— Говорил ли он с тобой о доверии?

Я не питала любви к Селии Престон, но меня действительно восхищало ее умение быть прямолинейной. Мне не хотелось говорить ей правду, но я не видела другого выхода.

— Да, говорил, — призналась я.

Она вздохнула и откинулась немного назад.

— Он никогда не понимал моей точки зрения. Он внутри себя обижается на меня из-за этого, а ведь это ограниченное мышление с его стороны. Джеймс не понимает, что наличие семьи требует огромного чувства долга. Человек должен ставить семью превыше самого себя. Ты должна защищать семью. Твоя семья — это все, что есть у тебя в жизни, Одри, — произнесла она и бросила на меня быстрый взгляд. — Ой, прости дорогая, я забыла, что вся твоя семья умерла.

— Нет, ничего страшного, — сказала я.

Она мне слегка улыбнулась.

— Вы правы. У меня нет семьи.

Я хотела закатить глаза, но не решилась. Мы сидели в тишине где-то в течение минуты, наблюдая за тем, как Тод с Иви обсуждают церемонию со священником. Джеймс стоял позади своего брата, скрестив плотно руки на груди, пристально глядя на свою мать.

— Джеймс не одобряет Иви, — продолжила Селия. — Но там, где он видит безразличие и отсутствие здравого смысла, я вижу возможность.

— Как это? — спросила я.

— Она из хорошей семьи и у нее отличная родословная. Ее родители познакомились в колледже «Tabor Academy» (прим. Колледж входит в TOP-50 лучших школ мира, расположен в Марионе, штат Массачусетс). У Иви есть свой трастовый фонд. Не говоря уже о том, что она зарегистрирована среди владельцев «Shreve, Crump & Low» (прим. Ювелирная компания). Она полностью соответствует семье Престонов.

Все, что имела Иви, отсутствовало у меня. Селия недвусмысленно дала мне понять, что я являлась неподходящей кандидатурой для семьи Престонов, а она не знала и половины правды обо мне. Она думала, что Даниэль, получившая грант на обучение биологии в Брауне, со своей бедной, но респектабельной семьей была неподходящей кандидатурой. Да, по сравнению со мной, Даниэль находилась под покровительством самого Луи Виттона (прим. Французский дом моды).

— Я знаю все, что мне необходимо знать об Иви,— сказала Селия.

Я посмотрела на нее с сомнением, и она выгнула бровь, глядя на меня. Коллаген, вколотый в ее лицо, рассосался настолько, что его уже почти не было заметно.

— О, вот что я точно знаю, так это то, что она пыталась переспать с Джеймсом.

Видимо, на моем лице отразилось потрясение, потому что в данный момент Селия посмотрела на меня торжествующе и погладила мое колено.

— Тод рассказывает мне все, дорогая. В отличие от Джеймса.

— Так почему же вы хотите, чтобы они поженились? — спросила я без обиняков.

— Конечно, потому что ее легко контролировать, , — ответила она, улыбнувшись мне. — Иви любит деньги больше, чем что-либо еще. Она и Тод подписали безупречный брачный контракт. Если Иви обманывает, она не получает ничего. Если Иви пытается развестись с Тодом, она не получает ничего. Если Иви носит блузку, которая мне не нравится, Иви не получает ничего. Я, конечно, пошутила насчет последнего, но это близко к действительности.

Селия посмотрела на своего сына, который держал Иви за руку, все еще общаясь со священником.

— Я думаю, что Иви его любит, — сказала я.

Я была удивлена тем, что вступилась за Иви, и все-таки я это произнесла.

— А ты забавная, Одри, — сказала она. — Но я соглашусь с тобой. По крайней мере, пока она его любит. Сейчас она — невеста, и они находятся в центре внимания, и пока они — страстная пара. В конце концов, ей это наскучит. В нормальной ситуации это могло бы стать проблемой, но я здесь, и смогу позаботиться об Иви.

— Вам не кажется, что Тод способен позаботиться о ней сам?

Мне, наверное, не стоило быть такой непонятливой, но я последовала ее примеру быть прямолинейной.

Она покачала головой.

— Только не Тод, — сказала она, — Он слишком хороший. Он должен быть с кем-то таким, кто позволит мне спокойно заботиться о нем. Я еще не сообщила Иви о том, что я знаю об инциденте с Джеймсом, но когда мне понадобится, я помашу этим перед ее носом.

