БЛОК СОБЫТИЙ № 1 (Заброшенная планетка)

Столовая встретила их холодным светом, струившимся с потолка, и неуютной пустотой — лишь в уголке возле кухни стояли несколько лёгких столиков. Увидев их, Командор недовольно поморщился, но ничего не сказал. Кресел не было совсем, отсутствовало и привычное цветовое меню, зато все стены оказались расписанными мерцающей рекламой. Наиболее выразительной выглядела фигура огненно-красной лисицы, вокруг которой медленно кружились и переливались разноцветными искорками очень заманчивые вещи — от дамских украшений и до яхт-планетолётов. Вверху электронно-неоновые буквы последовательно выдавали на девяти основных языках информацию: «Крупнейший государственный энергетический банк к вашим услугам!» Маленький кубик здания самого банка вращался у лисы между передних лап. При виде знакомой панорамы Роман криво усмехнулся.

— Приятно знать, — саркастически произнёс он, — что банкиры и тут «к моим услугам»! А что мне делать, если энергометры никто больше не выпускает? А стоят они довольно дорого, выходят из строя стабильно каждые два года, и у меня…

— Только сейчас озарило, да? — влезла Эльза и хихикнула. Ей погрозили пальцем:

— Не перебивай умного! Так вот, у меня есть предположение, что такими непрочными их делают специально. Как хотите, а перед нами хитро замаскированный дополнительный налог на жалованье!

— Нет, ты не прав, — заметил Командор, — энергометры большего запаса прочности можно создать лишь за счёт увеличения размеров и веса, а это нежелательно. Вспомни, что импортные ничуть не долговечнее.

— У них хоть три модификации!

— А толку? Надёжность, которая тебя волнует, почти та же, как и у нас. А если говорить о форме, то здесь тот случай, когда главный интерес представляет содержание.

— Главный интерес, — раздельно произнесла Эльза, — сейчас заключается во вкусненьком ужине! Я это очень быстро начинаю понимать…

— Согласен, но моё настроение заметно ухудшилось после знакомства вот с этим, — Командор брезгливо толкнул ногою ближайший столик. — Где я нахожусь-то? В наспех собранной харчевне трёхсотлетней давности или всё-таки в столовой на правительственной Станции Защиты и Контроля?

— А на ссыльных поселениях вам не приходилось бывать? — послышался язвительный вопрос.

Гости обернулись. Иоганн Ладвин только что вошёл и теперь направлялся к ним, тяжело ступая по упругому полу. В руках он нёс несколько небольших стульев. Одет он был в форменный костюм со всеми офицерскими знаками различий и при армейской кобуре на боку.

— Таких поселений не существует, — осторожно произнёс Роман. — К вашему сведению, закон пока не изменился, и реальными мерами наказания остаются тюремное заключение, «болевая камера» и смертная казнь.

— В самом деле? А вот я, прожив здесь долгие годы, пришёл к выводу, что перечисленное вами есть лишь юридически утверждённые меры, — Ладвин подошёл к гостям почти вплотную. — Одним словом, перед вами именно то, что я упомянул вначале.

— А я уверен, что вы излишне драматизируете обстановку, — Командор небрежно отодвинул Романа плечом и встал на его место, медленно раскачиваясь на носках, словно пытаясь этим компенсировать разницу в росте. Руки он сцепил за спиной.

— Неужели?

— Ага. Пока что я вижу обыкновенную станцию, которая, если судить по состоянию столовой, содержится… э-э… не в лучшем созерцательном виде, скажем так. Заранее приношу свои извинения, если во всём остальном у вас полный порядок, хотя, честно говоря, не уверен.

— Мужчины, а не отложили бы вы наскоки двух раздражённых руководителей на потом? — громко сказала Эльза, с тревогой наблюдая, как стремительно мрачнеет загорелое лицо Ладвина. — А ещё будет лучше, если вообще перестанете налетать друг на друга, как боевые петухи. Покормили бы сначала!

Иоганн хмыкнул и задержал свой взгляд на лице девушки. Сначала у него возникло впечатление, что перед ним — мраморная овальная маска в обрамлении длинных, спадающих на плечи волос пепельного цвета. Появлению этого театрализованного образа способствовала постоянная неподвижность лицевых мускулов Эльзы. Неестественная белизна кожи, говорившая о серьёзной пластической операции, придавала лицу не очень приятную статичность выражения — например, последние слова сопровождались недовольной гримаской, которая выглядела так, как если бы скокетничала кукла. Но зато фигурка была у девочки… Затянутая в донельзя узкое, короткое, тончайшей фиолетовой ткани платье, которое не имело ни выреза вверху, ни шлицы внизу и поэтому грозило лопнуть при первом же резком движении, — Эльза, несомненно, не должна была жаловаться на равнодушие со стороны мужчин. Ладвин поспешил перевести свой взгляд на Командора — тот снова был улыбчивым и не злым, как при первом знакомстве.

