Удачный подарок также привез Сигизмунд II, король польский, Фердинанду I, императору Священной Римской империи, при своем визите в Вену в 1540 году: рог мифического единорога длиной почти в два с половиной метра. Этот дар считался самой драгоценной вещью в мире до XVII века, пока занудливый датский ученый-натуралист по имени Оле Ворм не доказал, что рог сказочного животного, стоимость которого в золоте к тому времени уже во много раз превосходила его вес, на самом деле всего лишь бивень нарвала. До тех пор никто не сомневался в существовании «редкого» и «пугливого» животного, ему приписывали магические способности. Считалось, что единороги ведут уединенный образ жизни в волшебных лесах, где царит вечная весна и где есть озеро, в котором склонное к тщеславию животное с удовольствием любуется своим отражением.

Фердинанд I велел отправить рог в Инсбрук, чтобы первый скульптор страны, Сильвестр Лехнер, сделал из него богато украшенное произведение искусства. Сегодня «рог» можно видеть в сокровищнице Хофбурга в Вене, он имеет инвентарный номер XIV-2, что окончательно лишает его мистического ореола.

Если у вас под рукой нет единорога (или, по крайней мере, яйца Фаберже), то лучше не дарить королю что-то слишком дорогое. Этим вы только поставите его в неловкое положение, ведь, в конце концов, каждый подарок, как бы уродлив он ни был, должен где-то храниться, чтобы при возможном повторном визите его можно было показать (как ужасную миниатюру замка президента Индонезии, сделанную из белого золота, которую королеве Елизавете II однажды привезли из Джакарты). Также нежелательно дарить и животных. Во время государственных визитов королеве Англии все время навязывают разных зверей, от которых она из вежливости не может отказаться. Потом они живут в Лондонском зоопарке. Как, например, белый бык, которого зулусский король подарил ей в 1995 году во время ее визита в Африку; слон с оригинальным именем Джамбо (подарок президента Камеруна), а еще несколько черепах, три ленивца, два медведя-гризли, один крокодил и один карликовый гиппопотам.

Так как преподносить животных при государственных визитах уже становится традицией, чиновники, ведающие протоколом при Букингемском дворе, пытаются до начала поездки согласовать этот вопрос с принимающей стороной и уговорить не дарить живых зверей — ссылаясь на британские карантинные законы. Сама королева в качестве подарков берет с собой что-нибудь «личное» — шерстяные шали с шотландским узором или маленькие деревянные шкатулки для украшений (производства фирмы ее племянника Дэвида Линли). На слишком богатые подарки принципиально отвечают (что должно быть понято как недвусмысленный намек) подчеркнуто скромными ответными сувенирами. В поездке по Саудовской Аравии тогдашний кронпринц Абдулла настоял, чтобы принц Чарльз принял от него автомобиль «астон мартин» стоимостью почти в 130 000 евро. Чарльз в ответ подарил ему свою акварель. Имельда Маркос однажды презентовала ему быстроходный катер, принц вежливо принял подарок и (после свержения клана Маркосов) продал с аукциона в пользу одной из благотворительных организаций.

В самой королевской семье на Рождество принципиально делают друг другу только шутливые подарки. Когда на одном из недавних рождественских праздников в замке Сэндрингхэм королева раскрыла пакет от своего внука Гарри, то к большому веселью всей семьи вынула оттуда шапочку для душа с надписью «Lifes a bitch» («Жизнь — дерьмо»). Своему дяде Эндрю на прошлое Рождество Гарри подарил купальный костюм в виде набедренной повязки, ставший популярным благодаря Саше Барону Коэну в роли Бората. Как-то королева подарила своей сестре Маргарет маленькую подушечку с надписью «Нелегко быть принцессой». Маргарет понравилась эта подушка. Несколько лет тому назад в сувенирных магазинах появилась поющая рыба «Билли Басс», королева пришла в восторг, велела купить две дюжины и разослала на Рождество своим старым друзьям.

