— Я сплю, — пробормотала я. Голос охрип, и было больно говорить.

Также мне нужно было воспользоваться ванной комнатой, дверь в которую я видела перед собой.

Я собрала остатки своей подходившей к концу энергии, чтобы свесить ноги с кровати. Встав, я покачнулась, потому что поняла, что мне очень плохо. Потом я покачнулась еще раз, когда посмотрела на себя.

На мне была огромная мужская футболка. Красная. Вернее, красной она была когда-то давно. Теперь она была бледно-красной. На левой стороне груди был нарисован какой-то мультяшный персонаж, похожий на лохматого человечка, игравшего на пианино, над которым полукругом было написано «Бар моего брата».

Я оттянула воротник футболки и уставилась на свое тело. Полностью обнаженное, за исключением трусиков.

Отпустив воротник, я прошептала:

— О Боже.

Что-то случилось.

Последнее, что я помню, как укладывалась спать на заднем сиденье арендованной машины, накрывшись свитерами, и надеялась, что кто-нибудь наткнется на меня рано утром.

Я безуспешно пыталась вытащить машину из кювета, но сдалась, потому что устала и плохо себя чувствовала. Я решила не бродить по неизвестной местности в поисках главного шоссе или кого-нибудь достаточно глупого, чтобы сесть за руль в слепую метель. Вместо этого я решила переждать.

Я также думала, что не смогу заснуть, особенно в машине, в кювете, во время метели, да еще после такой разборки с неприветливым, но безумно привлекательным мужчиной. Так что я приняла лекарство, смягчающее кашель, в надежде пересилить подступающую простуду, накрылась свитерами и улеглась на заднее сиденье.

Определенно, проблем со сном у меня не возникло.

А теперь я была здесь.

В коттедже.

Одетая только в трусики и мужскую футболку.

Может быть, это и есть мой самый кошмарный буран в горах Колорадо. Странные вещи случаются с женщинами, которые путешествуют в одиночку. Странные вещи, означающие, что этих женщин больше никто никогда не увидит.

И все это полностью моя вина. Я хотела сделать перерыв. Хотела приключение.

Я подумала, что мне следует бежать со всех ног. Но сложность в том, что я больна и мне очень нужно в ванную.

Я решила первым делом сходить в ванную, а уж потом думать, как выбираться из моего личного фильма ужасов.

Сделав свои дела (ванная — чтоб ее! — оказалась грандиозной, в точности как на фото) и помыв руки, я вышла в спальню и увидела, что потрясающий, но неприветливый мужчина, также известный как Макс, поднимается по винтовой лестнице.

Как всякая глупая, безмозглая героиня любого ужастика я застыла на месте и поклялась себе: если выберусь отсюда живой, то больше никогда не стану смеяться над глупыми, безмозглыми дурочками в фильмах ужасов, как всегда поступала до этого.

Мужчина вошел в комнату и посмотрел на меня.

— Ты проснулась, — заметил он.

— Да, — настороженно ответила я.

Он взглянул на кровать и снова на меня.

— Я позвонил в «Трипл А». Они приедут и вытащат твою машину.

— Хорошо.

Он склонил голову на бок, разглядывая мое лицо, и спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — соврала я.

— Выглядишь не слишком хорошо.

Тут же свою уродливую голову подняла еще одна глупая, идиотская женская черта, и я оскорбилась.

— Спасибо, — язвительно фыркнула я.

Кончики его губ приподнялись в улыбке, и он сделал шаг ко мне.

Я сделала шаг назад.

Заметив мою реакцию, он остановился и нахмурился:

— Я хотел сказать, что на вид не скажешь, что ты хорошо себя чувствуешь.

— Я в полном порядке.

— И по голосу не скажешь, что ты хорошо себя чувствуешь.

— Это мой нормальный голос, — снова соврала я.

— Прошлой ночью он был не таким.

— Сейчас утро. Я только что проснулась. По утрам у меня такой голос.

— Твой утренний голос звучит так, будто у тебя дерет горло и заложен нос.

— У меня аллергия, — продолжала врать я.

Он посмотрел в окно и снова на меня:

— На снег?

