Периоды между выкриками оказались очень малыми, что подтверждало серьёзность намерений атамана. Теперь богатыри слегка рассредоточились, и каждая из тринадцати стрел была готова в любой момент сорваться с тетивы. Эльза смешалась, изо всех сил пытаясь что-то придумать, но громкое: «Четыре!» вообще всё перепутало у неё в голове. Она зачем-то попыталась достать Иннокентия по «волне» — тщетно, он находился далеко. Стоило спешно принять смиренный вид и начать по шажочку капитулировать, однако молодая женщина бестолково застыла в неловкой, напряжённой позе, как завороженная, ожидая предрокового: «Пять!» Было видно, что Иннокентий не шутит; он уже широко раскрыл пасть, чтобы зычным гласом обозначить предел своему терпению, и… и не произнёс ничего — так и замер в положении шпагоглотателя. Атаман смотрел через голову мисс фон Хётцен с видом человека, которого облили сзади холодной водой во время торжественного выступления. Затем одна его челюсть дважды стукнула о другую, а крупный кадык толчками задёргался вверх-вниз. Озадаченная дочь Командора уставилась на Иннокентия. Остаток сомнения в том, что ситуация кардинально изменилась, развеяли дружные действия богатырей. Конечно, по непроницаемым маскам ничего нельзя было прочесть, но нестройное, неохотное опускание стрелкового оружия говорило само за себя. Не удержавшись, Эльза осторожно оглянулась и сразу встретилась со спокойным, чуть насмешливым взглядом невысокого, приземистого всадника, неслышно подъехавшего сзади.

Он был уже далеко не молод, о чём свидетельствовали глубокие залысины, идущие вверх от висков, и переплетённый морщинами большой, немного вдавленный лоб. Однако русая бородка была тщательно подстрижена, а недешёвая одежда отличалась какой-то щегольской небрежностью и, что больше всего удивило Эльзу, в точности копировала излюбленный походный наряд Младшей Королевны. Мягкие брюки из кожзаменителя с терморегулирующими прокладками и широкий пушистый свитер были явно изготовлены на заказ специальным вещевым синтезатором. Плотная, немного свободная ткань скрадывала истинные очертания его фигуры, однако не скрывала мощных мышц верхней части рук и крутизну плеч. Именно это и выдавало в незнакомце богатыря, которые, в отличие от витязей, внешне выглядели весьма и весьма внушительно.

— Не извольте беспокоиться, многоуважаемая госпожа фон Хётцен, — приятный, напевный голос, как и глаза, сочился то ли насмешкой, то ли лукавинкой, — больше грозный атаман считать не будет. Но на будущее хочу присоветовать при вынужденных свиданиях такого рода незамедлительно исполнять его просьбы. Лучше, конечно, с ним не встречаться вообще.

— Ты… ты что всё время встреваешь, куда не надо?! — в три приёма прохрипел Иннокентий, поднимая стиснутый до дрожи кулак. — Чего чкаешься туда-сюда без дела — или скука поедом ест? Так пойди и напейся или очередную тренировку своей братве устрой, а мне поперёк дороги не становись! Иначе…

