Она должна сосредоточиться на своем желании видеть его живым и счастливым, а не на том факте, что прямо сейчас он, вероятно, скользит губами по губам суррогата, глубоко погружая язык, притягивая ее цветущее тело — то, которое не было изуродовано и покрыто шрамами — к своему. Скорее всего, он готовил ее к тому, чтобы погрузиться в постель и в ее тело.

Анка прикусила губу, чтобы сдержать очередной крик. Она должна выбраться отсюда и вернуться домой.

В переулке позади мусорного контейнера она телепортировалась с мыслями о доме, резонирующими в ее мозгу. Но это был не тот маленький домик, который она делила с Шоком последние месяцы.

Анка оказалась прямо перед домом, который она делила с Луканом более ста лет.

Дом.

Знакомое тепло коричневых стен заставляло ее тосковать по дням и ночам, проведенным здесь. Ее взгляд любовно скользнул по величественной крыше, арочным окнам и длинной лужайке, окруженной садами, которые она так любила возделывать. В январе почти все пребывало в спячке. Удивительно, но ничто не выглядело запущенным или заросшим. Даже такой же маленький деревянный штакетник стоял на страже перед двором. Внизу стоял тот же самый уютный диван, на котором она любила свернуться калачиком и почитать. Через окно верхнего этажа она видела ту же самую кровать из темного дерева, на которой они с Луканом спали и занимались любовью в течение десятилетий. Та же самая кровать, в которой она задремала.…

Анка отшатнулась, дрожа всем телом. Она не была здесь с той ужасной ночи, когда Матиас вырвал ее из уюта почти идеальной жизни, которую она делила с Луканом. Матиас похитил ее, бросил в темницу и использовал для своего извращенного удовольствия в течение пяти адских дней, о которых она теперь едва могла думать без рвоты. Он оторвал ее от ее пары. Он лишил ее безопасности, самоуважения, укрытия от жестокости мира. Он оставил ей хрупкую скорлупу.

Но она не могла смотреть на этот прекрасный дом без того, чтобы в нее не ворвались другие воспоминания. Лукан впервые привел ее сюда, нервно улыбаясь и гадая, понравится ли ей он так же, как ему. Лукан, подававший ей завтрак в постель, лишь ухмылялся. Лукан, сидящий напротив нее за столом, пока они ели ростбиф и йоркширский пудинг, и слушающий, как она рассказывает о прошедшем дне. Лукан потянулся к ней среди ночи, потому что не мог больше ждать ни секунды, чтобы прикоснуться к ней.

Ушло. Все это... просто исчезло.

- Анка?

Ее голова резко повернулась в сторону, когда из сада за домом появилась фигура. Ее сердце остановилось, и она почувствовала, что замерзла.

- Кейден.

- Анка, ты дома. Ты выглядишь бледной. Что-то не так? - спросил ее бывший деверь, подходя ближе.

- Почему бы тебе не войти?

Ужас и тоска нахлынули на нее одновременно. Какая-то часть ее души хотела оказаться внутри пространства, которое она когда-то делила с Луканом, чтобы погрузиться в воспоминания. И что скажет Лукан, если обнаружит ее внутри, особенно если он приведет сюда на ночь суррогата?

Она яростно замотала головой:

- Нет. Спасибо.

- И он всегда будет твоим домом. Сидни и я можем уйти...

- Останьтесь.

Слово оцепенело слетело с ее губ.

Лукану нужен брат. Сабэль рассказала ей о трауре ее супруга и влиянии, которое Кейден оказывал после того, как Лукан почти потерял свои душу и рассудок. Анка ненавидела себя за то, что стала причиной такой боли своей бывшей пары. Она ненавидела еще больше то, что добавила к этому Шока.

Но сейчас уже слишком поздно.

- Пойдем, Сидни приготовит тебе чай, - настаивал Кейден. - Ты действительно выглядишь бледной.

- Я... со мной все будет в порядке. Спасибо. Извини. Я не хотела вторгаться ... - она почувствовала магию, окружающую дом. Лукан не препятствовал ей войти внутрь. Кейден добавил свою магию, также признав ее здесь хозяйкой. Почему? Вряд ли они захотят видеть ее здесь сейчас.

Она попятилась.

- Пожалуйста, не говори ему, что я была здесь. Наконец-то он выздоравливает. Двигается дальше.

- Анка, не уходи.

Лицо Кейдена посуровело:

- Лукан не забыл тебя. И никогда не забудет.

Мужчина, которого она видела улыбающимся в пабе? Он выглядел более чем счастливым. Она не могла этого нарушить. Его гнев сегодня утром? Что ж, Шок всегда вызывал в нем нечто темное. Кроме того, что она может предложить ему сейчас? Шрамы, тайны, кошмары, совершенно новую потребность, которую он не сможет понять. Он любил фарфоровую куклу, на которой женился. Женственная, всегда милая, играющая в его жизни как раз нужную роль. Вежливая и воспитанная, никогда не повышающая голоса. Никогда не сердящаяся.

Она больше не могла быть той девушкой.

- Мне нужно идти. Это было ошибкой. Извини.

Анка сглотнула и метнулась за штакетник, окружающий двор, готовая телепортироваться к Шоку.