Я тоже посмотрела в окно и снова перевела взгляд на мужчину, когда он продолжил:

— В таком холоде не выживет ничего, способного вызвать у тебя аллергию, Герцогиня.

Я решила сменить тему разговора, однако слегка забеспокоилась, поскольку чувствовала, что у меня начинает кружиться голова.

— Как я здесь оказалась? — спросила я.

Он снова склонил голову набок и спросил:

— Что?

Я показала на себя пальцем и сказала: — Я, — затем показала на пол: — Здесь.

Как я здесь оказалась?

Он посмотрел на пол, куда я показывала, покачал головой и пробормотал:

— Дерьмо.

Потом поднял глаза на меня и сказал:

— Ты была без сознания. Никогда такого не видел. Подумал, что ты притворяешься.

— Простите?

Он сделал еще один шаг в мою сторону, а я сделал еще один шаг назад. Он снова остановился, посмотрел на мои ступни и почему-то усмехнулся. Потом снова поднял глаза на меня.

— Я немного подождал и позвонил в гостиницу, чтобы проверить, зарегистрировалась ты или нет. Они сказали, что нет. Тогда я позвонил в пару других гостиниц. Там тебя тоже не было. Поэтому я отправился следом, решив, что ты, возможно, попала в беду. Так и оказалось. Я нашел твою машину в кювете, а тебя — спящей на заднем сиденье. Принес тебя и твои вещи в дом. Ты была в полной отключке. — Он повернулся и показал на мой чемодан, который лежал в уютном кресле в другом конце комнаты, а потом снова повернулся ко мне. — Положил тебя в кровать, сам спал на диване.

У меня определенно кружилась голова. Не только из-за болезни, но и из-за его слов. Поэтому, чтобы не свалиться и не выглядеть полной дурой, я обогнула его, подошла к кровати и села, или, если быть честной, плюхнулась на нее.

Потом я подняла глаза на мужчину и спросила:

— Вы уложили меня в кровать?

Он развернулся лицом ко мне. Его брови были нахмурены, и он больше не выглядел веселым.

— Тебе нехорошо, — заявил он.

— Вы уложили меня в кровать? — повторила я.

Он посмотрел меня в глаза и ответил:

— Да.

Я потянула за футболку и спросила:

— И это вы надели ее на меня?

Его ухмылка вернулась, но на этот раз она была другой. Совсем другой, и от ее вида мое головокружение только усилилось. Потом он сказал:

— Да.

Я вскочила на ноги, но с моим зрением случилось что-то забавное, я поднесла ладонь ко лбу и шлепнулась обратно на кровать. Он вдруг оказался на корточках передо мной, говоря:

— Господи, Герцогиня.

— Вы меня раздели, — обвинила я.

— Ложись, — приказал он.

— Вы меня раздели.

— Да, а теперь ложись.

— Вы не можете меня раздевать! — закричала я, но слишком громкие слова зазвенели у меня в голове, голова закружилась, и я едва не упала на спину, но успела опереться на руку.

— Могу, уже сделал. У тебя нет ничего, что я не видел бы раньше. А теперь ложись.

Я начала подниматься со словами:

— Я ухожу.

Он выпрямился и положил ладони мне на плечи, надавив вниз. Моя попа опустилась на кровать, и я посмотрела на него, неожиданно ощутив такую усталость, что едва могла поднять голову.

— Ты никуда не пойдешь, — объявил он.

— Вы не должны были меня переодевать.

— Герцогиня, больше повторять не буду. Ложись.

— Мне нужно идти.

Не успела я выговорить «идти», как он поднял мои ноги и положил на кровать. Я больше не могла удерживаться в сидячем положении и тоже упала. Он накрыл меня одеялом.

— У тебя в сумках лекарство. Я принесу. И тебе надо поесть.

— Мне надо идти.

— Еда, лекарство, потом поговорим.

— Послушайте...

— Сейчас вернусь.

С этими словами он ушел, и у меня даже не было сил поднять голову и посмотреть куда. Я решила достать из чемодана одежду и выбираться отсюда. Потом я решила, что сначала ненадолго закрою глаза. Они слишком болели, да еще это солнце и снег. Слишком ярко, надо дать глазам отдохнуть.

А потом я, кажется, вырубилась.