Все вокруг цвело и благоухало. И если бы не страх, я бы с удовольствием наслаждалась летней прогулкой. Однажды мы с Полом почти неделю прожили на чудесной ферме в округе Холли Хилл. Живности там не было, зато было целое поле клубники. А в подвале я обнаружила несколько килограмм картошки, рассыпанной по полу. Мало чего осталась от мародеров, но нам вдвоем с Полом хватило. Иногда я видела бредущих по полю коров и лошадей, но не решалась подойти. Они были слишком большие, и я не знала, что с ними делать. Вот если бы курочку или кролика… Но мелкой живности не было, то ли погибла, то ли дикие собаки или звери уничтожили.

Я заходила все дальше и дальше на континент. У меня не было определенной цели, я просто шла вперед и вперед. Иногда приходили в голову тревожные мысли, может, я зря удаляюсь от берега океана? И если придет помощь, то именно из‑за границы?

За время путешествия я научилась многому. Разводить костер, ловить рыбу и запекать ее на огне, заниматься собирательством, выискивая съедобные овощи, фрукты, быстро бегать, прятаться, мыться в речке, ночевать на земле и чинить обувь. А главное — я научилась осторожности и внимательности. Я несколько раз сталкивалась с непонятными и тревожными группами людей, то проезжающими в фургонах по дорогам, то работающих в поле. Но всегда меня что‑то останавливало от знакомства. Возможно, женская интуиция?

Людей было очень мало. Заброшенные фермы, пустые поместья, плантации — кругом было тоскливое безмолвие. Открытые двери и выбитые окна наталкивали на мысль, что кто‑то уже побывал, но я редко натыкалась на трупы. Или их убрали, или люди попали под первую волну и их успели похоронить? Каждое поселение я долго рассматривала в небольшой любительский телескоп, найденный случайно на последнем этаже в кабинете директора. Теперь я понимала, что телескоп был удачным приобретением, а сначала я долго раздумывала — брать его или нет.

После часа или двух терпеливого ожидания в засаде, я решалась подойти к дому или обходила его стороной, если замечала что‑то тревожное. Пол мне в этом помогал. За время блужданий мы с ним стали понимать друг друга с полувзгляда. Ему даже не нужно было лаять — я настораживалась, когда он чуть поднимал брыли, обнажая клыки. Или тихонько фыркал, как бы говоря — не бойся, все в порядке.

А после того, как он мне спас жизнь, то и вовсе стал членом семьи. Мы заночевали в спокойной на вид ферме. Небольшой деревянный домик, милый садик с буйно цветущей клумбой производили впечатление райского уголка. Я не обнаружила ни хозяев, ни трупов, ни брошенных животных — все было тихо и безмятежно.

Рано утром меня разбудили голоса внизу, на первом этаже. Я спросонья смахнула с тумбочки телескоп, и он громко покатился по полу. Голоса сразу стали громче… Паника накрыла с головой, я всегда спала в одежде на случай бегства, но когда он действительно представился, то растерялась и не сообразила, куда прятаться и что делать. Один Пол не растерялся. Громко лая он понесся вниз по лестнице, производя столько шума, что казалось, несется целая свора собак. Мародеры побежали за ним. Потом, правда один из них вернулся и прочесал второй этаж, бормоча что‑то по поводу наглых бродячих собак, но я уже успела спрятаться на чердаке. И наблюдала в щелку за снующим мужчиной. Велосипед с припасами я всегда прятала или в траве за домом, или в сарае, поэтому была налегке. Пол нашел меня через несколько часов, когда я уже далеко удалилась от фермы. Я торжественно присела перед ним на корточки и чмокнула в мокрый нос. Мне показалось, что он засмущался…

****

После того, как я почувствовала холодное дыхание ужаса, я стала вдвойне осторожной. Разные мысли приходили в голову. Благо времени для размышлений у меня было предостаточно. Я жалела, что всю жизнь положила на алтарь науки. Постоянно, безостановочно училась, чего‑то достигала, добивалась, доказывала всему миру… Не завела ни детей, ни мужа. Регулярно откладывала личную жизнь на потом… И что теперь? Кому сейчас нужны мои диссертация и экспериментальная камера? Науку отбросило на сотню лет назад, и вряд ли в скором времени человечеству понадобятся мои труды… В то же время, я благодарила Господа, что сейчас я сама по себе, и в моей жизни нет близких людей, о которых я могла бы беспокоится…

