Вечером, растопив печку, я поставила несколько пластиковых бутылок с водой рядом, чтобы они прогрелись. Шерсть у Пола я частично выстригла, частично сбрила, частично оставила. Поэтому сейчас он представлял собой пятнистое худое страшилище, но уже почти здоровое. Усыплять для купания я его не стала. Если он воспитанная собака, значит, должен знать, что такое мытье. Я оказалась права. Пол стоически перенес водные процедуры в туалете, только иногда пофыркивая и пару раз встряхнувшись, обрызгав меня. Потом, я укутала его в одеяло и повела в секретную комнату. Уложила возле теплой печки, заперлась и наконец, впервые за неделю спокойно заснула.

Жить стало веселей. Мне было теперь с кем поговорить, посоветоваться. Я еще несколько раз выходила за каштанами, Пол увязывался за мной. Я сшила ему накидку из фланелевых полотенец, подвязав концы под брюхом. Шерсть у него была короткая, а местами вообще отсутствовала, а на улице холодно. Он бодро трусил за мной на двадцать четвертый этаж, отставая всего на пару метров. Всегда сзади, словно охраняя. Когда я собирала каштаны, он тревожно принюхивался, настороженно всматриваясь во тьму, иногда оббегал периметр, пугая меня своим отсутствием. Но всегда возвращался, все так же серьезно и пристально заглядывая мне в глаза, словно говоря — все спокойно.

Я понимала, что мой рацион для собаки не подходит. Печенье, батончики, шоколад? Жареные каштаны? Я себя подкармливала поливитаминами, а что давать ему? Нужно было мясо, но где его взять? Но Пол был непривередлив. Ел и батончики и печенье. Только от шоколада воротил нос.

— Ничего, — приговаривала я, сидя в нашей комнатке и поддерживая огонь в сейфе, — скоро весна, мы выберемся из города и пойдем на юго — запад вдоль реки. Я наловлю рыбы… — Мечтательно вздохнула, представив жареную форель, — может, удастся найти ферму… Курочки, коровки…

Пол внимательно слушал, склонив голову набок. Я сама не очень понимала, что делать с курочками и коровками, так как всю жизнь прожила в городе, но жизнь штука такая, что научит всему.

— Тем более, я хорошо знаю анатомию… — Добавила весело. Мне показалось, что Пол фыркнул.

****

Прошло еще несколько недель. Я тянула время, дожидаясь устойчивого тепла. Шерсть у Пола отросла, и кожа не так обтягивала ребра. Конечно, он по — прежнему выглядел болезненно худым, но уже не смертельно. Наши запасы значительно уменьшились. Нужно было планировать уход из города, выбрать направление, транспорт, рассчитать, что оставить, а что забрать с собой. Карты у меня были. Компас с часами, а еще куча всякого полезного и не очень барахла, которое жалко выбрасывать. Но ценнее всего, были, конечно, лекарства. А их у меня был огромный мешок. Я, скрипя сердцем, откладывала в сторону спирт, бинты, пластыри, глюкозу и большинство транквилизаторов. Оставила самое нужное — антисептики, обеззараживающие таблетки (для питьевой воды), антибиотики, нитроглицерин, анальгин и еще несколько препаратов для сердечно — сосудистой системы…

Самое сложное — транспорт. Автомобиль, конечно, хорошо, но где брать бензин? Тем более, что бандиты захватили под свой контроль и заправки и нефтяные хранилища. Я часто слышала гул двигателей автомобилей, мотоциклов, хоть и находилась на окраине, почти в глухой зоне.

Решено было поискать велосипед… Некоторые интерны, работающие у нас, приезжали на красивых спортивных велосипедах, оставляя их на стоянках за госпиталем. Будет трудновато ехать на велосипеде по бездорожью, но другого выхода я не видела. Той же ночью я пробралась на стоянку. Еще час у меня занял велосипедный замок. Я выбрала обычный городской, с корзиной, прикрученной спереди и насосом на раме. По — моему, на нем ездила медсестра из новеньких… Я выбросила из головы грустные мысли по этому поводу. Теперь велосипед мой.

— Пойдем, Пол, — обернулась я к собаке, — транспорт нашли, дело за снаряжением.

Пол с радостью выбирался на наши небольшие ночные вылазки. Ощутимо потеплело, и в траве стала появляться живность. Пару раз он приносил мне полевых мышей и "угощал", торжественно расположив тушки возле моих ног. Смеясь, я отказывалась от подарка, и Пол ел их сам. В остальное время он преданно сидел со мной на двадцать четвертом этаже и никогда не спускался один, даже когда я его гнала охотиться.

