– Хорошо.

…Анжело

Мы возвращаемся в номер. Срываем друг с друга одежду и, хохоча, как дети, падаем на кровать. Зак ведет себя так, словно в нашем распоряжении все время, какое только существует в мире.

Может, оно и впрямь у нас есть.

У меня было много парней, но такого – ни разу. Всегда выбирал их сам, и с ними все было быстро и просто. Без эмоций – как мне и нравилось. С Заком все совершенно иначе. Он не спешит. Не переходит прямиком к делу, словно собираясь до самого конца только ласкать меня, целовать, чувствовать, как мы друг о друга тремся. Я жду, когда ему захочется большего, но он медлит, и я начинаю нервничать. Может, ничего больше ему и не нужно?

– Ты не хочешь меня? – в конце концов спрашиваю я.

Он коротко смеется. Стискивая меня, с новой силой втирается в меня членом.

– Боже, Анж, – шепчет он. – И как только тебе могло прийти в голову, что я не хочу тебя? Особенно вот сейчас.

Нет, конечно у него все это время стоит, и ему точно приятно.

– Это все, что ты хочешь? – уточняю я.

– Да. – Он целует мою шею, его руки всюду и… боже, как же это приятно. Как я так долго жил без того, чтоб ко мне вот так прикасались? – Я сделаю все, что ты хочешь. Только назови, и оно твое. Но для меня, – произносит он тихо, и его руки сжимаются вокруг меня, – для меня – да. Это все, чего я хочу. Ты – все, чего я хочу.

Как бы мне хотелось рассказать, насколько сильно я люблю его. Открыть свое сердце и показать ему, что внутри. Но я не знаю, как это сделать, и просто обнимаю его, сдаюсь ему окончательно. Я хочу, чтобы он овладел каждым дюймом моего тела. Меня изумляет то, насколько мне с ним свободно, насколько это естественно – передавать инициативу ему. С другими мне всегда было необходимо самому все контролировать. Я доверяю ему. Всецело. Это новое ощущение. И, кажется, оно мне нравится.

Он целует меня повсюду, все мое тело. Кладет меня на живот. Целует мои плечи, спину, спускается по позвоночнику вниз. Целует даже за коленками. Потом переворачивает меня обратно и медленно поднимается вверх. Покрывает поцелуями мои ноги и бедра и все вокруг волос на лобке. Это невероятно – то, как от этих прикосновений во мне все ярче и ярче разгорается страсть.

– Люблю твою кожу, – шепчет он, касаясь губами моего живота, и я невольно смеюсь.

– Такого мне точно еще ни разу не говорили.

– Но это правда. Мне нравится ее цвет. То, какая она мягкая. Даже то, какая она на вкус.

– Соленая? – хмыкаю я тихонько.

– Нет. – Он улыбается мне. – Сладкая.

Наконец он поднимается вверх и обнимает меня. Целует мои запястья, ладони. Посасывает кончики пальцев, и мне кажется, я вот-вот взорвусь. Как, блин, такие дурацкие немудреные ласки могут дарить столько наслаждения? Не понимаю. Он словно умеет находить на моем теле места, о которых до него я не знал. Места, которые принадлежат только ему. Я закрываю глаза и позволяю себе раствориться в ощущении его кожи, его рта и ладоней, которые дают мне все больше и больше. Наши ноги сплетаются, мы тремся друг о друга в нарастающем, лихорадочном ритме, и наконец наступает разрядка – долгая, медленная, безумно пронзительная.

– У тебя такой удивленный вид, – после всего говорит мне Зак. Да. Представляю.

– Никогда раньше такого не делал.

У него становится такое выражение лица… не могу описать. Примерно так люди смотрят на меня, когда узнают о моих родителях. Шок пополам с печалью. Но на этот раз я вижу еще и нежность и понимаю, что в общем не против, чтобы он так смотрел. Он заворачивает меня в объятья и крепко прижимает к себе.

***

Но это настроение, конечно, не задерживается навечно. Одевшись, он сразу принимается рассуждать о встрече с риелтором, а я пытаюсь уговорить себя, что мне будет нормально с ним жить. Мне так хорошо с ним рядом. Так почему бы нам не поселиться вместе? Оба сэкономим деньги. Разумно, ведь так?

