— Откуда ты узнала?

— Ты заказывал их на бранче, и съел приблизительно за пару секунд.

— Так ты заметила, — сказал он, явно впечатленный моими словами.

— Я просто стараюсь отрабатывать свое содержание, — сказала я, и поцеловала его в щеку, давая себе слово держать свои дикие мысли и эмоции, бушующие во мне, под замком.

— О, ты заслужила это, — сказал он, сверкнув на меня своими глазами, и на его лицо вернулась та самая дьявольская улыбка. — И кое-что в придачу. Ты точно мой самый ценный работник.

— Ха, — сказала я, краснея и чувствуя внутри себя смесь радости и разочарования. С одной стороны, я не хотела быть просто его сотрудником. Я хотела быть его девушкой. С другой стороны, мне было приятно, что угодила ему. Я положила французские тосты на тарелку и поставила ее на кухонный островок. Потом налила ему черный кофе такой, какой ему нравился, и поставила стакан свежевыжатого апельсинового сока. Я также выложила немного ежевики и клубники, и осмотрела накрытый стол. Впечатляюще. Дорогая одежда выглядела замечательно. Дорогая еда и того лучше.

Он сел и посмотрел на еду, стоящую перед ним.

— Это так здорово, — сказал он. — Спасибо, Одри.

— На здоровье. Мне нравится заботиться о тебе, — сказала я, и еще больше покраснела.

На его лице появилось выражение, которое я не могла прочитать.

— Мне это тоже нравится.

Я села рядом с ним, и он периодически поглаживал мне спину своей рукой, пока ел.

— Хочешь еще кофе?

Он кивнул, и я взяла его чашку. По дороге к его шикарной кофе-машине я бросила взгляд на сотовый и бумажник, лежавшие на столе.

— Эй, это же мой телефон? — спросила я.

Он почему-то лежал с его вещами. Я взяла его и включила.

— Угу, — подтвердил он, но не стал давать никаких объяснений по поводу того, как он оказался у него.

В телефоне я обнаружила сообщение от Рейны из центра, и, пока готовила Джеймсу черный кофе, повернулась спиной к Джеймсу, чтобы прочитать сообщение. Холодная ярость накатила на меня. Моя мать обокрала Томми. Я заставила себя отложить пока решение этой проблемы. Я разберусь с этим позже, когда смогу.

— Ты взял мой телефон по какой-то причине? — спросила я.

— Да.

— Ты прочитал его? Сообщение о моей матери? — спросила я, держа телефон в руке, но не в силах повернуться к Джеймсу лицом.

— Да.

— Ты не хочешь сказать мне, почему ты это сделал?

Я была зла не только из-за содержания сообщения, но и на то, что Джеймс прочитал его первым, и на тот факт, что он вообще его прочитал.

— Иди сюда.

Я пошла по направлению к нему, неся в одной руке чашку с кофе и свой телефон в другой. Мое чувство самосохранения находилось в состоянии повышенной готовности. Только одна вещь приходит на ум, когда ты узнаешь, что человек что-то ищет в твоем телефоне — он сует нос не в свои дела. Я поставила кофе на стол, и он посадил меня к себе на колени.

— Не сердись на меня, Одри.

— Почему у тебя оказался мой телефон?

— Он подавал звуковой сигнал, когда ты была в душе.

— Ты сказал мне об этом, когда я была там.

— Он снова стал издавать сигнал.

Он более плотно обернул руки вокруг моей талии.

— И что? — спросила я.

Хотя мне и нечего было скрывать от него, кроме моей гребанной семьи, но все равно, он не имел права рыться в моих вещах.

— Я прочитал сообщение. Прости.

— Мне жаль, что ты это сделал, — сказала я, чуть отстранившись, чтобы взглянуть ему в глаза. — Так же, как я не хотела, чтобы ты поднимался в квартиру моей матери прошлой ночью. Некоторые обстоятельства не имеют к тебе никакого отношения. Я не хотела, чтобы ты видел некоторые вещи. Ты должен позволить мне решать, чем с тобой делиться. Это называется «соблюдать границы».

Его глаза прожигали меня.

— А что если я хочу, что бы эти вещи имели ко мне отношение?

В его голосе не было никакого сожаления. Он бросал мне вызов.

— Джеймс. Ответь мне для начала, почему ты прочил сообщение?