Пора. Градусник несколько дней показывал 20. Ждать дольше было неразумно. Печенье кончилось, оставшиеся немногочисленные батончики и шоколадки, вместе с лекарствами я упаковала в рюкзак. Еще одна сумка с одеялами, куском свёрнутой кожи с поролоном, несколькими фланелевыми полотенцами и топориком. По внешним сторонам ботинок я пришила кармашки, куда запихнула скальпели. Выдернула иглы из систем — пригодятся или на крючки или как наконечники для стрел. Я с большим трудом представляла, как буду добывать пищу. Лук видела только на картинках, про охоту читала в приключенческих романах. Теоретически понимала, как ловить рыбу, но ни разу этого не делала. Вместо лески взяла капроновую хирургическую нить.

Две двухлитровые бутылки с водой привязала к раме велосипеда… Вроде все.

Трусила я страшно. Мой привычный офис, уютный, безопасный… Но еды уже почти не осталось, как ее добывать в городе полном бандитов, я не знала.

За последний месяц ко мне еще несколько раз наведывались мародёры. Из той же самой банды или другие — я не знала. Вся еда и вода были спрятаны в секретной комнате, так что я не переживала. Мы с Полом, закрывшись, пережидали нашествие, сидя тихонько, как мыши. Умный пес ни разу не фыркнул и не гавкнул. Только сидел под дверью и чутко прислушивался к тому, что происходит снаружи. Один раз я лазила по вентиляции, оставив Пола в комнате одного. Хотела узнать новости, но так ничего и не выяснила. Мужчины только матерились и обсуждали личные проблемы, кто кого и когда. Во второй раз, я уже никуда не выходила, сидела в комнате и ждала, пока Пол даст знак, что все ушли…

Я решила покидать город поздно вечером. Госпиталь и так находился далеко за его пределами, осталось только уйти за ночь как можно дальше. А дальше… Один Бог знает.

Что меня ждет на бескрайних просторах? Беззаконие, анархия, страх и мелкие локальные войны? Или спокойное будущее, обретение нового мира? Ведь должны были остаться островки законности? Военные, полиция, правительство. Не все же погибли… Значит, мне нужно постараться их найти.

Как бы там ни было, здесь, в офисе, мне делать нечего. Пора выбираться из раковины.

Вещей получилось катастрофически много. Велосипед был обвешан сумками, как новогодняя елка игрушками, плюс тяжелый рюкзак за спиной. Первое время я боялась упасть, так меня качало в стороны, потом приспособилась и покатила более уверенно и ровно. Никто не обратил на меня внимания в двенадцать часов ночи. Я покинула свой родной Чарлстон пятнадцатого марта 2019 года, и не знала, вернусь ли я сюда когда‑нибудь или нет.

В темноте ехать было ужасно неудобно. Поэтому, когда последние постройки остались позади, я пошла пешком, опираясь на руль велосипеда. Пол трусил рядом. Все время, сверяясь с картой, я надеялась выйти к реке Ашли и пойти вдоль ее русла на северо — восток. В глубине штата должно быть много животноводческих и птицеводческих ферм. Южная Каролина всегда была больше сельскохозяйственным районом, чем промышленным. "В идеале поселиться бы на какой‑нибудь ферме, — мечтала я, — выращивать персики и кукурузу. Жить на лоне природы". Только как защищаться от мародеров?

****

Мы скитаемся уже два месяца. Обошли Луизиану и углубились в Техас. За это время я поняла две вещи: первая — теоретически и практически употреблять в пищу можно почти все, и вторая — я очень трусливый человек. Только заслышав гул вдалеке, я тут же сходила с дороги и пряталась то в кустах, то в овраге, то просто в траве. "Как же я найду людей, если буду все время их избегать?" — Размышляла я. Ведь на автомобилях могут ехать и военные?..

Рыбу ловить оказалось совсем не сложно. Срубить топором гибкую ветку, прикрутив леску, из иглы сделать крючок — и удочка готова. Правда пару раз леска обрывалась, когда попадалась крупная рыба, но я успевала перехватывать ее рукой и потихоньку вытаскивать на берег. Полу рыба тоже пришлась по вкусу. А на заброшенных полях росла кукуруза, соя и батат.