— Но если Тод уже знает, то кому вы собираетесь рассказать?

— Всем остальным, — произнесла она и улыбнулась. — Их детям. Ее кузинам. Ее друзьям. Я расскажу им всем, что Джеймс отказал ей и сказал, что она — костлявая, отвратительная шлюха.

— Ну, надеюсь, что вам никогда не придется этого делать, — сказала я, находясь в небольшом смятении.

— Посмотрим, — сказала Селия и пожала плечами. Она произнесла это так, будто, если она не распространит эту информацию, это ее разочарует.

— Миссис Престон, я ценю, что вы были откровенны со мной, … но для чего вы рассказываете мне все это?

— Потому что я не хочу, чтобы вы принимали это близко к сердцу, — сказала она. — Я могу сказать, что Джеймс неравнодушен к вам.

Я начала протестовать, но она подняла руку, чтобы остановить меня.

— Вы можете не видеть этого, но я его мать, и знаю, что для него лучше, даже если он не хочет этого понять. Сейчас вы были очень откровенны со мной, и я ценю это. То же самое я делаю и для вас. Ваши отношения с моим сыном будут продолжаться и во время поездки на Багамы. После этого вы должны порвать с ним. Я могу сказать, что вы годитесь для Джеймса. Но это не единственное, что имеет значение в моем мире. На мне лежит огромная ответственность за свою семью. Дети Джеймса будут одними из самых богатых людей в стране. Они должны быть в состоянии справиться с теми обязанностями, которые возлагаются на них при такого рода привилегиях, а их родители должны быть в состоянии помочь им выполнять их. Джеймсу нужен тот, кто сможет помочь ему в этом, Одри, тот, кто будет направлять его и облегчит ему жизнь. Ему не нужна та, с кем надо нянчиться.

Я с трудом сглотнула. Она фактически указала мне на мое место, и это было жутковато. Я могла только представить себе, что же она наговорила Даниэль много лет назад. Сейчас Селия Престон была вежливой. В гневе она будет страшна.

«Бедная девочка», — подумала я о Даниэль.

Джеймс был ее первой любовью, и она была так молода.

— Я знаю, что вы заботитесь о Джеймсе, Одри, и хотите лучшего для него. Подумайте о том, что я вам сказала.

Она сделала паузу в своей обработке меня и повернулась.

— Это же только между нами? Если вы уйдете тихо, я сделаю все таким образом, чтобы вы останетесь довольны.

Мы вместе с ней смотрели, как Тод и Иви опустились на колени перед священником.

— Я запомню это, — произнесла я.

— Вы сделаете это, дорогая, — сказала Миссис Престон.

— О чем шепталась с тобой моя мать? — спросил меня Джеймс, когда мы направлялись в сторону машины.

— О, ты знаешь. О том и о сем. О шмотках. О разных вещах.

— О каких вещах?

— О тех вещах, которые могут разозлить тебя, — сказала я и взяла его за руку. — Вещах, о которых нам следовало бы говорить только во время распития алкогольных напитков.

Он скользнул в машину, сев со мной рядом, и нахмурился.

— Касалось ли это тех самых вещей? О том, как исключительна наша семья?

— Отчасти, — сказала я.

Селия закончила свою обличительную речь, и я, оправившись после этого, теперь задумалась о том, как много из нашего разговора с Селией стоит передать Джеймсу. Я решила, что если расскажу ему всю правду, то это может подтолкнуть его прямо сейчас к краю, а он не отошел еще от разговора со мной о Даниэль. Я чуть позже расскажу ему все, что наговорила мне его мать, но не сейчас, не перед свадьбой Тода, потому что Джеймс может сильно разозлиться, а сегодня вечером и завтра утром ему необходимо находиться рядом со счастливой парой и не быть при этом безумцем, мстительным и хитрым, как Селия Престон.

— На самом деле, она говорила об Иви. Почему-то она считает, что Иви идеально подходит для вашей семьи.

Джеймс фыркнул, а Кай в это время вел машину по Финансовому району по ведущей к набережной дороге. Репетиция ужина должна была состояться в одном из самых эксклюзивных ресторанов Бостона — в «Il Pastorne».