— О, Боже мой, Джеймс. О, мой Бог.

— Скажи мне, что я — единственный — сказал я.

Ощущение того, что она была на мне подобным образом, и что я находился внутри нее так глубоко, сводило меня с ума. Я сжал ее ягодицы.

— Скажи мне, что ты моя.

Ее груди подпрыгивали передо мной, и я, уткнувшись в них, стал лизать и посасывать ее соски. Я хотел владеть ее телом. Я хотел оставить свой след на ней, подобно клейму, так, чтобы никто больше не касался ее.

Я трахал ее все жестче.

Она застонала, как только я входил в нее снова и снова.

— Я — твоя. Нет никого кроме тебя, — вырвалось у нее. Ее спина выгнулась, говоря о том, что она уже близка к краю.

— Догоняй меня, и произнеси мое имя.

Я был готов вот-вот взорваться. Я опустил пальцы на ее клитор и стал его поглаживать без перерыва. Она выгнула спину и закричала, ее тело обернулось вокруг меня, словно сжав в тиски.

— Джеймс, Боже мой. Джеймс. Давай со мной. Кончай со мной, детка. Мне нужно почувствовать тебя.

«Я люблю тебя, черт возьми», — подумал я и отдался стремительному потоку.

Одри 

Можно сказать, что Джеймс овладевал мной до одури. Хорошо, что мы отправили подписанные документы, пока я еще была в себе. Теперь моя мать больше не сможет забрать деньги со счета в «Новых Горизонтах». Как минимум на одну проблему, вызывавшую у меня беспокойство, стало меньше.

Я, так или иначе, была не способна волноваться о чем-либо прямо сейчас. Джеймс держал меня за руку, пока мы теплым ранним вечером прогуливались по Ньюбери-стрит. Мы чувствовали себя ленивыми и расслабленными, и, клянусь Богом, влюбленными друг в друга. Во всяком случае, так казалось. Я была влюблена в него, моего миллиардера, одетого в джинсы и футболку, в его сексуальные волосы со стальным оттенком, которые выглядели взъерошенными после нашего недавнего занятия любовью. Я была влюблена в него, и я, несомненно, была опьянена им.

Мы вошли в ресторан «Stephanie’s on Newbury» и заказали бутылку «Шардоне». Я изучала меню.

— Не хотела бы заказать крабовых котлеток? — спросил он и рассмеялся.

— Что? — спросила я в замешательстве.

— Я ненавижу крабовые котлетки — сказал он.

— Ты же их ел в тот вечер!

— Я это сделал только для тебя, — сказал он. — Ты старалась позаботься обо мне, и я хотел быть … милым.

— Ну, ты не умеешь быть милым, — произнесла я.

К нам подошла официантка, и я заказала: салат со свеклой, бургер с сыром с голубой плесенью, и тарелку макарон с сыром.

— Я возьму то же самое, — сказал Джеймс, даже не взглянув в меню и тут же передав его обратно официантке.

Он сжал мою руку.

—У тебя всегда все здорово.

— Кроме крабовых котлеток, — сказала я, насупившись.

— Не сердись на меня.

Солнечный свет падал на его лицо, и я заметила, каким спокойным и прекрасным оно было прямо сейчас. Хорошо, он всегда был великолепен, но был ли он при этом спокоен? Не думаю.

— Я не помню, когда в последний раз я чувствовал себя таким счастливым, — произнес он.

Я снова взглянула на него. Слезы подступили к моим глазам, и я мысленно запретила себе позволить им пролиться. «Я никогда не была так счастлива», — подумала я. Это мысль одновременно согревала и сжигала меня изнутри.

— Я тоже, — ответила я, смело улыбнувшись.

— Нам уже скоро надо быть на репетиции, — сказал Джеймс, все еще держа меня за руку. — А свадьба займет весь завтрашний день. Зато потом я получу всю тебя в мое полное распоряжение, ладно, почти полное, а сейчас я не могу дождаться, когда мы поедем на Багамы. Кстати, эту поездку я раньше ждал с ужасом, а сейчас — с нетерпением. Я планирую развлекаться с тобой, одетой в бикини.

— Я никогда не была на Карибском море. Я действительно с нетерпением жду этого.

Он протянул и сжал мою руку.

— Тебе это понравится.

— Будет занимательно провести целую неделю с твоей семьей.

