- Но ты этого не сделал.

- Лишь потому, что я - эгоистичный ублюдок. Я не мог позволить тебе уйти.

Он слишком критичен к себе. Он был абсолютно самоотвержен.

- Эгоистичный ублюдок не занял бы место в моем сердце и не пошел бы на смерть ради меня.

Я все еще поражена его поступком. Изабелл была права. Мне наконец удалось рассмотреть его жертву, как красивую демонстрацию любви, которой это и было. Я люблю его еще больше за это.

- Спасибо за то, что сделал.

- Я сделал бы это снова, не колеблясь ни секунды. Настолько сильно я тебя люблю.

Я верю ему.

- Я люблю тебя всем сердцем, телом и душой.

На его щеке появляется моя любимая ямочка.

- Я рад, что ты любишь меня и сердцем, и душой, но я особенно сильно наслаждаюсь, когда ты любишь меня своим телом.

У нас не было возможности ни для какого вида любви со времен нашей брачной ночи. Было слишком много других, менее приятных вещей, но я планирую исправить это теперь, когда мы дома.

- Я тоже. Нам нужно восполнить некоторые пробелы в нашем медовом месяце.

- Тогда мы должны срочно приступить к делу. Родрик прикрыл меня на то время, что я уезжал, но теперь, когда вернулся, я – новый, полностью занятой адвокат Братства. И поверь мне, братья заставят меня напряженно трудиться, то и дело вытаскивая их из дерьма.

Что значит – никакого медового месяца.

- Но я думала, что у нас будет несколько дней побыть вдвоем, прежде чем тебе придется вернуться на работу.

- Прости, малышка. Но сейчас никак не выйдет. Я должен приступить к делам, как только моя нога коснется шотландской земли.

Он выдыхает воздух сквозь зубы, как только его рука скользит вниз по моему телу к развилке между бедрами.

- Так что, как видите, миссис Брекенридж, меня могут вызвать в любой момент. И нам лучше бы успеть заняться столь важным делом, пока этого не случилось.

Я сняла свои джинсы, прежде чем забраться в постель, так что между его пальцами и моим телом всего лишь тонкая хлопковая ткань.

- Тогда, нам нужно срочно приступить к делу.

Он садится меж моих разведенных коленей, прикасаясь рукой к моему центру поверх трусиков. Его губы приближаются к моему уху настолько близко, что я чувствую тепло от его дыхания у себя на коже.

- Ты понятия не имеешь, как сильно я соскучился по тому, чтобы быть внутри тебя.

Внутри меня. Одних этих слов достаточно, чтобы горловой стон сорвался с моих губ.

Я прикасаюсь своими руками к его обнаженным плечам.

- Могу себе представить.

Он одним своим пальцем, все так же поверх трусиков, проводит по моей самой чувствительной точке, вверх и вниз. И снова. Опять и опять. Его прикосновение обжигает. И сводит с ума.

- Ты убиваешь меня.

- Разве?

Он точно знает, что он делает.

- Сколько можно меня дразнить?

Он щелкает кончиком пальца по моему клитору.

- Это называется прелюдией, малышка.

- А нужно было назвать пыткой.

- Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал.

О, это - игра, в которую он хочет поиграть. Он хочет, чтобы я попросила. Ну, я не против.

- Заставь меня кончить.

Он шепчет против моего уха.

- Ты должна быть более определенной.

Его теплое дыхание чувствуется так хорошо против моей кожи.

- Своим ртом.

- Это уже лучше, но все еще не то, что нужно. Соедини те две фразы и скажи мне снова.

Он наслаждается этим.

- Заставь меня кончить своим ртом.

- Это, я могу сделать, - он тянет вверх мою рубашку, - Но сначала я хочу снять это, - я привстаю, и он стягивает мою рубашку через голову, - Так лучше.

Его губы оказываются на моей шее раньше, чем я опускаюсь назад на кровать. Он останавливается в центре моей груди и направляется к моей левой груди. Кончик его языка задевает край моего соска, заставляя его немедленно сжаться.

- У тебя сейчас полный контроль. Я сделаю все, чего бы ты ни захотела. Ты должна лишь попросить.

Знание того, чего я хочу, и говорить этого вслух, является двумя разными вещами. Не уверена, что я достаточно храбрая, чтобы сказать то, чего я действительно хочу.