Я хотела услышать от него правду.

Он потер лицо.

— Я хотел узнать от кого оно, — сказал он, глядя в сторону. — Я подумал, что оно может быть от парня, о котором ты мне не рассказала.

Я рассмеялась.

— Ты думаешь, что у меня есть парень?

Он взглянул на меня, и на его лице я заметила смесь эмоций: ревности и смущения.

— Ты так думал?

Парни находились где-то в конце моего списка личных интересов, из коих на данный момент у меня не было ни одного.

— Нет, — сказала я. — У меня никого нет.

«Есть только ты», — подумала я.

— Хотя я не понимаю, почему тебя это заботит.

— Я уже говорил тебе прошлой ночью. Мне не все равно.

Он обнял меня чуть крепче, не сказав больше ни слова. Я осознала, что одновременно сержусь на него и испытываю жалость. Я была эскортом. То, что у меня мог оказаться парень, это меньшее, что должно было его волновать в очень длинном списке вещей, о которых ему стоило бы беспокоиться.

— Прости Одри.

Это прозвучало так, будто он думал, что я мгновенно его прощу.

— Ладно, — сказала я.

Я наклонилась и нежно его поцеловала, потом пробежалась своими руками по его густым волосам прежде, чем отстраниться.

— Все же я говорю тебе правду. Ты должен доверять мне, и я должна знать, что я могу доверять тебе. Если ты хочешь что-нибудь узнать, то спроси. Не делай этого за моей спиной.

— Я доверяю тебе. Я вел себя как подросток. И как неуверенный в себе человек.

Он выглядел так, словно был сбит с толку, и я чуть не рассмеялась.

— Это был подлый поступок. Я не буду снова делать этого за твоей спиной.

Я кивнула и после этого отложила свой телефон с несчастным видом.

— Мне все еще приходится иметь дело с тем, что сделала моя мать.

— Я уже столкнулся с этим.

— Да?

Его глаза изучали мое лицо.

— Перед этим. Ну, когда ты была в душе. Прежде чем я пообещал тебе ничего не делать за твоей спиной, — сказал он робко. — Я прочел сообщение, и потом попросил Кая отвезти меня в место, где живет твой брат. Тебе больше не придется беспокоиться. Хотя тебе надо будет подписать кое-какие документы из «Новых Горизонтов», в которых написано, что твоя мать исключается из управления счетом.

Он бережно подвинул меня и взял какие-то бумаги.

— Ты должна сделать это сейчас. Мы можем отсканировать их и отправить в центр по электронной почте. Им даны строгие инструкции не высвобождать больше деньги со счета для каких бы то ни было целей.

Он подвинул документы мне, но я не могла их принять. Я просто застыла, находясь в шоке, ничего не понимая.

— Что ты сделал?

Он посмотрел мне в глаза.

— Твоя мать сняла все деньги, которые ты положила на счет своего брата. Я отправился туда и обо всем позаботился. Потом я поехал к твоей матери, чтобы увидеться с ней.

— Ты сделал что?

Я почувствовала в себе одновременно несколько эмоций: облегчение, злость и стыд. Я не могла представить себе Джеймса, находящегося в маминой грязной квартире с пожелтевшими от никотина стенами. Я даже не хотела об этом думать. Я закрыла свое лицо руками, словно это могло бы остановить мои мысли об этой картине.

— Одри. О твоем брате позаботятся. Это самое главное.

Он подошел ко мне и нежно отвел мои руки от лица.

— Как ты узнал, где живет Томми?

— Кай.

Я кивнула в потрясении.

— Помимо этого я попросил его отвезти меня на квартиру твоей матери, потому что я хотел сделать так, чтобы у тебя было все хорошо. Я поговорил с ней и дал немного денег, чтобы она пока что успокоилась. Тебе нужен перерыв. Ты долгое время имела дело с этим один на один. Я хотел помочь.

— Ты не должен помогать мне, — сказала я и с трудом села на диван.

Слезы подступили к глазам. Это было слишком для меня. Я не могла впустить его в свою жизнь таким образом. Особенно когда мне предстояло пробыть с ним еще только одну неделю. Мне приходилось решать свои проблемы самостоятельно, так как я не привыкла надеяться на кого-то другого. Это бы только привело к большим проблемам.