Глава 10

Комнаты Буна располагались в передней части особняка, занимая практически четверть дома. У него была комната отдыха, святая святых – комната без окон для сна, гардеробная и ванная комната, отделанная агатом, все это – его самое любимое место во всем мире. Также здесь был дежене[26] с небольшим холодильником, микроволновкой, кофеваркой и тому подобным.

Это – самостоятельный мир в основной вселенной домашнего хозяйства, и вытянув ноги под покрывалом и уставившись на полки, заставленные работами Ницше, Гегеля, Сартра и греческих мыслителей, он осознал, что не приводил сюда никого. Никогда.

До этого момента.

Да, он понимал, что физически Элания не с ним. Но прижимая телефон к уху, ему казалось, что он больше не одинок.

Она практически была рядом... и ему это нравилось.

И, на этой ноте...

– Подождешь минутку? – спросил он.

– Если тебе неудобно...

– Нет! – Он подскочил так быстро, что столкнул подушку на прикроватный столик и едва успел поймать свободной рукой лампу. – В смысле, нет, вовсе нет. Просто дай мне секунду.

Бун хотел положить телефон экраном вниз, но в последний момент передумал и спрятал под оставшиеся подушки. Потом скинул покрывала и с голой задницей выскочил из кровати. Тело не одобрило холод, но он не по этой причине устремился к гардеробной. Он словно голышом бегал перед женщиной, выставив напоказ яйца, мелькая пятой точкой, все выставив на обозрение.

Войдя в шкаф, он включил свет... и окинул серьезным взглядом свои пошитые на заказ костюмы. Но, да ладно, они же не на свидании. Это телефонный звонок, черт возьми. Даже не по «ФэйсТайм»[27].

Бун повернулся к повседневной одежде и вытащил из встроенного шкафа пару нейлоновых спортивных штанов и свитшот с эмблемой «Сиракуз», который ему одолжил месяц назад Крэйг. Вернувшись в спальню, он запрыгнул в кровать и запустил руку под подушки. После некоторых манипуляций он сумел выудить мобильный, словно тот мог самоуничтожиться, если Бун не будет держать его в руках.

– Элания? Алло?

– Да. Я здесь.

Бун ощутил, как кровь прилила к лицу, и порадовался, что она не способна видеть его. А потом он собрался вернуться под покрывала... но решил, что это неуместно. Снова спрыгнув с кровати, он приземлился на сброшенную ранее подушку, потерял равновесие, выбросил руку в сторону... и ухватился за стену, стукнувшись при этом ногой о прикроватный столик.

– Бун? Ты в порядке?

– Хорошо... да, отлично, просто супер.

Черт. ЧЕРТ. Чертчертчерт.

– Просто стукнулся... – Да всей правой половиной тела стукнулся. – ...пальцем ноги.

К черту покрывало, решил он. Если он не припаркует свой зад, то закончит в итоге на системе жизнеобеспечения с сотрясением и сломанным бедром.

– Я не хочу показаться навязчивой, – сказала она.

– Нет, все нормально.

Вытянувшись поверх покрывала, Бун поднял ногу, изучая нанесенный ущерб. Отличная работа. Монтировка не сделает лучше.

Прокашлявшись, он сказал:

– Просто я еще не привык к разговорам о смерти отца. Все это кажется таким нереальным. Я пришел домой ночью и впервые сел за рабочий стол своего отца. Думал, что проснусь и найду его там.

– Наверное, ты ужасно скучаешь по нему.

Он открыл рот, чтобы ответить честно, но решил промолчать. Вряд ли ответ в стиле «черт, нет, я рад, что он кормит червей... ой, то есть покоится в урне» поможет ему создать хорошее первое впечатление.

Второе впечатление, если быть точным. В качестве первого он преследовал ее словно маньяк.

Придется попросить пару советов об отношениях у одногруппников.

Бун собрался с мыслями.

– Я говорил, это произошло быстро. Он не страдал. И это утешает.

– Значит... тебя не было рядом?

– Нет, в момент смерти, нет.

– Я могу задать один вопрос?

– Что угодно.

– Ты чувствуешь ответственность? Потому что тебя не было рядом? Даже если... ты не смог бы ничего сделать?

Бун потер центр груди, когда в сердце вспыхнула тупая боль, хорошая знакомая ему... и к ней уже стоило привыкнуть. Вина, как выяснилось, имела период полураспада, словно была радиоактивной.

И колола в сердце словно ножом.

– Вся ответственность на мне, – хрипло выдохнул он.

– Я знаю, каково это.

– Кого ты потеряла?

Когда она не ответила сразу, Бун подумал, что готов ждать ее ответ вечность. И с этим осознанием, он напомнил себе о предупреждении Бутча: правда в том, что он ничего не знал об этой женщине, они встретились при необычных и травматичных обстоятельствах. Вполне вероятно, что комбинация мужской похоти и драмы добавляла глубину чувствам, которых в действительности не было.

Уберите «Вполне вероятно».

Она ответила после длинной паузы.

– Мою сестру.

Бун сел, выпрямляясь, складывая два плюс два в уме.

– Расскажи мне.

Но он уже знал. Он знал... и это было облегчением, пусть и трагическим. Это бы объяснило, что она делала в клубе, присматривая за другими женщинами.

– Ее убили восемь месяцев назад, – прошептала Элания.