- Проведи языком вокруг моего соска, а затем всоси его в рот.

Он выполняет мой запрос.

- Один или оба?

- Оба.

Он двигается в сторону моей второй груди, а я захватываю его руку, поднося ее к освободившейся, чтобы показать, что хочу, чтобы он не переставал меня касаться. Когда он заканчивает, его рот возвращается в центр моей груди и спускается вниз.

- Хочешь большего?

- Да, - даже я слышу отдышку в своем собственном голосе.

- Тогда ты должна сказать мне.

- Я хочу большего. Пожалуйста.

Он покусывает кожу на моем животе чуть выше края моих трусиков. Я знаю, что он хочет спуститься ниже. И я тоже этого хочу. Но, черт возьми, он не сдвигается с места. Он хочет, чтобы я попросила его. Что я и делаю.

- Пожалуйста, Брек.

- Пожалуйста, что?

- Снимите мои трусики.

- У тебя получается все лучше.

- Пожалуйста, сними мои трусики и заставь меня кончить своим ртом.

- С удовольствием.

Но он не делает этого. Вместо этого, он прижимается носом к моей промежности, поверх нижнего белья и глубоко вдыхает.

- Ммм … я мог бы кончить только от одного твоего запаха.

Так близко … и все же так непреодолимо далеко. Это сводит меня с ума.

Он опускает пальцы за резинку моих трусиков, и я думаю, что он, наконец, собирается сбросить их. Но он удивляет меня снова, когда я чувствую, что его влажный язык скользит по моим трусикам. Влажная ткань делает все намного чувствительнее. Он определенно пытается подвергнуть меня таким сладострастным пыткам до смерти. Несомненно.

- Oхх …

Он еще несколько раз так мучает меня языком, прежде чем, наконец, стянуть мое хлопчатобумажное женское белье вниз по ногам. Слава Богу. Он разводит мои колени и хватает лодыжки, размещая их на своих плечах. Я отодвигаю подушку из-под головы, наклоняю подбородок в воздухе и помещаю руку по глазам в подготовке того, что должно прибыть затем. В тот момент, когда я думаю, что ожидание может убить меня, он делает движение языком. Только один раз.

- У тебя такой приятный вкус. Я мог бы делать это весь день.

- Так делай.

Он хватает мои бедра, стягивая ниже на постели. Такое положение раздвигает мои ноги все шире, пока я полностью не оказываюсь распластанной перед ним.

Он вставляет в меня два пальца и двигает ими, в то время как его язык трепещет напротив моего клитора. Комбинация этих двух движений лучшее, что есть в этом мире. Он уделяет правильное внимание обоим из моих самых чувствительных точек. Я передвигаю руку к макушке его головы и хватаю его за волосы.

- Боже, это потрясающе.

Я двигаю бедрами в ритм с его пальцами, когда я слышу дверной звонок. Я вытягиваю шею вверх, чтобы посмотреть на Сина.

- Это был звонок? - он качает головой, не смотря на меня, - Кажется он.

Он останавливается, чтобы ответить.

- Мне плевать, даже если к нам приехала английская королева.

Мои ноги теперь лежат на кровати, а моя верхняя часть тела подперта на моих локтях, чтобы я смогла посмотреть на Сина между моими ногами. Один только его вид почти позволяет мне достигнуть кульминации. Он помещает свою ладонь чуть выше моей лобковой кости и нажимает вниз. Я не знаю, что он делает, но мой клитор внезапно чувствуется намного более чувствительным.

- Господи…

Я поднимаю бедра вверх. И слышу, что дверной звонок звонит снова. Син поднимает голову и смотрит на меня.

- Да вы, блять, издеваетесь надо мной, - стонет он.

Звонок звонит в третий раз непосредственно перед тем, как он отбрасывает одеяло назад и вопит:

- Дерьмо!

Он двигается к краю кровати и достает свой протез.

- Кто, к черту, приперся в наш дом без приглашения? Еще и сейчас? Мы всего несколько часов, как дома.

О, дерьмо. Он разъярен.

У Сина слишком важная должность. У него нет роскоши игнорировать дверные или телефонные звонки. А если совсем быть честной, то он в полном распоряжении Братства.