Клаус-Дилер получал от своего начальника пакет для работы, в котором был свеженапечатанный паспортный бланк, карточка с данными своего будущего обладателя паспорта, его фотография, а в качестве образца — диапозитив тайно сфотографированного подлинного западногерманского паспорта.

Чаще всего западногерманские паспорта фотографировала венгерская госбезопасность и щедро делилась с товарищами в Восточном Берлине. Западные немцы с удовольствием приезжали в Венгрию отдохнуть.

Сотрудники венгерской контрразведки вечером собирали по гостиницам документы туристов и ночью переснимали каждую страницу с помощью импортной аппаратуры. Правда, западногерманские туристы были недовольны тем, что у них всегда забирают паспорта в венгерских гостиницах. Они же не знали, что удостоены высокой чести внести свой вклад в защиту национальной безопасности первого на немецкой земле государства рабочих и крестьян.

Вооружившись лупой, Клаус-Дитер начинал дело с того, что тщательно обследовал диапозитив. Он должен был установить все особенности этого документа: чем западногерманский чиновник заполнил паспорт — фломастером, шариковой ручкой или перьевой? Какого цвета чернила? Нет ли какого-нибудь изъяна на штемпеле? Как прикреплена фотография?

Когда Клаус-Дитер знал все ответы, он вставлял диапозитив в проектор и проецировал сверху на чистый бланк, который ему предстояло заполнить.

Паспорт для Габриэле он заполнил с удовольствием. В основном его клиентами были мужчины. Милое женское лицо скрасило несколько часов напряженной работы Клауса-Дитера регулярно снабжали полным набором канцелярских принадлежностей из ФРГ у него были все марки западногерманских шариковых ручек, все виды чернил и фломастеров, все печати, все телефонные и адресные книги Западной Германии.

Впоследствии, когда паспорта стали оформляться с помощью пишущих устройств, Клаус-Дитер получил в свое распоряжение замечательный импортный компьютер с принтером, который воспроизводил любой шрифт.

За несколько лет он заочно познакомился почти со всеми полицейскими ФРГ, которые выдавшие паспорта, знал их почерки и подписи.

Клаус-Дитер очень не любил двух западногерманских полицейских чиновников, подписывавших паспорта, одного из Мюнхена, другого — из Западного Берлина. Он их никогда не видел, но у них были такие сложные подписи, что подделать их было безумно трудно. Всякий раз, когда поступал новый пакет для работы, Клаус-Дитер молил Бога: только бы не эти двое!

Над паспортом для Габриэлы он работал два дня, а весь третий день потратил на то, чтобы придать новенькому документу потертый вид. Скальпелем и напильником он обработал уголки и сгибы паспорта, потер его об пол, многократно перелистал все страницы и, положив в задний карман брюк, сел на стул, чтобы паспорт согнулся.

В четверг он представил паспорт своему начальнику. Что бы ни произошло в будущем с этой милой девушкой, думал Клаус-Дитер, паспорт ее не подведет.

Ни один документ, изготовленный Клаусом-Дитером, не провалил агента. Он чувствовал себя гордым и даже немного растроганным, когда на стол ему клали сделанный им несколько лет назад паспорт, который нуждался в продлении. Клаус-Дитер листал свое детище, любовался множеством въездных и выездных виз и радовался тому, в скольких же странах побывал разведчик с его паспортом!

Когда Клаус-Дитер изготовил новый западногерманский паспорт, считавшийся застрахованным от подделки, начальник отдела получил орден за заслуги перед отечеством.

Раз в месяц Клаусу-Дитеру приходилось работать с паспортами на свежем воздухе, под соснами — вся лаборатория участвовала в регулярных учениях аппарата госбезопасности на случай войны.

По сигналу тревоги шесть грузовиков, нагруженные всем необходимым, плюс полевая кухня и цистерна для воды выезжали из Берлина в район предполагаемого развертывания главного управления разведки в случае войны.

Разведка была готова к работе в любой ситуации. Начальник разведывательного управления генерал Маркус Вольф был уверен, что производство фальшивых документов для его людей будет продолжаться и где-нибудь в лесу. Учения на природе многим офицерам даже нравились. Они были рады вырваться из тесных кабинетов, побывать в лесу, подышать воздухом. Вечером жгли костры, рассказывали смешные истории.

У каждого сотрудника министерства госбезопасности на рабочем месте в шкафу висела полевая военная форма и снаряжение, приготовленное на случай тревоги.

Не только в разведывательном управлении, но и во всем МГБ регулярно проводились военные учения. Чаще всего офицеров вывозили на три-четыре дня на учебный полигон охранного полка имени Феликса Дзержинского, который подчинялся не министру обороны, а министру госбезопасности.

