Сравнение вызывает у меня улыбку.

– Я кажусь тебе птицей? – Он будто знает о птице в моей груди. Будто всю дорогу видит ее.

Он тоже улыбается, но совсем слабо. Грустной улыбкой. Берет мою руку и прижимает ее к груди.

– Анж, если я подойду к тебе слишком близко, то не успею и глазом моргнуть, как ты исчезнешь. Но если посадить тебя в клетку, то ты будешь биться о ее прутья, пока не убьешь себя.

– Подумать только, а я-то говорил, что ты не романтик.

– Анж, я так сильно люблю тебя, что мне больно. Знаю, тебе не нравится это выслушивать, но…

– Нет. – Я останавливаю его, приложив к губам пальцы. – Наоборот. – И это правда. Мне нравится, когда он говорит, что любит меня. Только жаль, что долбанная птица не дает мне сказать те же слова в ответ. – Просто… Просто я не могу… – Я замолкаю. Не знаю, как закончить. Но мне и не нужно.

Он заключает мое лицо в ладони, заглядывает в глаза.

– Ты не обязан.

– Ненавижу, когда ты на меня злишься.

– Анж, как ты не понимаешь? В этом-то и проблема. Я никогда на тебя не злюсь.

– Правда?

– Правда. Я пытаюсь доверять тебе, пытаюсь не торопить. Но мне бы хотелось, чтобы и ты доверял мне. Тяжело не иметь возможности сказать, что я чувствую, без того, чтобы ты не решил, будто я к чему-то тебя принуждаю.

Я знаю, что он прав. Я все делаю по-своему и всегда, стоит ему приблизиться, убегаю.

– Прости.

– Не извиняйся, Анж. Просто больше не бойся меня, ладно?

– Я пытаюсь, Зак. Знаешь, как сильно? – В глазах у меня закипают слезы, и я пытаюсь перебороть их. Не хочу перед ним плакать.

– Я знаю.

– Я не могу пока быть, как они. – Он не спрашивает, о ком я. Значит, знает, что я о Мэтте и Джареде. – Но я очень хочу этого. Когда-нибудь. Правда.

– Я понимаю.

– Ты подождешь меня?

– Столько, сколько потребуется.

– И не возненавидишь меня?

– Никогда.

– И скажешь мне это еще раз?

– Я люблю тебя до безумия.

– Зак?

– Да?

– Заткнись и поцелуй меня.

И он целует меня. Так нежно, так сладко. Кладет меня на спину и продолжает целовать, пока его мягкие, любящие руки движутся по всему моему телу. Он ничего не требует. Только дает. И вновь шепчет мне на ухо, что он меня любит. Внезапно какая-то стена внутри меня обрушивается вниз, и я неожиданно сам для себя начинаю плакать. По-настоящему. И не могу остановить поток этих чертовых слез. Я даже не представлял, что внутри меня скопилось так много эмоций. Я так долго был уверен, что он не может любить меня, что он любит некое свое представление о том, каким я должен быть, и теперь все мое напряжение, весь страх и вся злость – все это выплескивается наружу. Держаться за него – вот и все, на что мне хватает сил, и он продолжает обнимать и целовать меня, пока слезы наконец-то не иссякают. Пока не остается одно: желание.

Я стягиваю с нас обоих белье, потом перекатываюсь так, чтобы оказаться сверху. Достаю из ящика тюбик и смазываю его.

– Ты вовсе не птица, – вдруг произносит он.

Я улыбаюсь.

– Да ладно.

– Ты ангел. И твоя мать наверняка тоже об этом знала, раз назвала тебя именно так.

– Ангелы такого не делают, – говорю я и опускаюсь на него, ощущая, как его плоть заполняет меня до упора. Наклоняюсь поцеловать его, но он меня останавливает.

– Анж, ты ведь не улетишь от меня?

Всегда, когда он во мне, кажется, будто птицы в моей груди никогда и не существовало. Я так сильно люблю его.

– Скажи это снова.

– Я люблю тебя.

– Нет.

– Что – нет?

– Нет. Я никуда не улечу.

Глава 12

Зак…

После той ночи все между нами стало намного лучше. Анжело перестал быть таким пугливым, как раньше. Почти каждый вечер он приходил ко мне и чаще оставался на ночь, чем уходил. Дошло даже до того, что у меня дома снова стала жить Гейша. Правда, она по-прежнему не желала иметь со мной ничего общего. Время от времени – один-два раза в неделю, иногда чаще – Анжело по-прежнему испытывал необходимость уйти. Я никогда не жаловался, но всегда, когда он возвращался, говорил, как сильно мне его не хватало. А он целовал меня и отвечал:

– Я знаю.

