Лизетт нарушила тишину, говоря:

— Я думаю, что это первый раз, когда мне необходим душ после душа, — они оба засмеялись и на этот раз просто вымылись без каких-либо сексуальных утех.

Они уже одевались, когда сотовый телефон Джона зазвонил.

— Извини, — сказал он. — Я должен ответить. Это Мэтт.

— Конечно, я пойду, приготовлю нам кофе, — она поцеловала его и направилась на кухню.

— Что случилось, Мэтт? Я надеюсь, что ты не беспокоишь меня из-за какой-нибудь ерунды. Я занят.

— Да, господин Винчи, это важно. Сегодня офис заполонили сотни репортёров, надеясь получить ответы на вопросы.

— Вопросы? Какие вопросы? Не говори мне, что какой-то идиот распространил информацию о нашем контракте с FDA. Это может быть опасно.

— Нет. Ничего такого.

— Живее Мэтт. У меня нет времени. Что, черт возьми, интересует репортёров? — разозлился он. Сейчас ему было не до этого.

— Всех интересует несчастный случай, произошедший вчера с мисс Берк.

— И это всё? Что за ерунда. Просто не отвечайте на вопросы журналистов. Это всё?

— Нет, не всё. Они говорят, что мисс Берк Ваша невеста, — поперхнулся Мэтт.

Что, чёрт возьми, Джон натворил? Всего одно слово и бум, всё дерьмо выплыло наружу. У него не было выбора, кроме как сказать Лизетт всю правду. Пусть лучше она узнает это от него, чем из газет.

— Господин Винчи, Вы там?

— Просто не отвечайте на вопросы, ясно? Никаких комментариев, — сказал он твёрдо и повесил трубку.

В эту секунду ему хотелось разбить чёртов телефон вдребезги. За одной маленькой ложью последовала целая куча неприятностей. Всё было ужасно.

Покидая комнату, чтобы присоединиться к Лизетт на кухне, он услышал обрывки разговора. Казалось, что она говорит по телефону. Мысленно Джон помолился, чтобы она разговаривала не с репортёрами:

— Да, я буду… Да, я понимаю… Я приеду, мама. Не волнуйся, Джон заботится обо мне… Я обещаю, что мы приедем. Хорошо, мама. Я должна идти… Я позвоню позже. Я тоже вас всех люблю, мама. Поцелуй папу за меня.

Лизетт повернулась, сжимая в руках телефон, когда Джон вошёл в комнату:

— Всё хорошо, Лизетт?

— Да. Я говорила со своей матерью. Она волнуется.

У Лизетт было озадаченное выражение лица, когда она задала самый главный вопрос:

— Джон, я знаю, что мы помолвлены, но я из-за сотрясения я почти ничего не помню. Не мог бы ты помочь мне вспомнить. Когда я говорила со своей матерью, она пришла в недоумении, узнав о том, что мы помолвлены. Она даже не знала, что мы встречаемся. Почему так? Почему я не сказала своим родителям о наших отношениях?

Джон глубоко вздохнул:

— Лизетт, пожалуйста, присядь со мной на диван. Есть кое-что, о чём мы должны поговорить.

Но Лизетт продолжала стоять на месте. Она была растеряна. Джон увидел страх в её глазах. Что могло случиться? Ведь они отлично проводили время ближайшие 24 часа, им было весело. Она была такой нежной и любящей, а сейчас стала холодной:

— Джон, в чём дело? Ты пугаешь меня. Просто расскажи мне, что случилось?

Она подошла к нему ближе и взяла за руку:

— Просто скажи мне, Джон. Мы должны рассказывать друг другу всё.

Он посмотрел в её глаза и сказал:

— Ты — самая невероятная женщина из всех, которых я когда-либо встречал. И я очень забочусь о тебе.

— Спасибо, Джон. Ты просто невероятный человек, — сказала она с улыбкой.

— Хорошо… Ты помнишь, Мэтта, моего помощника?

— Да. Что-то на работе? Проблемы? Если ты должен уйти, то я пойму. Я уверена, что смогу справиться со всем одна.

— Нет, это не имеет никакого отношения к работе. Это имеет отношение к нам, к тебе и ко мне. Мэтт сказал мне, что в офисе полно репортёров, которые задают кучу вопросов о наших отношениях.

— И что Мэтт им отвечает?

— Он молчит, Слава Богу.

— Это хорошо. Я бы не хотела, чтобы мои родители узнали о нашей помолвке из местных газет. Я хочу сама рассказать им. Ты же не думайте, что мы сможем скрыть от прессы наши отношения? Или ты не хочешь, чтобы о нас знали?

