Прямой противоположностью этим двум вышеперечисленным местам стали новые клубы «Candimen» и «Метро». Это были первые абсолютно профессиональные клубы, построенные по общей концепции. Местом размещения «Candimen» стал типовой торговый комплекс на окраине города, но непрезентабельность района не стала для «Candimen» помехой — новый клуб энергично начал работу и очень скоро заполнил весь город своей рекламой. Клуб-гигант вобрал в себя абсолютно все, что могла желать обычная публика, имеющая достаточно средств для новомодного ночного отдыха: многоуровневая планировка, несколько баров, столики, мягкая мебель, неплохой саунд, обилие света, охрана, сервис, голые девушки на шестах и прочее. Помимо этих прелестей «Candimen» потрясал сознание своих клиентов бесконечной чередой совершенно незнакомых иностранных имен, практиковал корпоративные праздники и студенческие дни.

Клуб «Метро» в общих чертах был похож на «Candimen», хотя и имел ряд особенностей. Он расположился на Литовском проспекте, был не такой огромный, но работал гораздо чаще. «Метро» собирал у себя в основном студенчество, там звучала музыка разных статей, и по своему формату этот клуб больше походил на дискотеку в привычном понимании этого слова.

В это же время на канале Грибоедова открылся второй гей-клуб «Грешники». Как и явствует из названия, он предназначался для строго ограниченного контингента танцующих, но за деньги туда впускали всех. В «Грешниках» играли неплохой house и, что важно для молодежи, никогда не было быков. Клуб был четырехуровневый, но с крохотными этажами. Маленький танцпольчик, бар, бильярд и какие-то затеи для мужского петтинга — вот, собственно, и все, чем это заведение могло развлечь своих гостей.

Несмотря на старания всех этих коммерческих клубов, уходящий 1998 год, безусловно, был годом клуба «Мама». С наступлением нового 1999 года его известность в молодежной среде достигла той отметки, когда перед входом начали регулярно выстраиваться очереди. К этому времени «Мама» разменял свой моностилевой drum-n-bass-формат и начал играть музыку всех форматов. Клуб уже не вмещал всех желающих, и владельцы начали ремонт второго этажа здания: всю зиму волонтеры крушили штукатурку и, задыхаясь от пыли, чистили кирпичные стены. Работы продолжались несколько месяцев и закончились только к лету.

В августе 1999 года в самом центре города, на Адмиралтейском проспекте, открылся «Decadence». Создали это довольно необычное и отличное от всех прочих заведение доселе никому не известные в ночном городе люди: Эдуард Мурадян, Илья Рукавишников и Илья Земкин. Новаторство и колоссальная притягательность этого проекта заключались в том, что создатели сконструировали для него совершенно новую форму, легко заполнившую весьма обширное пространство между двумя несмыкающимися мирами: соединили ночной танцевальный клуб и дневной ресторан. К этому на первый взгляд взаимоисключающему коктейлю они добавили бесплатный вход на вечеринки, жесткий фейс- контроль, немного гламурной пыльцы и приличный сервис.

Измученная технобитвами, грязью помоечных клубов, пластмассовой посудой и духотой, искушенная публика устремилась в комфортный «Decadence» и начала красиво отдыхать. Плачущая от счастья «золотая молодежь» наконец обрела собственное место. С открытием этого заведения за каждым сословием окончательно закрепилась среда его ночного обитания: молодежь с рюкзачками, студенты, музыканты и прочие неформальные личности толпились перед «Мамой» и «Грибоедовым», простоватый «пипл» и офисный эшелон развлекались в «Candimen», а модные коммерсанты и красивые барышни танцевали в «Decadence».

Так все и пошло. На удивление гладко, сноровисто и бойко. Новый клуб молниеносно завладел самой платежеспособной и взыскательной частью ночной публики и закружил их в вихре затейливых вечеринок.

