Иви подошла к Тоду, и они переплели руки вместе, их лица светились радостью. Мое сердце забилось сильнее, когда я заметила, что Джеймс улыбается им.

Но затем я услышала кое-что позади себя, и моя эйфория разлетелась в прах. Бормотание. И это происходило в то время, когда мы все должны были молчать. Я повернулась и увидела знакомую фигуру, направляющуюся к алтарю — тонкие обесцвеченные волосы, бочкообразная грудь, затянутая в дешевый, черный сарафан, который, обтягивал ее тело, выставляя все напоказ. Я съежилась, не желая смотреть на то, как моя мать собиралась испортить публичную свадьбу Иви и Тода.

— Дженни, — я обернулась и прошептала. — Мне нужно уйти. Это срочно. Передай Джеймсу, что мы встретимся с ним на приеме.

— Что? — спросила она чуть громче, чем должна была. Люди стали оборачиваться и таращиться на нас.

— Моя мать, — прошипела я очень тихо.

— Твою мать, Дри. Иди. Я прикрою тебя.

Я вскочила со своего места и быстро пошла по проходу от алтаря, находясь в возбужденном состоянии и панике.

— Здравствуйте, миссис Рейнольдс, — прошептала я ей, схватив ее за руку, чтобы она больше не смогла отползти от меня на скамье, когда она еще раз попыталась отодвинуться от меня. — Попалась.

Крепко удерживая ее за руку, я потащила ее за собой.

— Больно, — рявкнула она достаточно громко.

Я впилась ногтями в опухшую плоть на ее руках.

— Заткнись, на фиг, прямо сейчас, или ты ничего не получишь. Поверь, я сделаю тебе больно, намного больнее.

Я продолжала впиваться в нее. Гости на свадьбе смотрели на нас с удивлением и шоком, но я не рискнула остановиться.

Быстро выведя ее на яркий солнечный свет, я потащила ее в сторону от церкви, так как, остановившись с ней около входа, я сильно рисковала. Если бы я осталась там, то последствия, которые мне пришлось бы потом ликвидировать, были бы намного хуже. Я повернулась к ней.

— Почему ты здесь?

Я с удивлением обнаружила, что слезы готовы политься из моих глаз. Мне следовало ругаться, поскольку я имела дело со своей матерью.

Она подняла руки, глядя на меня раздраженно.

— Я же говорила тебе вчера, что мне нужны деньги. У них их больше, чем им необходимо.

— Но это их деньги, — простонала я. — Из-за того, что они у них есть, не значит, что они должны раздавать их направо и налево. Я уверена, что они много жертвуют их в благотворительные организации, и их деньги не имеют к тебе никакого отношения.

— Я не получаю от них благотворительную помощь.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах стояло упрямство.

— Это потому, что ты не заслуживаешь этого, — сказала я. — Тебе не нужна благотворительность, мама. Возможно, тебе нужна работа или какое-нибудь хобби.

Она рассмеялась мне в лицо.

— Посмотри на себя в этом платье. Притворяешься тем, кем не являешься. Кем ты себя считаешь?

Я пожала плечами, расстроенная ее словами.

— Я не одна такая, мама, и не думаю, что ты поступаешь правильно. Джеймс уже дал тебе двадцать тысяч долларов. Он заплатил за Томми, чтобы тот остался в центре, я даже не знаю на какой срок. Он хороший парень. Ты пытаешься наказать его за то, что он нанял меня. Это нечестно.

Горячие, жалкие слезы вновь навернулись на мои глаза, и я изо всех сил пыталась не дать им пролиться. Я была обязана еще присутствовать на приеме, на котором должна выглядеть идеально.

— Я уже говорила, что отдам тебе деньги. Больше той суммы, о которой мы говорили — двести тысяч долларов. Остальное останется Томми. Но тебе надо уйти отсюда прямо сейчас, потому что в противном случае я их никогда не получу.

Ее глаза вылезли из орбит.

— Так много?

— Да, это много. Но их не будет, если меня уволят.

Я желала сейчас только одного, чтобы она ушла, но она не двигалась с места. Пока не двигалась. Она достала сигареты из сумочки и закурила, потом выпустила дым и посмотрела на меня горящими глазами.