— Лизетт, прошу, обещай, что ты выслушаешь до конца, прежде чем уйти, — Джон сделал паузу, ожидая ответа.

— Хорошо, Джон. Расскажи, что произошло?

— Мы были вместе, когда ты упала в обморок.

— Я знаю. Мне рассказали об этом в больнице.

— Но, когда тебя доставили в больницу, доктора отказывались вводить меня в курс дела. Я сходил с ума от беспокойства. Я должен был узнать о твоём самочувствии, но в палату пускали только родственников. Понимаешь, я должен был убедиться, что с тобой всё хорошо?

— Понимаю. Но что ту такого? Я поступила бы точно также, если бы ты был в больнице.

— Но именно тогда я и сказал, что являюсь твоим женихом.

— Хорошо. Таким образом, ты мог пройти в палату, как мой родственник. Что в этом страшного? Ты ведь сказал правду.

— Почему ты не хочешь меня понять? — сказал он расстроенным голосом.

— Джон, я не понимаю, почему ты сердишься?

— Пожалуйста, просто выслушай меня. Я сказал всем, что ты моя невеста, но на самом деле это не так. Я солгал. Ты свободна.

— Что? Как это свободна? Что ты имеешь в виду? Неужели, мы никогда не объявляли о помолвке потому, что не были помолвлены?

— Да, это так. Прости.

— О, мой Бог, Джон. Почему ты не рассказал мне об этом? Почему я стою здесь, рядом с тобой? — прежде чем сказать что-то ещё, она поняла, что её родители знают о так называемой помолвке. — О, нет, что ты наделал? Мои родители знают, репортёры знают, все знают. Но это ложь!

Он стоял там неподвижно.

— Да. Я сожалею, Лизетт. Я не хотел заходить так далеко. Я просто хотел удостовериться в больнице, что с тобой всё хорошо, а потом…всё вышло из под контроля. И ещё я хотел позаботиться о тебе, после травмы.

— О, спасибо. Но я больше позволю вешать мне лапшу на уши. И когда ты собирался рассказать мне правду? Или ты думал, что поцелуи всё исправят?

— Нет.

— Что-то ещё ты скрывал от меня?

— Да, мы не живём вместе. У тебя есть квартира недалеко отсюда, но доктор сказал, что ты не должна оставаться дома одна, поэтому мне пришлось перевезти твои вещи сюда.

— Что ты сделал? Ты даже не спросил меня? Ты просто проник в мою квартиру и перевёз все вещи?

— Лизетт, ты должна понять, что я сделал это, потому что…волновался за тебя, — он потянулся за её рукой, но она отошла в сторону.

— У меня есть ещё один вопрос.

Она посмотрела ему в глаза и спросила:

—Ты никогда не любил меня? Это тоже было притворством?

— То, что последние несколько дней мы провели вместе, не было притворством.

— Ты не ответил на мой вопрос. Джон, если ты действительно заботился обо мне, то почему не сказал правду? Ты не любишь меня? Можешь даже не отвечать. Прямо сейчас я возвращусь в свой дом в Род-Айленде, и ты не будешь останавливать меня.

С этими словами она пошла в спальню и упаковала свои вещи. Лизетт покинула пентхаус в растрёпанных чувствах. А ведь ещё несколько минут назад она верила, что они с Джоном настоящая пара. Лизетт стояла у лифта, когда дверь, наконец, открылась. Оглядываю в последний раз помещение, она вошла в лифт и покинула здание. Когда лифт прибыл на первый этаж, тяжесть заполнила её грудь. Джон уважал решение Лизетт и поэтому не стал её останавливать. Единственным правильным для неё решением было вернуться в Род-Айленд и забыть всю эту ложь.

Родители встретили её в аэропорту и отвезли домой. Они попытались узнать, что произошло, но она не могла произнести ни слова. Что ей было говорить? Всё это — одна большая ложь.

— Всё прекрасно, мама. Я просто устала, — ответила она, чтобы успокоить своих родителей.

Даже, несмотря на то, что с момента сотрясения прошло более 24 часов, и уже можно было спать, Лизетт было не до сна. Она долго ворочалась, пока, наконец, её мозг не отключился. Она погрузилась в безмятежный сон о Джоне. Её сердце боролось с разумом, но, кажется, разум победил, и она сказала себе, что отношения с Джоном принесут только горе и разочарование в её жизнь.