Женщина в черном. Леди Эмма! Леди Эмма! ЛедиГамильтон. Кто зовет меня?

Женщина в черном. Несчастная.

Леди Гамильтон сходит по трапу.

(Падает на колени). Только вы можете спасти его, леди Эмма! Одно ваше слово — его жизнь!

Дежурный офицер. Убирайтесь!

Леди Гамильтон. Оставьте ее! Английскому джентльмену стыдно так разговаривать с дамой! Встаньте, милая. (Поднимает женщину). О ком вы просите, милая?

Женщина в черном. Спасите его, спасите Чимарозу, уверяю вас, он хороший, он очень хороший человек, он такой добрый. Его мелодии поет вся Италия. Вся Италия будет рыдать, если его казнят. Леди Эмма, заклинаю вас всем святым, спасите его, лорд Нельсон вас послушает. Я неаполитанка, я знаю, что может сделать любовь... (Снова падает на колени, целует подол платья леди Гамильтон).

Леди Гамильтон (плача, поднимает женщину). Не надо, не надо, милая. Я никогда не вмешиваюсь в политику, я впервые слышу имя Чимарозы... Но я сделаю все, что в моих слабых силах. (Утирает кружевным платочком слезы женщине, потом себе). Все, все, что в моих слабых силах...

Нельсон, Траубридж и Уорд появляются на палубе.

Нельсон. Надеюсь, коммодор, что позорная история с Ионическими островами научит вас быть более поворотливым. Русские — хитрые союзники. Держите от них ваш поход на Рим в полном секрете. Обещайте римскому гарнизону любую капитуляцию — только бы сдали Рим до прихода русского десанта. И пусть Суворов... (Заметил леди Гамильтон). В такой ранний час, сударыня!..

Леди Гамильтон (женщине). Идите, милая.

Женщина в черном еще раз целует подол платья леди Гамильтон. Леди Гамильтон поднимается на палубу.

Нельсон (угрюмо). И вам, я вижу, не дают покоя. Чего она хочет?

Леди Гамильтон. Она просит за сочинителя музыки Чимарозу.

Траубридж. У меня уже побывало восемь депутаций, милорд. Они очень просят за этого сочинителя. Быть может, отложить казнь, милорд? А?

Нельсон (нерешительно). Нельзя же, в конце концов, отрубить голову всему этому проклятому королевству?

Уорд. Можно! Можно, если это нужно для восстановления порядка. Вы действуете именем своего короля, именем Англии! Чимароза — враг короля, ненавистник тронов! Англия не простит нам малодушия, Траубридж.

Нельсон. А как вы полагаете, леди Эмма?

Пауза.

Леди Гамильтон (печально). Я завтра уезжаю в Палермо. (Вздыхает). Я должна видеть казнь убийц Марий-Антуанетты сегодня.

Нельсон. Вы слышали, Траубридж?

Траубридж делает знак вахтенному офицеру, тот уходит.

Женщина в черном (шепчет другим женщинам). Смотрите! Она спасет его!

На палубе английского корабля появляются барабанщики и двое в масках. Дробь барабана.

Боже!

Английские матросы ладят петлю на рее. Дробь барабанов. Страшный крик женщины в черном. Взволнованный, взбегает по трапу вахтенный офицер.

Вахтенный офицер (растерянно, Траубриджу). Погреб пуст, коммодор, Чимароза бежал!

Восторженные крики женщин. На набережной появляются Пирожков, Гордиенко, Лепехин-сын. Засунув руки в карманы, они независимо проходят мимо пустого погреба.

Лепехин-сын. Союзник... ежели ты союзник — так не кусайся!

Гаснет свет. Слышна музыка. Освещается адмиральский салон Ушакова. Шандалы, свечи, За клавесином — Чимароза. Вокруг — офицеры. У дверей в салон толпятся матросы. Чимароза кончил играть. Тишина, которая затем разрывается овациями.

Чимароза (встает, кланяется, печально улыбаясь). Мою голову хотели поднести лорду Нельсону в плетеной корзине для фруктов. Зачем лорду Нельсону моя голова? В ней нет ничего, кроме мелодий. Вы нашли мою музу умирающей в сыром подземелье. Вы дали ей отпить из сладостной чаши жизни. Так родилась эта кантата. Я посвящаю ее вам. (Снова кланяется, садится за клавесин, берет аккорд).