Причина необыкновенной популярности «Decadence» заключалась в отсутствии явных причин. Фокусов никаких не было, и тем не менее новый клуб как магнит притягивал к себе все блестящее. Многие пытались разгадать секрет этого успеха и ревниво изучали концепцию заведения, но и в дальнейшем превзойти этот клуб по популярности так никому и не удалось.

Ничто так не радует сердце петербуржца, как широкий бег холодной Невы — слева Медный всадник, справа Зимний дворец, обстановка, максимально располагающая ощущать себя избранным, а порой и баловнем судьбы. Более удачного месторасположения для клуба и придумать невозможно. «Decadence» обосновался в цокольном этаже большого доходного дома и своими окнами был обращен на самую красивую набережную. Сам клуб был не мал, не велик, достаточно уютный, но при этом довольно вместительный: он вмещал в себя до трехсот веселящихся. Интерьер представлял собой смесь грубого и комфортного, нарочито небрежного и тщательно выверенного: очищенные кирпичные стены с пятнами оставленной штукатурки, мягкий диван во всю длину помещения, множество столиков, лаконичная барная стойка, минимум света и крохотная сцена для музыкантов. Не желая сужать рамки жанровой привязанности публики, «Decadence» изобрел свой музыкальный формат вечерами в клубе играли джаз и арт-рок, а по ночам танцы под диджейские сеты.

С приобретением клубами бешеной популярности начался новый, «рекламный», виток в их развитии - на них, как на заманчивые объекты, начали заглядываться многочисленные спонсоры. В клубы устремились эмиссары табачных концернов, пивные, водочные, коньячные дилеры, постоянно соревнующиеся друг с другом пепсикольщики и кокакольщики, производители соков, интернетчики, операторы мобильной связи. Начался штурм наиболее привлекательных мест, и в результате были подписаны эксклюзивные договора, и на владельцев полился золотой дождь. Ставки в этой рекламной гонке велики — за год такой клуб, как «Мама», набирал контрактов на двадцать - двадцать пять тысяч долларов. А коммерческие заведения зарабатывали намного больше. Началась охота за рекламными бюджетами, и между клубами стали все чаще возникать довольно ощутимые трения.

С приближением конца века в ночном Петербурге повысилась активность промоутеров. ГЗсе по-своему готовились встретить миллениум, рубеж тысячелетия манил своей волнующей тайной. Когда он настал и загремели десятки вечеринок, выброс эмоций был так велик, что все клубы с надеждой посмотрели на дату с тремя нолями.

В наступившем 2000 голу в Петербурге воскрес из пепла проект «Корпорация счастья». В 1994 году, когда он был задуман, его осуществление было невозможно из-за фактического отсутствия клубов. Теперь же несколько наиболее успешных промоутерских компаний и клубов решили объединить усилия и договорились совместно работать над крупными проектами. Образовался круг близких друг другу по идеологии партнеров: «Мама», «Грибоедов», «Decadence». Ключевым игроком в эту команду вошла компания «Контрфорс», и обновленная «Корпорация счастья» приступила к подготовке главного танцевального проекта 2000 года — «Media Art Fest ФОРТ „Александр I"».

История этой глобальной акции начиналась еще в 1997 гаду, когда Алексей Хаас, Олег Назаров, Миша Бархнн и Лена Попона совершили пиратскую вылазку на катере в закрытые воды Финского залива Техношпионы обследовали разбросанные в заливе боевые укрепления и обнаружили колоссальный форт «Александр I» («Чумной»). Настоящая крепость с огромным гарнизоном и пушками сдерживала во время войн неприятеля на подступах к Кронштадту. Три года молодые люди вели переговоры с администрацией Кронштадта, и в конце концов «Корпорация счастья» получила цитадель для производства рейва.

Неприступная крепость, отделанная гранитом, как гигантский айсберг высилась из вод Финского залива. Однако форт был настолько велик и неустроен, что необходимо было найти деньги на его уборку и реорганизацию. Вскоре такой! партнер отыскался — им стал московский клуб «Цеппелин». Промоутеры двух столиц решительно взялись за дело, и в результате совместных усилий в июле 2000 года произошло это знаковое событие.