Офицеров размещали сначала в палатках, затем для них построили бараки. Учения проводились в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке. Перед началом учений офицерам сообщали обстановку: враг уже под Берлином, дети сотрудников МГБ на самолетах вывезены в Советский Союз. Иногда боевая обстановка имитировалась так точно, что некоторые женщины-сотрудницы МГБ, которых тоже вывозили на полигон, невольно начинали плакать.

Габриэле втягивали в игру постепенно. Но каждый шаг делал возможным следующий.

Однажды Карличек преподнес ей черную сумочку устаревшего фасона.

— Зачем она мне? — брезгливо спросила Габриэле. — Я не стану ее носить. Она такая страшненькая.

— Но ты же не можешь разгуливать с двумя паспортами. В нужный момент вытащишь не тот, — Карличек ткнул булавкой во внутренний шов, и с легким щелчком открылась щель между кожей и подкладкой. — Положишь паспорт, который мы тебе дали, в этот потайной карман.

Габриэле с сомнением смотрела на эту сумку.

Карличек обнял ее.

— Дорогая, все это нужно только для того, чтобы мы могли быть вместе.

В служебную гостиницу приходили все новые и новые люди, которых Карличек представлял как своих друзей. Улыбчивые, приятные коллеги Карличека, как бы играя, учили Габриэле приемам конспирации. Ей изготовили специальный чемодан и еще одну маленькую сумочку для косметики — все со специальными замками и потайными карманами.

Карличек сказал, что будет ждать от нее писем. Им бы хотелось быть откровенными в переписке, но как избежать неприятностей, учитывая, что о месте работы Карличека никто не должен знать?

Его очередной друг обещал их выручить. Он принес с собой кусок ткани, обработанной специальным составом.

— Эту ткань нужно положить между двумя листами бумаги и на верхнем написать письмо, а потом верхний лист уничтожить, — пояснил он. — Весь текст невидимо для глаза отпечатается на нижнем листе, на котором для конспирации можно написать любой невинный текст и вложить в почтовый конверт.

Он протянул кусок ткани и лист бумаги Габриэле:

— Попробуйте сами.

Она попробовала и легко научилась тайнописи. Теперь она знала, что сможет обо всем написать своему любимому и чужие глаза ее откровения не увидят. Получив обычный конверт из ГДЕ профессионал Карличек обработает письмо специальными химикалиями и сможет прочитать тайное послание от любимой.

Почта идет долго. Карличек сказал, что, наверное, сможет в определенные дни воспользоваться служебным радиопередатчиком и передать ей несколько добрых слов особым кодом. Она обрадовалась этой неожиданной идее, и тут же появился новый друг из окружного управления, чтобы научить ее зашифровывать и расшифровывать радиопередачи.

Габриэле и не подозревала, что Карличеку накануне ее приезда пришлось несладко. Прежде он и понятия не имел о том, как вести радиосвязь, как шифровать текст, и его заставили осилить все эти премудрости, чтобы он мог помочь Габриэле. Целый месяц он засиживался в управлении за полночь, чего прежде с ним никогда не случалось.

В Лейпциге окружное управление госбезопасности находилось в самом центре города — между церковью святого Томаса и Домом германо-советской дружбы; гигантское здание со множеством наружных антенн. В подвале устроили кабачок и кегельбан для офицеров.

Лейпцигское управление было одним из самых больших в стране. Оно располагало собственной станцией подслушивания телефонных разговоров, оборудованием для вскрытия писем, мастерской по изготовлению париков и вообще всего необходимого для гримирования.

Одна из главных задач окружного управления состояла в разработке гостей ежегодной лейпцигской ярмарки.

Гостей размещали в гостинице «Меркур», где рядом с телефонным коммутатором находилось помещение для сотрудников госбезопасности, куда дублировались все телефонные линии гостиницы. Они могли прослушивать одновременно 120 телефонных разговоров.

Кроме того, офицеры госбезопасности выполняли секретный приказ министра Мильке от 30 января 1964 года, в соответствии с которым свободные от предрассудков хорошенькие девушки, находившиеся под опекой МГБ, лично проверяли моральную устойчивость сотрудников Совета экономической взаимопомощи, когда те приезжали в ГДР. Проведя ночь с товарищами по социалистическому содружеству, девушки докладывали дежурному офицеру содержание ночных разговоров и по-своему оценивали клиентов.

Дальше в МГБ ГДР принимали решение: либо с возмущением сообщить посольству дружественной страны о прискорбном поведении гостя, за что того исключали из партии и лишали завидной, выездной работы, либо наладить с морально неустойчивым гостем доверительные и взаимовыгодные отношения.

До встречи с Габриэле Карличек особыми успехами начальство не радовал и занимался самым непрестижным во всем управлении делом: работал в группе, которая занималась утилизацией «недозволенных почтовых вложений» (отдел почтово-таможенного розыска).