Когда «обычные» подданные делают подарки своей королеве (каждый год в Букингемский дворец присылают от восьми до двенадцати тысяч непрошеных, но красиво упакованных предметов), то для дворцовых служащих это означает только одно: работу! Ведь все подарки, каждый в отдельности, вначале нужно проверить на отсутствие взрывчатки, потом занести в каталог и где-то разместить. А затем один из секретарей должен еще написать вежливые письма с благодарностью. Но бывают и исключения. Недавно королева посетила госпиталь в Кингс-Линн (Норфолк) и получила в подарок от одной из пациенток, Бетти Хайд, банан. Королева восприняла это как знак очень большого внимания. Дело в том, что Бетти таким образом отблагода-рила королеву за банан, который ей, пятилетней девочке, подарила молодая принцесса Элизабет во время войны, когда посещала вместе со своей матерью больницу. Так что они все-таки существуют, подходящие подарки главам королевских семей. Но тут мы ступаем на очень тонкий лед. Нужно точно знать, что даришь.

Короли — очень своеобразный человеческий тип. До конца нам их никогда не понять. Чтобы, по меньшей мере, попытаться это сделать, я собираюсь систематизировать материал по этой теме.

16 августа 1923 года в лондонской ежедневной газете «Ивнинг стандард» было напечатано следующее объявление о приглашении на работу: «Требуется король. Предпочтительно из английской сельской аристократии. Заявления отправлять албанскому правительству». Поступило более семидесяти заявлений. К сожалению, большинство соискателей не принадлежали к сельской знати, а были жителями лондонских пригородов. Правда, среди них оказался также один депутат парламента от Консервативной партии и один американский фабрикант консервных банок.

В конце XIX — начале XX веков, когда Османская империя постепенно распалась, в Европе появилось несколько новых тронов, на которые надо было найти претендентов. После неудачи в Афинах несчастного короля Отто из дома Виттельсбахов корона Греции предлагалась, подобно прокисшему пиву, княжеским фамилиям по всей Европе. Наконец выбор пал на принца Георга фон Шлезвиг-Гольштейна.

Правда, он не хотел ехать в Грецию, но, когда его дядя, король Дании, пригрозил ему отказом в ежемесячном содержании, все-таки принял место.

Еще сложнее найти подходящего короля было Болгарии. Вначале на вновь созданный престол посадили Александра фон Баттенберга (из дома принцев Гессен-Дармштадтских). Но через семь лет его заставили отречься от престола, и затем Болгария получала только отказы. После третьего отказа (с благодарностью отклонили предложение один из русских великих князей, датский принц и румынский князь) положение болгарских эмиссаров, разъезжавших по всем замкам Европы, было практически безнадежным. Пока один из них не наткнулся в венской кофейне на принца Фердинанда Саксен-Кобургского. Превосходный кандидат. Двадцать шесть лет, приятной наружности, временно не у дел, обеспечен, немного тщеславен, имеет прекрасные родственные связи, а именно: с отцовской стороны с английским, а с материнской — с французским королевскими домами. Когда ему предложили болгарскую корону, он, недолго думая, торжественно ответил:

— Я считаю своим святым долгом как можно быстрее ступить на болгарскую землю.

Его тетя, королева Виктория, получив эту новость, телеграфировала из Виндзора своему премьер-министру, лорду Солсбери: «Надеюсь, что сведения отн. принца Фердинанда Кобургского в качестве кандидата неверны. Он совершенно не годится. Мягкий, эксцентричный, изнеженный. Прочитала в «Таймс». Необходимо предотвратить».

Фердинанд Саксен-Кобургский не стал особенно популярным королем. Тем не менее его внук Симеон, с которым мы ближе познакомимся в следующей главе, много лет спустя, после падения «железного занавеса» и развала коммунизма, на первых же свободных выборах в Болгарии был избран премьер-министром страны и привел Болгарию в Евросоюз.