Я не была дурой. Конечно, я понимала, что нужно искать людей. Одной мне не выжить. Точнее, выжить то можно… Выбрать ферму поуютней (брошенных было великое множество). Собрать и заготовить урожай (растения по — прежнему росли на полях). Набить кладовую кукурузой, соей, картошкой, чечевицей и прочим. Но… Если придут мародеры? Что я смогу сделать против толпы вооруженных мужчин? Правильно — ничего…

Но пока надеялась на свою интуицию. А она мне говорила — прятаться. Несколько раз я набредала на людские поселения. Я пристально рассматривала людей, дома, улицы в телескоп, замечая нюансы и тонкости. Один раз меня отвернуло то, что мужчина, проходя мимо женщины, которая вешала белье во дворе, крепко шлепнул ее по ягодицам и ущипнул за грудь. Возможно, это была его жена или любовница, возможно в их отношениях это было нормальным, но я все равно быстренько развернулась и пошла в сторону от поселка. Во второй раз я почти уже собралась двинуться к людям (перед этим я два часа сидела в засаде с телескопом), но в последний момент увидела, как один человек целует другому руку. В третьем поселке жили фанатики — христиане. Я сразу же все решила, как только заметила многочисленные кресты на заборах, домах и окнах. Не то, что бы я была противницей религии, но стало не по себе…

****

Этот форпост, обнесенный высокой бетонной стеной с колючей проволокой, я рассматривала почти целый день. Я знала, что где‑то здесь в южной части Техаса расположена военная база ВВС США. Та самая, с ядерными боеголовками в шахтах. На карте она была не обозначена, но я иногда смотрела новости и читала газеты. "Добралась", — подумала я, тяжело вздохнув. На эту базу у меня были большие планы.

Военные. Значит, есть надежда на порядок и законность — это раз, укрепленная территория с вышками и датчиками движения — это два, оружие, боеприпасы, как способ отбиться от банд — это три, и нефтяные вышки в округе, которые я наблюдала в телескоп — это четыре. Как бонус — наличие электричества и какой‑никакой привычной цивилизации.

А больше всего мне понравилась надпись, написанная огромными белыми буквами на наружной бетонной стене: "Приглашаем всех, кто хочет спокойно жить и честно работать".

Навскидку людей было много. Большинство мужчин в военных комбинезонах цвета хаки, но были и женщины. В ворота въезжали и выезжали грузовые машины, по периметру я заметила охранников с автоматами и биноклями.

— Ну что, Пол, — обратилась я к своему другу, — пойдем знакомиться?

Пол непонимающе на меня посмотрел, словно говоря: "Что я могу рассмотреть с такого расстояния? Это же у тебя телескоп. А у меня обычные глаза".

Я спрятала велосипед с припасами в овраге, закидав ветками, взяла рюкзак с самым необходимым — лекарствами, одеждой и личными принадлежностями. За время блужданий у меня намного уменьшился запас тампонов, мыла и зубной пасты, но я надеялась, что на военной базе есть хоть какая‑то лаборатория, что бы я смогла сварить лаурилсульфат натрия или глицерин. Химические формулы были намертво вбиты в мою голову еще в институте, но пока я использовала свои знания только в собирательстве. Когда я блуждала по просторам Луизианы и Техаса я набрала огромную коллекцию лекарственных трав (по врачебной привычке не могла пройти мимо), по пути подсушивая их и измельчая. В сумках набралось несколько килограмм порошка мандрагоры, тмина, фенхеля, боярышника. Было тяжело везти, но этого того стоило.

Меня заметили на расстоянии пары километров от базы. Я увидела, как в мою сторону двинулся грузовик, и спокойно остановилась, поджидая, положив руку на голову Пола. Собака напряглась, но стояла рядом и не пыталась рычать. "Хорошо живут, — мелькнуло в голове, — если могут себе позволить встречать прихожан, сжигая бензин".