Входит Васильев, подходит к Ушакову.

Васильев. Господин адмирал!

Ушаков. Тсс...

Васильев (шепотом). Депеша от генералиссимуса... (Читает). «Милостивый государь мой, Федор Федорович! Великий Петр наш жив! Что он по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах произнес, а именно: природа произвела Россию только одну, она соперницы не имеет, то и теперь мы видим! Ура русскому флоту! Ура! Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом? Суворов».

Ушаков берет депешу, прижимает к сердцу, молчит. Музыка.

Господин адмирал! Отряд матросов и солдат под командованием полковника Скипора и лейтенанта Балабина выстроился на набережной и ждет вашего приказа.

Ушаков. Мой приказ — марш на Рим! Тсс... Нельсон тайком от меня отправил Траубриджа, чтобы сговориться с французами. Но добрые итальянцы предупредили меня — Траубридж опять опоздает! Тсс... (На цыпочках выходит из салопа).

Чимароза продолжает играть. Гаснет свет. Освещается набережная. Солнце. Выстроились матросы и солдаты десанта.

Ушаков. Други мои! Смотрю на вас — и встают перед взором Херсон и Севастополь, Фидониси и Тендра, Калиакрия и Корфу, Бриндизи и Манфредония, Портичи и Неаполь. Исполняя приказ императора, идете ныне вышибать французов из столицы Италии, из вечного города Рима. Вам вышло на долю побить войска Буонапарте! К маршу! Песню, Пирожков! На Буонапарте!

Высоким-высоким голосом запевает Пирожков песню, подхваченную десятками сильных голосов. Это все та же песня матросская — о дальних походах, о кораблях, плывущих в океанах. С песней десант уходит по набережной.

Попутный ветер вам, русские матросы! Да шумит ваша слава в веках!

Песня. Занавес

ЭПИЛОГ

Еще не отшумела песня десанта, не стихла величавая медь труб. Темно. На палубе «Святого Павла» постепенно вырисовывается смутный силуэт Ушакова. Свет все явственнее обозначает его ссутулившуюся, сильно изменившуюся фигуру. Ушакова сопровождают также сильно изменившиеся Гордиенко, Лепехин-сын, Пирожков. Болтается пустой рукав у Пирожкова. Ушаков шагает медленно, оглядывая палубу. Приложив руку ко лбу, внимательно взглядывает наверх, туда, где полощется флаг. Появился с противоположной стороны палубы лекарь Ермолаев.

Ермолаев (изумленно). Федор Федорыч, вы? (Бросается к Ушакову, обнимает его).

Ушаков. Из глуши, из глуши тамбовской приплелся — пред смертью навестить...

Ермолаев. Но отчего же инкогнито, без должной почести?..

Ушаков (широким жестом показывая на старых матросов, стоящих позади него, на мачты, на палубу, на флаг). Вон она, почесть моя. Иной не желаю. Да не положена иная адмиралу в отставке. Уволили Ушакова от моря. (Смеется). Ан нет! Ушаков без моря! Возможно ли? Супротив природы. (Вздрогнул и перекрестился, заметив идущего к нему молодого офицера, удивительно схожего с Виктором). Господи, кто это?

Ермолаев (с гордостью, словно бы рапортует, вытянувшись и держа руки по швам). Лейтенант Александр Ермолаев, господин адмирал!

Ушаков. Сашка?

Сашка (улыбаясь, прикладывая два пальца к шляпе, становится «смирно»), Сашка, господин адмирал!

Ушаков подходит к Сашке, берет его за руки, пытливо всматривается. Сашка смело выдерживает взгляд.

Ермолаев. Матрена Никитична сама за ручку в морской корпус привела. Единственный, господин адмирал...

Ушаков (вглядываясь в Сашку). Кортик, что Виктор завещал, хранишь?

Сашка. Храню.

Ушаков молча обнимает Сашку, подводит к борту.

Ушаков. Вот оно, Черное море! Поклонись ему, как я кланялся. Закрой глаза, как я закрывал. Вот так. Видишь флаги на кораблях? Видишь державу нашу в будущем? Видишь силу ее морскую? Отсюда Россия плывет в моря-океаны. И какой мор, чума какая остановит великий сей поход?