровати и опустил на нее свою женщину.

– Ник.

– Что, милая?

– Быстро. – Она вцепилась в него. – Хочу быстро.

Сердце Ника вздрогнуло, и пришлось закусить губу, чтобы прямо здесь не кончить. Помня, что Сэм любит пошуметь, он запечатал ей губами рот, пока давал в полной мере то, что она желала. Было ли что-то лучше этого? Нет, никогда. Во веки веков. Крутая и мужественная в работе, здесь, с ним, она была сама женственность – теплая, нежная, благоухающая женщина. Ее стон прокатился по ней эхом и проник в Ника в то мгновение, когда она кончила.

Он заглушил ее крики, или, по крайней мере, надеялся, что заглушил, перед тем, как последний раз резко войти и дать себе волю.

Фредди долго стоял перед двухэтажным домом Патриции Дональдсон, пытаясь представить, как задать ей все необходимые вопросы, но зная, что потребуется много времени, чтобы преодолеть тошноту, которая находит на него, когда приходится спрашивать людей об их частной жизни – особенно касательно постели.

Возможно, будь у него своя сексуальная жизнь, он так бы не смущался, когда вынужденно спрашивал, что делают люди в своих спальнях. Его растили христианином, к религии Фредди относился серьезно и хранил себя для будущей жены. Вот так он и дожил до двадцати девяти лет девственником и этим фактом не делился ни с кем, дабы его не осмеяли коллеги.

У него побывало много подружек, и в дело свиданий свою лепту он внес, но до конца не дошел ни разу. Последнее время Фредди слишком много думал над тем, что упускал. И не имея на горизонте ближайших планов жениться, размышлял, сколько он еще сможет выдержать.

С тех пор как они допрашивали ту персональную тренершу, Элин Сведсен, его с упорной одержимостью посещали фантазии о ней. То, как она намекала на непристойности, которые проделывала с сенатором О’Коннором…  Фредди все бы отдал за одну ночь с ней. Может быть, когда они закроют дело, он продастся за персональную тренировку иного сорта.

А между тем ему нужно войти в этот дом и спросить Патрицию Дональдсон, не был ли сенатор отцом ее сына, продолжала ли она сексуальные отношения с Джоном О’Коннором, и если да, какой секс у них был. От мысли, что придется всем этим интересоваться у женщины, которую он увидит впервые, Фредди становилось плохо.

Простои тут хоть всю ночь, все равно никогда не станешь полностью готов к неизбежному. А поскольку Сэм ждет, что он добудет информацию, Фредди вылез из арендованной машины и направился по выложенной плитами дорожке. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, он позвонил в дверь. В доме отозвался колокольчик. Детектив ждал целую минуту, пока дверь не открыла хрупкая с виду блондинка. Голубые глаза покраснели, на хорошеньком лице отражалась усталость. Фредди был готов заложить значок, если эта женщина не потеряла недавно того, кого любила.