Элиз Вюрм
Каждый раз, когда мы влюбляемся
книга третья (часть первая)
© Элиз Вюрм, 2015
На что похожи влюбленные, идущие на смерть? Они как снег, что тает каждый миг. Жизнь — это сон, а смерть — лишь сон во сне.
ISBN 978-5-4474-3357-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
Каждый раз, когда мы влюбляемся
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Мы ведь на уровне нашей интуиции знаем, что не всё живо, что кажется живым. Многое из того, что мы испытываем, что мы думаем и делаем, — мертво. Мертво (в простом, начальном смысле, я пока более сложные смыслы не буду вводить), — потому что подражание чему-то другому — не твоя мысль, а чужая. Мертво, потому что — это не твое подлинное, собственное чувство, а стереотипное, стандартное, не то, которое ты испытываешь сам. Нечто такое, что мы только словесно воспроизводим, и в этой словесной оболочке отсутствует наше подлинное, личное переживание. Хочу подчеркнуть, что мертвое не в том мире существует, не после того, как мы умрем, — мертвое участвует в нашей жизни, является частью нашей жизни
Мераб Мамардашвили
Посвящается Джулиану Макмэхону
Пролог
— Мне кажется, что я никогда не был счастлив, — Сказал им Жан. — Всю мою жизнь меня окружают безумцы, убийцы и алкоголики!
Лино нахмурился.
— Не слишком ли ты жесток к себе, друг!?
— Не достаточно.
Он посмотрел на нее, Дайтро…
— Я привез вам подарок, Лизетт…
— Мне? — Очень удивилась Элизабет.
— Вам.
Он мягко улыбнулся.
— Это колода Таро Тота Алистера Кроули. Моя любимая карта Повешенный: Повешенный прибит вверх ногами, в положении, когда личная воля сломана. Ситуация в застое: некуда больше продвигаться. Спасение (побег) любого типа стал невозможен. Змеи трансформации и мудрости лежат, свернувшись и спят.
Повешенный прибит к дереву своих протухших привычек и взглядов, его глаза закрыты: он слеп для всего, что не подходит к закрытой системе его концепций. Любая новая идея, любой новый импульс игнорируется или встречает сопротивление.
Его голова побрита. Волосы, символ духовного восприятия, убраны. Повешенный потерял даже веру в свою собственную интуицию. Все его усилия, кажется, ничего не обещают и обречены на провал…
— Какая печальная карта! — Сказала ему она.
— Повешенный, мадам, это — Пьеро. Повешенный или поверженный??? Обратите внимание на то, как Пьеро изображен на картине Ватто — переверните Жиля[1] вниз головой, и вы увидите, что он висит…
Жан посмотрел на нее очень ласково.
— Жиль, стоит на небольшом холме, благодаря чему в сочетании с низкой линией горизонта его фигура словно взмывает ввысь и приобретает монументальность. Полотно из жанрового становится портретным и раскрывает внутреннюю драму героя. Он не лицедействует, а является таким в жизни: одинок среди друзей, чужой среди своих же постоянных спутников. Это подчеркивается их присутствием, они заняты своими разговорами и находятся на ином уровне эмоционального и духовного развития, столь же далеком от переживаний героя, как и каменное изваяние фавна, охраняющее часть парка. Нет спектакля — и нет необходимости играть. Безвольно опустив руки и глядя на зрителя, он смешон и одновременно жалок в своем белом одеянии с красными бантами на туфлях. В его взгляде звучит безмолвная просьба то ли о помощи, то ли о любви…
Элизабет подумала, как странно… «В его взгляде звучит безмолвная просьба то ли о помощи, то ли о любви»…
Она вспомнила «Тебе правда хорошо? Я дала тебе все? Ты ни в чем не нуждаешься?
— Только ты могла задать мне этот вопрос, женщина, которая собрала меня по частям!»…
Элизабет подумала, я не понимала — я поняла это только сейчас, что было в твоем взгляде тогда в Блэк Оак! Ты тоже просил меня то ли о помощи, то ли о любви!
Я услышала тебя. Я увидела. А скольких я… не поняла?
Она вспомнила Джо Делано — свою подругу из Блэк Оак, Гая Арчера, мужчину, который…
Элизабет подумала, он мне нравился или я была влюблена в него?
А может, это одно и то же, симпатия и влюбленность? Ты мне нравишься, но… хочу ли я разделить с тобой всё? Могу ли я?
Trance Groove рядом с ними… «Paris»[2].
Джо сказала ей о Гае «Ты его не поняла».
— Моя мать все еще приходит к отцу, чтобы уснуть, — Сказал им Жан. — Когда я был моложе, я не понимал ее.
Он взял свой бокал-блюдце и отпил коктейля с молоком и шампанским.
— А сейчас понимаю — «На что похожи влюбленные, идущие на смерть? Они как снег, что тает каждый миг. Жизнь — это сон, а смерть — лишь сон во сне»[3]…
Усмешка.
— L’eclisse[4]… Антониони говорил о «Затмении» так: двое осознают свою неспособность любить.
— Жизнь стерла их в порошок, — Мрачно улыбнулся Лино. — Она всегда так делает. Почти со всеми.
— Почти?
Жан посмотрел на него заинтересовано.
Музыка поменялась, зазвучал Faust’o — «Exhibition of Love» (Ferrari Mad Love Mix)[5]…
— Да…
Лино тоже пил коктейль с шампанским + абсент — «Полуденная смерть»…
— Но не мою зеленоглазую любовь!
— А нас? — Улыбнулся Жан. — Тебя и меня…
— Иногда проще убить себя, чем жить, но… я люблю жизнь!
Элизабет встретила взгляд Лино.
— Однажды двое бессмертных принесли в мир людей твердый камень, оставшийся после починки небес, дабы он испытал на себе все печали и радости бренного мира[6]… И я думаю: хватает ли ему его твердости? Потому, что мне не хватает!
Она подумала, как я люблю тебя, и как ты мне дорог! Дорожила ли я в прошлом теми, в кого влюблялась? Или это пришло ко мне только с тобой, понимание… Понимание — живешь только один раз, любишь только один раз!
— Меня часто… умоляют о смерти, а я говорю: живи!
Лино смотрел на нее, смотрел…
— Испей свою чашу до дна, потом станет легче.
Элизабет тоже смотрела на него…
— Станет, Лино?
— Обязательно, любимая!
«Любимая»… никто никогда не называл ее так…
Она вспомнила «Однажды к аль-Басри пришел человек и сказал, что любит Бога, но не боится Его, поступает исходя из инстинктов, а не по желанию души… Захид спросил его: „И ты не чувствуешь потери?“. „Потери?“ удивился человек. „В темноте ночи Он говорит со мной, и я чувствую себя счастливым“, — Сказал Хасан аль-Басри. — А ты? Когда ты просыпаешься, ты чувствуешь себя счастливым?»…
Элизабет почувствовала — да, потерю!