И все-таки я не могу представить, как хожу и вместе с ним выбираю дом, будто мы женимся или еще что, пока какая-то незнакомая тетка смотрит на нас, пытаясь скрыть отвращение. Я убеждаю его отправиться смотреть дома в одиночку. Мне лучше просто довериться ему и не ехать.

Какое-то время я слоняюсь по номеру. Потом решаю, что это тупо. Выхожу и покупаю себе упаковку пива, а ему бутылку вина. Я знаю, он любит красное, но ни черта не секу в вине, так что понятия не имею, что мне попалось. Вернувшись в гостиницу, я заказываю пиццу. Только расплачиваюсь – и слышу на лестнице его шаги. Когда он заходит, я стою у окна, прислонившись к стенке, и в стотысячный раз повторяю себе, что смогу с ним жить.

– Какой ты молодец, что заказал ужин! Умираю от голода!

– Вот еще вино. Надеюсь, хорошее.

– Спасибо, Анж. Ты купил штопор? – Черт. Конечно нет. Не подумал. Все это отражается у меня на лице, и он смеется. – Ничего страшного. Я спрошу внизу. Наверняка, у них есть.

Я делаю глубокий вдох, вымучиваю из себя вопрос.

– Ты нашел жилье?

– Сократил варианты до двух. Я хочу, чтобы решение принял ты.

– Мне все равно.

– И зря. Смотри, первый дом с одной спальней, и он дешевле. Но второй, который с двумя, симпатичнее.

– Окей. – Птица у меня в груди отчаянно машет крыльями, а я пытаюсь не замечать ее.

– Все зависит от того, хочешь ли ты свою личную спальню.

Свою спальню? Я слышу его, но не могу ответить. Чертова птица начинает рваться на волю. Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании. Вдох. Выдох. Сил хватает лишь на то, чтобы кивнуть.

– Ты хочешь спать вместе или отдельно? Решать тебе. Я буду счастлив в любом случае. – Вдох. Выдох. Вот и все, что от меня требуется. Ничего сложного. Люди делают это целыми днями. Даже не задумываясь. Но для меня эта задача внезапно становится непосильной.

Он не смотрит на меня. Что-то ищет у себя в сумке.

– Ладно, все равно с двумя спальнями лучше. И там отличная кухня. Меня даже снова потянуло готовить. – Он наконец поворачивается ко мне. – А ты умеешь готовить?

Птица беснуется так, что, кажется, скоро проломит мне грудь, как инопланетное существо в том фильме. Перед глазами у меня начинают плыть пятна.

– Анж? – Я слышу, что он встревожен. Надо успокоиться. Со мной давно не случалось такого дерьма, но я помню, что надо делать. Просто дышать. Вдох. Выдох. Почему, блин, это настолько трудно?

Я чувствую, как Зак хватает меня за плечи. Толчок – и я сижу на кровати, а его рука ложится на мою шею и опускает ее к коленям. Точно. Мог бы и сам додуматься. Его ладонь гладит меня по спине. Вверх. Вниз. И я концентрируюсь на ее движениях. Делаю вдох, когда она опускается к пояснице, и выдыхаю, когда она поднимается вверх. Просто вдох и выдох. Вдох и выдох. И все. Ничего, блин, сложного.

Как только я беру себя в руки, то говорю:

– Я в порядке.

Его рука на моей спине останавливается, и он соскальзывает на пол у моих ног. Берет мое лицо в ладони и заставляет посмотреть на себя.

– Анж, поговори со мной! – Я закрываю глаза, качаю головой, но он настаивает. – Черт, Анжело! Хватит притворяться, что все нормально. – Снова открываю глаза, и мне больно видеть, как он терзается по моей вине. – Поговори со мной. Ну пожалуйста.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь утихомирить птицу в груди.

– Я не могу, Зак.

На его лице проступает ужас.

– Что именно ты не можешь? Анж, о чем ты? О нас?

– Нет! – Я отталкиваю его руки. Провожу ладонями по лицу, и мне приходится сделать еще один долгий вдох, чтобы наконец-то признаться. – Зак, я не могу жить с тобой вместе.

Я думал увидеть гнев. Или разочарование. Но ничего, кроме облегчения, в его глазах нет. Он хватает меня в охапку и прижимает к себе так тесно, что я слышу, как у меня в ухе колотится его сердце.

– Господи, Анж, и только? Что же ты не сказал прямо?