– В «Вампах», – продолжил он за нее, решив позволить Элании придерживаться собственного темпа. – Ее тоже убили в клубе, да?

Повисла длинная пауза.

– Да.

Бун закрыл глаза и сжал телефон в руке.

– Это ужасно, – выдохнул он. – Не могу представить, что ты пережила. Что пережила твоя семья...

– Я осталась одна. У меня была только Изобель. Наши родители умерли в пятидесятых.

– Ты можешь рассказать, что произошло с ней? И я спрашиваю тебя как друг, а не как участник расследования, клянусь...

– Мне пора.

Бун мысленно выругался... и с трудом заставил себя отступить.

– Я понимаю. Просто... если захочешь поговорить, ты знаешь, как найти меня?

Не получив ответа, он осознал, что Элания уже положила трубку.

Что Бутч любил в Яме – так это ее жильцов.

Садясь на черный кожаный диван, с бутылкой «Лагавулина» на кофейном столике перед ним и низким бокалом со льдом и напитком в руках, он улыбнулся, смотря на своего соседа. Вишес сидел за «Четырьмя игрушками», нагромождением компьютеров и мониторов, с их помощью можно было посадить орбитальную станцию на острие иголки посреди урагана.

Ну, если совсем станет скучно. И не найдешь занятие лучше, чем спасение человечества.

Он и Ви переехали в этот каретный домик, когда Братство обосновалось в огромном сером особняке в другой конце дворика. А потом, после того как он женился на Мариссе, а Ви остепенился с Джейн, две спальни вместили всех.

И в том числе его гардероб.

Ну, ладно, двуногие прямоходящие хорошо обустроились в своих четырех стенах. Его одежда, с другой стороны, мигрировала за пределы его шкафа, выбравшись в коридор. Но никто не жаловался на его нереально дорогой и очень крутой стилевой набор. Пока не жаловался.

– И к чему эта ухмылка? – раздался голос из–за компьютеров.

– Просто хорошее настроение. – Бутч покрутил бокал с виски. – Уверен, у тебя хоть раз было нормальное настроение. Наверное, ты напугался до чертиков.

– Нет, был Великий пост, я осознанно отказался от этого.

– Ты же не католик.

– От тебя нахватался. – Откинувшись назад, Ви выглянул из–за компьютеров. – Заразил меня моноримскопапскимнуклеозом[28].

– Мало того, то это богохульство, что хуже – шутка несмешная.

– Ну, по крайней мере, я могу догадаться, почему ты прыгаешь от счастья. Уделал ее, Марисса все еще не может подняться с кровати?

– Подожди, не могу сейчас говорить. – Бутч достал массивный золотой крест, который носил под шелковой рубашкой, и сжал в руках, закрывая глаза. – Я молюсь за твою пропащую душу.

– Забей.

– Да ладно, разве ты не хочешь попасть в Рай?

– Я там никого не знаю. И перестань носиться с этой религиозной чепухой, лады? Я не хочу провести вечность без тебя, поэтому отправишься в Дхунд со мной.

– А там есть «Милк Дадс»[29]?

– Да, но они все подтаяли и слиплись. Ты будешь окружен фанатами «Янкиз»[30], проповедниками из зомбоящика, и не получишь ни капли бухла.

– Придумаем, как скоротать время.

– Как всегда.

Бутч сделал еще один большой глоток, нисколько не скрывая своего довольного состояния. И да, все верно, его красавица–шеллан на самом деле спала после долгого марафона, который они устроили во время Последней Трапезы, такого, что Марисса забыла про еду. Отчего он чувствовал себя хорошим мужем. Или хеллреном, если использовать вампирский лексикон.

Бутч взял пульт и навел поверх стола для футбола на плоский экран. Не зачем менять канал. ESPN достаточно, эта сеть одержала победу над остальными за его эфирное время.

Ви прокашлялся за мониторами.

– Так, я накосячил.

Буквально послышался визг шин.

Бутч подался вперед, чтобы лучше видеть парня.

– Ты о чем?

– Ты понял меня.

– Говоришь про свои косяки. Должно быть, это серьезно. Что произошло? Пытался разложить число Пи до двенадцати тысяч знаков после запятой и ошибся на одиннадцати тысячах девятьсот девяносто девяти?

– Я серьезно. – Ви метнул в него свой бриллиантовый взгляд.

Бутч перестал кривляться.

– Рассказывай.

Ви напечатал что–то на клавиатуре, его бриллиантовые глаза скользили по строчкам на экране. Когда молчание затянулось, Бутч уже хотел окликнуть парня. Брат не был любителем поговорить, если только не использовал свое конституциональное право на сарказм. Тогда он превращался в болтуна. Но когда речь касалось чего–то хоть отдаленно связанного с эмоциями? У него возникали трудности.

– Я испоганил все улики в том складском помещении клуба, – пробормотал Ви. – Да?

Бутч моргнул.

– Ты первым делом снял фотографии.

– Но после я был не так аккуратен. – Прежде чем Бутч смог ответить, Ви продолжил: – Я был так озадачен тем, чтобы вытащить тело оттуда и доставить к Хэйверсу до рассвета, что просто разнес тебе место преступления. Я осознал масштаб своего косяка, только когда ты отправился туда сегодня вечером... умудрился натоптать там, убирал мешающие предметы, позвал Зайфера с Бальтазаром с их лапами 47–го размера.