Он не закончил свое угрожающее предупреждение, потому что его перебил мгновенный пронзительный свист, от которого Эльза едва не оглохла. Те же вложенные меж губ два пальца в сочетании со сверхсилой незнакомца произвели впечатляющий болевой эффект. Опасаясь его повторения, дочь Командора поспешно заткнула пальцами уши, но не избавилась от тяжелого, глухого шума, который всё нарастал и нарастал. Вдруг мелко и часто затряслась земля да так, что молодая женщина чуть было не сползла с седла. Ей пришлось оставить свои барабанные перепонки на произвол судьбы и быстренько ухватиться руками за поводья. Такой же мелкой и противной дрожью застучали зубы, а ноги сами собой выскочили из стремян — чтобы и в самом деле не свалиться, пришлось изо всех сил сжать коленями бока вороного. Только глаза оставались в полном порядке и жадно фиксировали, как с двух сторон шестью группами по десять человек в каждой к месту противостояния быстро приближались рослые, похожие друг на друга всадники в одинаковой военной униформе. Эльза впервые увидела классическую защиту из брони — настоящие чешуйчатые панцири, в которых металлические бляхи, закрепленные в специальной синтезированной ткани, накладывались друг на друга подобно черепице. Но особенно поражали диковинные шлемы-бацинеты — необычные головные доспехи из странного, маслянисто отсвечивающего чёрного материала. Остроконечная тулья ровно переходила в подвижное на двух шарнирах забрало конической формы, что придавало всей конструкции зловещее сходство с волчьей мордой. Скорее всего, вид этих воинов напугал бы мисс фон Хётцен куда больше, чем обличье страшного «Малыша», если бы не подчёркнутая дисциплина, с которой они действовали. Никто из людей Иннокентия не успел ничего предпринять, как оцепление было полностью завершено. Кроме того, Сержа и Кирилла надёжно прикрыла чёткая шеренга из нескольких высоких пирамидальных щитов, а возгордившаяся Эльза вообще оказалась окруженной с трёх сторон частоколом из толстых перекрещённых копий. Предоставленная ей возможность беспрепятственно двигаться назад достаточно откровенно и в то же время деликатно говорила о том, что её не взяли в плен, а просто застраховали от всяких случайностей. Она это сразу оценила и, вытянувшись во весь рост, благодарственно помахала рукой новому атаману, который в ответ широко улыбнулся, явно наслаждаясь произведённым впечатлением. В том, что операцией руководил настоящий атаман, не было никаких сомнений — стоило только взглянуть на готового лопнуть от возмущения Иннокентия. Впрочем, колоссальный численный перевес новоприбывших исключал любую попытку вооружённого сопротивления.

Однако коренастый мужичок в дорогом свитере вовсе не был намерен до конца унижать своего товарища по боевому братству. Во всяком случае, в его приглашении: «Как — поговорим наедине, отчаянная душа?» не звучало и тени издёвки или насмешки — только серьёзность и отчасти даже скрытое восхищение. Иннокентий ещё с минуту играл желваками и старательно перестраивал свое лицо, с трудом сглаживая пульсирующую ярость до состояния мрачного негодования, а затем первым тронул коня и двинулся, по мнению Эльзы, куда глаза глядят. Выбора у него не было. Неожиданный спаситель и теперешний хозяин положения невозмутимо отправился следом за ним, но перед этим не забыл цепко оглядеть застывшее в ожидании развязки общество.

Должно быть, этот атаман был не только авторитетным военачальником, но и неплохим дипломатом, ибо довольно скоро сумел мирно поладить с Иннокентием. Сначала тот вовсю размахивал ручищами и брызгал слюною; затем ограничил свои телодвижения недовольным передёргиванием плеч, а мимику — оскаливанием зубов. Наконец, он соблаговолил принять готовую к переговорам позу и постарался внимательно выслушать своего коллегу, который очень тихо и очень выразительно что-то ему втолковывал. Больше того, вскоре его насупленные брови отразили, как показалось дочери Командора, состояние озабоченности и даже понимание доводов собеседника. Несколько раз согласно кивнув головою, Иннокентий позволил себе по-своему усмехнуться, что, скорее, напоминало обещание в ближайшем будущем пустить в ход клыки и когти. После этого он обернулся, молча махнул ладонью своим парням и с достоинством поехал прочь.

Незнакомец, так успешно разрядивший опаснейшую ситуацию, посмотрел ему вслед, подождал, пока последний из всадников в личинах не покинет лесок, а потом неторопливо затрусил к мисс фон Хётцен, вовсю играя самодовольной улыбкой.

— Вот ваши неприятности и позади, госпожа Эльза, — сказал он, и по его знаку охрана тотчас расступилась. — Сейчас мои люди найдут похищенную машину и перенесут её обратно на место, где Станислав Ладвин уже, кажется, утрамбовал целую площадку не хуже специального автомата… Предлагаю и нам вернуться туда и для начала как следует перекусить, а то с утра, как говорится, и маковой росинки во рту не было. Да, простите, в горячке событий мне не удалось представиться! Что ж, будем знакомы — вашего покорного слугу зовут Тит…