— Стас? Тебя беспокоит Серж. Слушай: если через полчаса я или Эльза не пошлём сигнала отмены, то выполняй следующий приказ. Веди непрерывный огонь по лесу на всю мощь лучемёта! О нас не думай, мы к этому времени уже будем вне берегов добра и зла. Если, конечно, командир пятнадцати дураков, стоящих перед нами, не образумится. А теперь, дружок, не возражай и скажи: «Понял…» Ага, вот и отлично. Сейчас 18–05. Бывай.

Выдав это сообщение, рыцарь ловко перебросил переговорное устройство в руки Инфантьева и очень любезно сообщил богатырям, что второго такого прибора у него в данный момент не имеется. И ежели с Кириллом произойдёт какая-либо неприятность — например, самострел у кого-нибудь сам собою выстрелит — то передатчик упадёт и непременно разобьётся. Да-да, слишком хрупкая конструкция, титан не применяется, что поделать… И тогда не избежать великолепного жаркого из девятнадцати человек.

Переваривая проглоченные насмешки, Иннокентий три раза открывал рот и так же три раза его закрывал, не сводя с рыцаря изучающего взгляда. Серж сочувственно почмокал губами.

— Я польщён тем вниманием, с которым борцы за справедливость выслушали мое заявление, — проникновенно поведал он, — в такой тишине вполне можно давать уроки художественного свиста! Но поскольку чувствуется, что не все ещё уловили суть проблемы, то придётся добавить несколько пояснений. Конечно, как можно доступнее, научных терминов будет немного.

Эльза тихонько хихикнула, по-прежнему поражаясь полному отсутствию страха, хотя манёвр Сержа иначе, чем отчаянным, назвать было трудно. Он же менторским тоном продолжал:

— Поскольку, господа богатыри, все вы с детства занимались, главным образом, подкидыванием вверх разных железяк и крупных камушков, то я напомню, что из себя представляет стрельба из лучевого оружия. Особенности его конструкции не позволяют сгустку энергии или энергетическому потоку распадаться непосредственно после выстрела — для этого требуется какое-либо препятствие с определённой минимальной плотностью его вещества. Но мы сейчас находимся в поле действия особых физических условий, где царствует абсолютная неустойчивость, и активированный заряд в статической или управляемой форме способен существовать лишь доли секунды. Он моментально начнет «разваливаться», поджигая и испепеляя всё вокруг — эффект будет точно такой же, как если бы уронили огонёк в огромное поле тополиного пуха. А теперь представьте, что получится, если Станислав примется лучемётом, как насосом, закачивать всё новые и новые порции энергии? Не знаю, как насчёт степи, а этот лесок вместе с нами обратится в уголья за считанные минуты! Я сам проделывал такой опасный фокус, когда уходил от погони витязей несколько лет назад — помните?

Атаман ответил не сразу — некоторое время он старательно пережёвывал челюстями воздух, причём его лицо очень откровенно отражало работу мозга подобной же продуктивности. Иннокентий показался дочери Командора таким замшелым тугодумом, что не верилось, будто от него и его компании может исходить смертельная угроза. И тут же (словно специально!) угроза материализовалась, и Эльза резко почувствовала пульсирующую враждебную «волну». Повернув голову влево, она сразу же столкнулась с тяжёлым взглядом чёрных глаз из-под маски — это пришёл в себя один из богатырей, пострадавших в схватке с Сержем. Он с трудом приподнялся на локте, и, хотя не имел в руке оружия, его лютая агрессивность ощущалась настолько чётко, что молодая женщина поспешила эту «волну» оттолкнуть — весьма небрежно и брезгливо, без направленного удара. И вдруг, как и в случае с «Малышом», лицо воина сразу налилось багровой кровью… Он дёрнулся, захрипел, а затем откинул голову и неподвижно вытянулся на земле.

Эльза начала смутно догадываться о том, что происходит. Сопоставив факты, она первым делом шёпотом безжалостно выругала себя за непроходимую тупость и призналась, что всё последнее время думала не серым веществом мозга, а совсем другим местом. Сразу приободрившись, мисс фон Хётцен решила, что уже полностью обрела прежнюю форму самоуверенной нахалки и, забеспокоившись о своей внешности, принялась рыться по кармашкам в поисках зеркала. Его не нашлось; тогда она дотянулась до Сержа, ловко выдернула из-под рыцарского локтя блестящий щит и, уставившись в него, принялась усиленно прихорашиваться.

На Иннокентия это подействовало ещё больше, чем рискованное заявление господина де Пери. Он даже украдкой протёр пальцем глаз, а перекос его физиономии достиг паралитической стадии. Впрочем, подобное выражение в той или иной степени обитало на лицах и остальных присутствующих. В том числе, и у Сержа, который остался без единственной защиты от стрел и сейчас представлял собой отличную учебную мишень. Однако никому из богатырей не пришло в голову этим воспользоваться — уж слишком большую неуверенность можно было прочитать по напряжённой спине их атамана. Так что мисс фон Хётцен предоставили достаточно времени для приведения в порядок и носика, и причёски, и всего остального. Ухитрившись это виртуозно проделать с помощью заколки-вертушки, носового платка и десяти пальцев, похорошевшая Эльза удобно уселась на коне и заулыбалась богатырям холодной, не предвещавшей ничего хорошего улыбкой.