— Прошу извинить, — вздохнул он, — сказывается моя избалованность постоянным комфортом! Я уже свыше двадцати лет существую как чисто кабинетный деятель, и это вынужденное путешествие подействовало мне на нервы. Так без обид?

Ладвин попытался принять понимающий вид, что вышло неубедительно.

— Вас почему-то задела моя реплика о ссыльных, — проворчал он, подходя к столикам и составляя их вместе, — словно вы ревнивый чиновник из управления Эксплуатации и Обслуживания, а не глава разведки Сектора. А ведь она соответствует истине! Кстати, столовой как таковой у нас давно не пользуются, предпочитая кормиться отдельно, каждый в своей комнате.

— Но ведь это запре… нежелательно! — удивлённо воскликнул Роман. — Хотя бы один раз в день общение за едой… По-моему, коммуникативные трудности вам обеспечены!

— Это важно для больших коллективов, — отмахнулся Ладвин, — а у нас, к вашему сведению, всего двенадцать человек.

Услышав такое, гости не смогли сдержать изумлённых возгласов. Со словами: «Не может быть!», «Это втрое меньше минимального комплекта!» и снова: «Не может быть…», Роман и Эльза пристали к начальнику Станции, требуя объяснений, но, услышав в ответ, что «и этим порой делать нечего…», потеряли дар речи. Между тем Ладвин застелил столы куском плотной материи и заметил:

— Обычно хозяин потчует гостя, а не наоборот, но на сей раз я охотно уступаю инициативу и подожду ваших угощений и разъяснений, — (он грузно опустился на стул). — Однако, господин Командор, у ваших подчинённых весьма странное представление о дисциплине и субординации!

— А у меня демократия, — живо отозвался Командор, не переставая набирать кодовые данные блюд. — Я, знаете, отношусь к ним, как к своим детям… Что, у тебя насморк? — обратился он к Эльзе, которая тихонько фыркнула. — Ничего, сейчас глотнешь настойки на горных травах и подлечишься!

С этими словами он закончил набор, достал энергометр — небольшой сверхпрочный цилиндр, конечная часть которого была выполнена в форме лисьей морды, соединил его со счётчиком оплаты кухонного синтезатора и включил подачу энергии. На несколько секунд голова «лисы» стала такой же ярко-красной, как на рекламе напротив, послышалось лёгкое жужжание. Почти бесшумно панель пищевого агрегата отошла в сторону, и из отверстия стали появляться всевозможные яства на прозрачных тарелочках. Командор передавал их Эльзе, а она быстро и ловко расставляла на столе. Роман немного подумал, а затем переставил свой стул и сел рядом с Ладвиным — вместо расстановки «один против трёх» стало «два на два». Ладвин царапнул своего самостоятельного соседа настороженным взглядом, покачал головой и принялся рассматривать закуски. Там были сочные ломти ветчины, свежая зелень, остро пахнущие соленья и маринады из хорошо знакомых томатов и огурцов, а также основное блюдо — жареные золотистые грибы с картофельным гарниром. Напоследок на столе разместился объёмистый графин с тёмным вином, которое Командор тотчас разлил по высоким бокалам.

— Итак, — сказал он, занимая своё место рядом с Эльзой, — давайте-ка утолим немножко голод и жажду, а потом закажем десерт и побеседуем спокойно на сытый желудок. Но сначала… — он поднял свой бокал привычным, изящным движением: — За встречу!

— С приездом, — хмуро ответил Ладвин. Свой порцию он опорожнил в два глотка. Брат и сестра изумлённо посмотрели на него, переглянулись и попытались сделать то же самое. Это получилось плохо; правда, им удалось не закашляться, что Роман расценил как достижение, вспомнив о крепости напитка. Затем все энергично набросились на закуски. Ели молча, почти не отвлекаясь, и лишь Командор не сводил с присутствующих за столом внимательных глаз. Разумеется, из гостей никто не верил, что удастся дождаться десерта в полном молчании, но Иоганн тоже ничем не выдавал своей заинтересованности в предстоящей беседе. Спиртное он пил с непроницаемым видом, как простую воду. Командор же прилично багровел и не без манерности прикладывал платок к губам.

— Интересно, такая винная выдержка — это результат природного здоровья или продолжительной практики? — с ехидцей в голосе осведомился он, обращаясь к Ладвину. — Ведь моя настоечка лишь немного уступает в мощи столичным коньякам!

— Всё, что слабее, идёт легче привычного, — невозмутимо отозвался Иоганн и привстал, собирая посуду для отправки в распылитель кухонного агрегата. — Но я бы не рискнул угощать вас тем, что мы собирались пить сегодня с моими ребятами. Вещь совершенно убойной силы, хотя и довольно скверного качества.

— Да? Я не знал, что этот старенький пищевой аппарат способен увеличивать крепость за счет ухудшения вкуса, — лениво заметил Командор, доставая зубочистку.

Ладвин прищурился и, впервые открыто улыбнувшись, объявил:

— Синтезатор не имеет никакого отношения к нашему напитку. Он изготовляется из натуральных продуктов здешней флоры.