— Неплохо для начала, — сказала она. — Но я хочу, чтобы ты сказала своему парню, что мне нужна ежемесячная оплата. Тех денег, о которых ты мне говоришь, не хватит навечно.

— Он не мой парень, и не будет платить тебе ежемесячно.

— Прошу прощения, — произнес голос за моей спиной, и я подпрыгнула от неожиданности. — Но я бы сказал, что в настоящий момент, я, по крайней мере, кандидат на парня

Я вздохнула и повернулась к Джеймсу. Солнце светило ему в спину, делая его похожим на какого-то идеально одетого героя боевиков, появившегося как раз вовремя, чтобы спасти меня из злых когтей моей матери. Я съежилась, так как мне не хотелось, чтобы он, спасая меня, даже на минуту находился рядом с такой мразью, какой была моя мать. Я хотела взять его, освещенного солнцем, с его миллиардами долларов и отправить туда, откуда он пришел, главное, чтобы он находился в безопасности от меня и моего уродливого мира.

— Ты только мой сопровождающий, — сказала я, стараясь произнести это шутливо, выгнув бровь.

Он пожал плечами, но улыбнулся мне.

— Таким я себя и ощущаю.

— Вы двое такие милые, — сказала моя мать, выпустив дым в мою сторону, а потом повернулась к Джеймсу.

— Я обязательно сообщу твоим родителям, насколько это согревает мне сердце.

— Это не очень хорошая идея, — сказал Джеймс, и ноты в его голосе звучали угрожающе.

Я наблюдала за тем, как он выпрямился во весь свой рост, и с его лица сошла улыбка.

Так вот как выглядел Джеймс Престон, когда был очень зол. Я запомнила, что его не стоит злить, хотя при этом он выглядел довольно горячо.

Моя мать почти незаметно отступила назад, как будто готовилась защищаться.

— Я бы не дергалась, если бы была на твоем месте, — сказала она ему. — Даже если ты не позволишь мне поговорить с ними сегодня, я все равно доберусь до них. Потом я поговорю с «The Tribune» и кем-нибудь еще, кто будет меня слушать.

— Вы не будете этого делать, — сказал Джеймс, говоря ледяным тоном и наблюдая за ней. — Потому что после того, как я пришел и встретился с вами вчера, дал очень щедрое вознаграждение со всей душевной добротой, я позвонил своему старому приятелю, который ранее служил в полицейском департаменте Бостона, а сейчас занимается частной детективной деятельностью.

— Что так?

Моя мать пыталась казаться незаинтересованной, докуривая свою сигарету до фильтра.

— В настоящее время я оплачиваю его услуги, Миссис Рейнольдс. Он был в восторге от величины вознаграждения и пообещал быть чрезвычайно бдительным, когда речь заходит о вашем случае. Он уверял меня, что любое ваше нарушение во время испытательного срока будет зафиксировано и оперативно передано департаменту полиции Восточного Бостона. Он уже быстренько поискал информацию онлайн и сказал, что у него, на самом деле, достаточно материала, который можно пустить в работу.

— Неужели? — спросила она, но я смогла уловить нотки блефа в ее голосе. — Ну и что?

— Так что, если вы продолжите преследовать мою девушку или приблизитесь к моей семье, то я тут же дам отмашку, чтобы файлы передали по назначению.

Он достал свой навороченный телефон, который был таким большим, как «Поп-Тартс» (прим. Название популярного сладкого пирожка, продающегося в виде полуфабрикатов, которые перед употреблением разогреваются в тостере). Телефон сверкнул на солнце.

— Он в моих контактах, Миссис Рейнолдс, и готов без слов отправить вас обратно в округ, как только я поручу ему это сделать.

Она фыркнула и погасила сигарету.

— Ты настоящий придурок, знаешь это? Маскируешься под джентльмена. Так же как и ты — Маленькая Мисс Шлюха, выряженная в бальное платье. Вы друг друга стоите.

— Да, — сказал он, как только она в бешенстве пошла прочь. — Я это знаю.

Джеймс 

Когда я увидел ее, выходящей из церкви, у меня в голове была только одна мысль: «Нет».