Чтобы не потерять лицо, Иннокентию срочно требовалось как-нибудь внушительно ответить. То, что он выдал, прозвучало достаточно серьёзно и уже без ленцы и хрипотцы:

— Как-то слишком легко и радостно обычно осторожный и расчётливый Серж де Пери соглашается помереть! В приятной компании да опосля вишнёвочки оно, конечно, не так мучительно, однако организация похорон кажется мне и суетливой, и подозрительной. Правда, если верить пословице: «Веселился-веселился, а наутро и взбесился», от трагических помрачений никто не застрахован, но всё равно не верится! К тому же мне припомнилось одно важное жизненное правило, гласящее, что порой от перестановки слагаемых изменяется Вселенная… Вот если бы на месте Станислава Ладвина находился «Страж», то в трагическом обороте событий я бы не сомневался. А сейчас… Не решится испуганный сынок начальника Станции на поступок, не сможет! Поэтому выбирайте: или смерть от наших стрел, или девушка отправляется гулять со мною и… и чёрт с вами, на этом сегодня закончим.

— Радуйся! — Инфантьев усмехнулся и пихнул рыцаря локтем в бок. — Вот твоя первоначальная идея к тебе же и вернулась! Реализуй! И унижаться не придётся.

Эльза не поняла смысла этих фраз, но сразу обратила внимание, какая отвратительная судорога перекорёжила лицо Сержа. Очевидно, подобное изменение не понравилось и богатырям, потому что у крайних из них в руках заблестели в солнечных отсветах небольшие луки. Стрелы пока ещё мирно покоились в колчанах, но достать их оттуда было делом секунды.

Внезапно Эльзе пришла в голову одна сумасшедшая мысль, от которой её бросило и в жар, и в холод. Быстро просчитав возможные варианты, она поняла, что решается пойти на страшный риск. В случае неудачи с ней будут обращаться в точности, как проклятый «Малыш», а спутников немедленно прикончат! Однако добровольно присоединиться к богатырям мисс фон Хётцен не могла ни за какие ценности мира — даже если бы перед ней расстелили ковровую дорожку в милю длиной и сам Иннокентий лобызал бы следы её туфелек. Первого знакомства вполне хватило для возникновения устойчивого отвращения к этим защитникам «Спорных Территорий» в пугающих, дьявольских масках. Эльза напряглась всем телом, собираясь с мужеством, набрала в грудь воздуха и всё-таки в последний момент заколебалась. Всей своей женской сущностью она чувствовала, что её дерзкая затея пройдёт, что другого объяснения всех странных событий нет и быть не может, и всё же ей было очень не по себе. Тогда дочь Командора постаралась припомнить, как отвратительно она действовала день за днём; как до безобразия глупо позволила себя похитить вместо того, чтобы за ушко привести негодяя на допрос к Сержу, и какая теперь опасность грозит из-за неё, дуры глазастой, всем её мальчикам… Внутренне затрепетав от сильнейшего напряжения, Эльза на мгновение зажмурилась, а затем зло усмехнулась, оскалила зубки и, всунув в рот полукольцом два пальца, издала резкий свист.

Всеобщее внимание сразу переключилось на неё, и мисс фон Хётцен воспользовалась этим, чтобы подчеркнуть свою независимость и претензии на лидерство. Вызывающе гарцуя, она выехала вперёд и уверенно начала приближаться к богатырям. Опасаясь, что ребята двинутся следом, Эльза не стала терять времени, а подбоченилась и принялась на Иннокентия кричать. Для того подобное обращение было явно в новинку, ибо он весьма заметно попятился.

— А вот хотелось бы узнать, чего это ты вовсю распоряжаешься, кому и куда ехать? — звучный голосок опытной скандалистки разносился по всей округе. — Ты мне не начальник и — упаси Всевышний! — не муж, в близких родственниках тоже не состоишь! А на прогулку по «экзотическим местам» приглашают совсем по-другому! В других выражениях! И другим тоном! Понял, чурбан неотёсанный?

Идентифицировав таким образом порядком озадаченного атамана и хорошенько его ославив, Эльза принялась за его подчиненных и нашла для них также немало отнюдь не благозвучных сравнений и эпитетов. При этом тон её выступления был уже не базарным, а подчёркнуто деловым — как старшего с младшими. Тем не менее, Иннокентий проявил выдержку и хмуро выслушал все обвинения в свой адрес, с нетерпением ожидая, когда размахивающая руками молодая женщина выдохнется окончательно, чтобы затем вынести свой, не подлежащий обжалованию приговор. Эльза поняла это и незаметно усмехнулась. Что ж, пусть попробует: я наложу на него такую резолюцию…