Дела в «От A до Z» шли хорошо. Анжело, как безумный, скупал онлайн всевозможные фильмы, чтобы пополнить нашу коллекцию, и мы понемногу начали обустраивать кино-комнату. Купили и установили проектор. Потом неделю проспорили, выбирая между объемными уютными креслами, как в кинотеатре, и столиками со стульями, как в ресторане. В конечном итоге у нас появилось и то, и другое: два ряда кресел перед экраном и приподнятая платформа со столиками и стульями позади. Я нашел поставщика готовых блюд. Лицензии на еду и алкоголь были еще в процессе, но ко Дню благодарения мы планировали открыться.

Однажды в четверг, когда я уже закрывал видеопрокат, позвонил Анжело.

– Можешь по дороге домой заехать за мной к Мэтту? – спросил он. С понедельника по четверг мы закрывались по очереди, поэтому в тот день он ушел в два.

Когда я добрался на место, мне открыл Джаред.

– Они там. – Он указал в сторону коридора, откуда доносилось какое-то странное жужжание, и, когда я пошел туда, пошутил мне вслед: – Смотри не упади.

Долго гадать, о чем он, мне не пришлось. Я нашел Мэтта и Анжело в ванной. Дверь была открыта, Анжело стоял, склонившись над раковиной, а жужжание, как оказалось, издавал триммер для стрижки волос. Мэтт заканчивал обривать Анжело голову. На триммере была насадка, так что стрижка получилась не такой брутально короткой, как у самого Мэтта, но все равно увидеть все волосы Анжело в раковине было для меня мощным шоком.

– Схожу за веником, – сказал Мэтт и протиснулся мимо меня в коридор, а я остался стоять в дверях, во все глаза глядя на Анжело.

Волосы у него теперь были всего пару сантиметров длиной и стояли торчком.

– Привет, Зак, – сказал он радостно и улыбнулся мне. – Что скажешь?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как усмехнуться ему в ответ. Протянув руку, я коснулся колючего ежика его волос.

– Что тебя заставило это сделать?

Улыбаясь, он пожал плечами.

– Почему бы и нет? Сто лет не стригся. – С короткими волосами он стал выглядеть еще моложе, чем раньше. Его карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами, казались теперь огромными. – Тебя бесит? – Это был просто вопрос, никак не связанный со тщеславием. Он бы и не моргнул, если б я сказал «да».

– Нет. – Мне хотелось коснуться его скул, поцеловать его или просто целую вечность не отрываться от его глаз, но еще больше – до безумия – перенестись из ванной Мэтта и Джареда к нам домой. – Мне нравится, – сказал я и добавил: – Так хоть видно твое лицо. – А он расхохотался.

Вернулся с веником Мэтт, и мне пришлось выйти из ванной, чтобы он смог подмести. За моей спиной появился Джаред – со своими буйными светлыми кудрями, в беспорядке обрамляющими его лицо.

– Тебе идет, – сказал он Анжело.

Анж наставил на него триммер.

– Теперь твоя очередь.

Мэтт переместился в пространстве так быстро, что впору было задуматься, нет ли у него суперспособностей. В одно движение он выхватил у Анжело триммер и выдернул из розетки шнур.

– Даже не думай, – прорычал он, а Джаред расхохотался.

Мы уже уходили, когда Мэтт вдруг сказал:

– Анжело, погоди! – Он ушел в коридор и через минуту вернулся с книгой. – Держи. То, о чем я тебе рассказывал. Тебе понравится. Я уверен. – Анжело выглядел не особенно воодушевленным. Мало того, он даже немного позеленел. Мэтт, похоже, ничего не заметил.

– Спасибо, – поблагодарил его Анжело, но явно не от чистого сердца. Всю дорогу до дома он молчал, глядя на книгу как на змею, которая могла укусить его.

Мне доводилось слышать истории о детях, которые закончили школу, не научившись читать, но я знал, что это не наш случай. Да, в шестнадцать лет Анжело бросил школу, однако это не делало его неграмотным. Я видел, как он читал описание сюжетов на обложках DVD и заполнял инвентарные листы. Он оставлял мне записки. Орфография у него, конечно, хромала, и он понятия не имел, зачем нужен апостроф, но это не значило, что он не умел читать.