Когда она нырнула в тень под огромным вязом, Лукан и его суррогат внезапно появились на крыльце, его рука обвилась вокруг ее тонкой талии. Анка снова не могла дышать. Боже, это зрелище причиняло такую сильную боль, словно все внутри нее истекало кровью. Она обхватила себя руками, чтобы остановить кровотечение, но ничто не могло остановить постоянный поток боли.

Кейден бросил на нее быстрый взгляд через плечо брата и прошептал Лукану на ухо. Лукан быстро обернулся. На мгновение их взгляды встретились. Затем он оттолкнулся от брюнетки и побежал вниз по лестнице к Анке.

Почему? Наверное, потому что она испортила ему вечер. Даже если он думает, что хочет ее вернуть, она никогда не сможет снова стать тем, в чем он нуждается. Ему было лучше с суррогатом. И может быть... когда-нибудь он снова найдет свою любовь. Было очень больно думать о том, что он доволен и женат на другой. Но она всегда будет любить его. Она хотела его счастья больше всего на свете.

Когда он прошел через калитку и направился к дереву, под которым она укрылась, она оторвала от него взгляд и телепортировалась обратно в дом Шока.

Анка сдержала рыдание, когда, спотыкаясь, вошла внутрь. Она не могла продолжать мучить себя мыслями о том, как Лукан проведет свою ночь. Как он, вероятно, проводил большинство ночей. Она должна забыть о душевной боли, позволить ему жить в мире, чтобы стать той женщиной, которая восстала из пепла своей собственной трагедии, чтобы бороться за то, чего она хотела больше всего на свете — за уничтожение Матиаса.

Чтобы начать это, она должна найти Шока.

Теперь, оказавшись в маленьком домике, она сразу почувствовала его присутствие. Она прокралась по коридору в спальню, которую они делили. Большую часть комнаты занимал лежащий на полу матрас, белые смятые простыни контрастировали с темным деревянным полом. Шок стоял у гардероба с кожаной курткой в руке, и это говорило о том, что он был здесь всего несколько секунд. Он был без рубашки, выставляя напоказ каждую выпуклость своего мускулистого торса. Он занимал все пространство и воздух в комнате.

Когда Шок увидел ее, он снял солнечные очки, бросил их на маленький прикроватный столик и пронзил ее испытующим взглядом. Как всегда, когда видела его необычные глаза, она взяла себя в руки.

Он прошелся по комнате:

- Я знаю, что ты ушла от Брэма больше часа назад. Где тебя черти носили?

Анка не ответила. Он сам все узнает. Когда он был трезв и хотел знать, у нее не было никаких способов спрятаться от него. Его экстрасенсорные способности были сильнее, чем все, с чем она когда-либо сталкивалась.

Шок сжал ее руку. Не прошло и минуты, как на его лице отразилась угроза. Он с шипением отдернул руку и покачал головой:

- Ты видела, как этот придурок целовался с другой, и все равно пошла к нему домой? Ты хочешь мучить себя?

Он притянул ее к себе, прижимая к обжигающему жару груди. Инстинктивно Анка вцепилась в него, ее пальцы легли на его талию, касаясь мышц его живота.

- Я... я не хотела...

Идти туда. Но Шоку было все равно.

- Чтобы догнать этого придурка дома? Этот чокнутый не смог спасти тебя от Матиаса. Он не боролся за то, чтобы вернуть тебя в дом, который ты знала больше века? Анка... - он нежно сжимал ее локоны в руках и откинул ее голову назад, пока она не посмотрела ему в глаза. - Ты же знаешь, что больше не можешь быть той, кем он хочет. Ты больше не та женщина.

Боже, она знала. Неужели он должен был бросить ей это в лицо?

- Если это то, что нужно, чтобы принести тебе немного покоя сейчас, то да. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Я не заставлю тебя притворяться той, кем ты не являешься. Что теперь будет делать с тобой великий и могущественный Лукан МакТавиш? Оденет снова в прекрасные шелка для его бессмысленных вечеринок, а потом отвезет домой для вежливого секса?

Она хотела оттолкнуть от себя слова Шока. Но слишком многое из того, что он сказал, было правдой.

- Что же тогда? Будет ли он смотреть в другую сторону, когда Матиас снова постучит в твою дверь?

Он еще глубже запустил пальцы в ее волосы и прижался к ней:

- Ты не можешь позволить Лукану снова причинить тебе боль, малышка.

Она не росла обделенной, в низшем звене магического общества, как Шок. Она выросла в привилегированном классе, но цеплялась за эту классификацию ногтями. Ее семья потеряла все связи, власть и влияние за последние несколько столетий. Ни один член их семьи никогда не был достаточно влиятельным, чтобы заседать в магическом Совете. Как бы то ни было, родители не одобряли ее детскую дружбу со старшим сыном Дензеллов, Шоком. Но это было нормально. Они поняли друг друга после того, как она раскрыла его тайну. Чтобы завоевать его доверие и дать ему почувствовать себя в безопасности, она рассказала ему свою. Они были почти неразлучны на протяжении десятилетий, и она не удивилась, когда он воззвал к ней.

Затем Лукан МакТавиш посмотрел в ее сторону, пригвоздив горячим голубым взглядом, который прожег ее до самой глубины души. В этот момент воздух замер. Ее сердце дрогнуло. Он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала. А он, племянник члена Совета, хотел ее. Человек настолько привилегированный, что его запах сочился из пор. Своим глубоким голосом и кривой улыбкой он быстро украл у нее поцелуй.