Сейчас я страшилась этой мысли более чем когда-либо.

— У нас будет отдельная вилла на окраине курорта, — сказал Джеймс, — Так что никто не потревожит нас, мы будем предоставлены сами себе.

— Обещаешь? — спросила я.

— Я тебе пообещаю все, что угодно, Одри.

Мы отправились в Церковь Троицы на репетицию свадьбы. Джеймс был одет в светло-серый костюм с галстуком лавандового цвета, а я надела бледно-лиловое платье.

— Ты выглядишь сногсшибательно, и мы сочетаемся по цвету в одежде друг с другом. Это здорово, — заметил Джеймс.

Он держал меня за руку, когда мы вошли через двери в церковь.

— Это здорово, — согласилась я.

Когда он одевался, я увидела его галстук и решила подобрать платье ему в тон, чтобы мы смотрелись и чувствовали себя, как единое целое, каковым и ощущали себя в данный момент. Я и Джеймс вошли в главный зал церкви, и у меня перехватило дыхание от этой красоты. Солнечный свет пробивался сквозь витражи, а потолок находился высоко над нашими головами. Это место идеально подходило для сказочной свадьбы. Я могла представить себе, как Иви будет идти здесь по проходу в пышном приталенном платье с бледным лицом, скрытым за фатой.

Эта мысль вызвала у меня чувство грусти.

Джеймс наклонился и поцеловал меня в щеку. Я, растерявшись, взглянула на него. Находясь в церкви рядом с ним, я чувствовала, как внутри меня росло беспокойство и тоска, а чуть позже появился и страх.

— Что? — спросил он, глядя на мое лицо.

— Это просто потрясающе, — сказала я, отворачиваясь от него. — Я никогда не была здесь.

— Это нечто, правда? — спросила Селия Престон, подходя к нам.

Она с подозрением посмотрела на нас, замечая наши переплетенные руки и подходящую по тону одежду.

— Вы двое выглядите очень… целостно, — сказала она, но это не прозвучало доброжелательно.

На этот раз Селия была одета в костюм от Шанель в черно-белую клеточку. Ее лицо выглядело безукоризненно, как будто оно и не было никогда опухшим.

— Мама, — сказал Джеймс ледяным тоном, слегка поклонившись ей.

— Здравствуйте, Миссис Престон, — сказала я, надеясь, что мое приветствие прозвучало непринужденно и по-дружески и уравновесило официальную холодность тона Джеймса.

После того, что он рассказал мне, я не виню его за то, какие чувства он испытывает по отношению к ней. Но сейчас больше чем когда-либо, мне нужно было хорошо сыграть свою роль, так как он помог мне, и я хотела помочь ему. Мне нужно сделать все, чтобы ему было легко находиться рядом со своей семьей.

— Вы выглядите превосходно.

— Мои отеки уже сошли, как я и ожидала, — сообщила она.

— Я должен отойти, — сказал мне Джеймс, кивнув в сторону Тода и остальных участников свадебного мероприятия. — С тобой все будет в порядке?

— Да, — ответила я и смело улыбнулась его матери. — Твоя мама и я понаблюдаем за вами.

— Отлично, — произнес Джеймс, посылая матери предупреждающий взгляд. — Это не должно занять много времени. Я надеюсь.

— Джеймс, это вечер твоего брата. Пусть это займет столько времени, сколько потребуется, — сказала Селия.

Она жестом предложила мне проследовать за ней на скамейку поближе к алтарю, и я подчинилась. Конечно, я повиновалась, потому что не собиралась спорить с ней. Я присела рядом с Селией, стараясь не приближаться к ней слишком близко.

— Итак, — произнесла она, расправляя юбку и поворачиваясь ко мне своим неестественно гладким лицом. — Мне показалось, что Джеймс более разгневан на меня, чем обычно. Я полагаю, что ты рассказала ему о нашем разговоре по поводу внуков, происходившем во время чаепития.

И это, и то, что он рассказал мне, что ты сделала с его школьной подругой, доведя ее до слез, что в итоге привело к тому, что она не справилась с управлением на своей машине и погибла, врезавшись в дорожное заграждение.

— Я могла нечаянно упомянуть ему об этом, — сказала я, осторожно подбирая слова. — Но я понятия не имела, что это может его расстроить.